...Конкурирующая контора, «МАМ», увела Barclay James Harvest с «Gemini». Линсдэй Браун, старый знакомец Рода, работавший на «МАМ», предложил ему последовать примеру подшефной группы. За 35 фунтов в неделю и большие комиссионные.
Агентом в «МАМ» Род проработал полтора года. Энди тем временем закончил Кембридж дипломированным специалистом и устроился работать бухгалтером. В скромной квартире Тейлора Рода можно было наблюдать
по-прежнему часто, а поутру еще и спящим па полу. Встав как-то утром с пола, Род отправился на новую работу. Новая работа была найдена в компании, занимавшейся тем, чем на протяжении свыше 20 лет будет заниматься созданная им Sanctuary, перед тем как стать многопрофильным конгломератом: менеджментом. Род стал одним из менеджеров проекта Steve Harley And Cockney Rebel, проходившего «по делу» «МАМ». Бывший журналист, вокалист и основатель группы Стив Харли по характеру был обычным непризнанным гением. Опыт работы с ним стоил Роду многих душевных геморроидов и мысли навсегда покончить с музыкальным бизнесом. Созданную в 72-м году группу предполагалось определить в компанию к Дэвиду Боуи, Т Rex и Mott The Hoople. И поначалу все шло неплохо. Первый альбом «The Psychomodo» и сопутствовавший ему сингл попали в десятку английских чартов. «Come Up And See Me (Make Me Smile)», сингл 75-го года, и вовсе дошел до первого места. Но все кончилось, как и для всего глэма 70-х, печально. Попробовав предпринять «break on through to the other side»’ Атлантики, группа вернулась на родину не солоно хлебавши и обнаружила, что туманный Альбион забыл ее настолько основательно, что даже не заметил незамедлительно последовавшей утраты. Но Род был уже далеко. EMI, фирма Cockney Rebel, убедила их, что Род Сотоварищи не совсем подходящий для них, особенно в Америке, менеджмент. Нельзя сказать, что Смоллвуд убивался о расставании с Cockney. А насколько кто был хорош, можно было бы спорить, если б было с кем. Прошло совсем немного времени, как несостоявшаяся вечность поглотила в себе своих героев, забыв выгравировать в граните на память потомкам их имена.
Оставшись без работы, без «звездной» группы за плечами, Род моментально прочувствовал всю глубину человеческой теплоты и взаимопонимания. «Может, это было наивно с моей стороны, но тогда я был потрясен и раздавлен. Я в первый раз понял, насколько мало у меня настоящих друзей. Теперь, когда я не был молодым и удачливым менеджером набирающей обороты группы, приходя в паб, я видел лишь спины вчерашних знакомых или в лучшем случае слышал «О, сколько лет, сколько зим!»
'«Прорыв на другую сторону», песня «The Doors».
Какое-то время Род перебивался на вольных хлебах (freelance), а точнее, на вольных комиссионных при протеже RCA, называвшихся Gloria Mundi. (Вольность комиссионных заключалась в том, что они вольны были быть, а вольны были и не быть.) Кончилось все тем, что занятие музыкального менеджера осточертело настолько, что он решил заняться чем-то другим. Например, стать адвокатом. «Мне было уже двадцать девять, и пора было что- то решать, что делать с жизнью. Идея заняться юридической практикой никогда не посещала меня до того, и надо сказать, после. Мысль снова поступить в университет с последующими видами на адвокатуру была весьма спонтанной».
Смоллвуд обращается к одному знакомому, с которым он близко сошелся за годы пребывания у штурвала Cockney Rebel. Знакомый был адвокатом Cockney, и звали его Ховард Джонс. По просьбе Рода Ховард даже принес тому формы, заполняемые при поступлении в юридический колледж.
Ховард Джонс: «Он попросил меня выяснить, что требуется для поступления. Я даже принес ему пустые бланки необходимых форм. Мы играли в тот вечер в теннис, я помню это, словно это было вчера. Он благодарил меня и говорил, что займется этим, и все твердил про какую-то группу, которую он нашел. Говорил, что ему обязательно нужно, из профессионального интереса, посмотреть их в деле».
Род был и остается заядлым регбистом. В тот же черный 79-й, когда жизнь повернулась к нему арьергардом, заниматься кроме регби ничем не хотелось. Род играл по субботам и воскресеньям, иногда по средам, и два раза в неделю тренировался. Однажды товарищ по команде, Энди Уоллер, памятуя о роде занятий Рода, принес ему послушать кассету. На кассете было всего четыре песни. Назывались они «Iron Maiden», «Strange World», «Prowler» и «Invasion». Род, будучи по природе тоже человеком аномальным, имел устойчивые психические отклонения в сторону хард-рока. То, что играли Cockney Rebel и Gloria Mundi, воодушевляло его с трудом: первые были жидковаты весьма, а вторые и вовсе были назначены новомодными панками. А на модные фасоны Род всегда возбуждался с большим усилием. Демо-тейп же его заинтересовал. Прослушав кассету несколько раз, он понял, что вдали от глаз широкой общественности что-то бурлит и происходит. Профессионал в нем взял верх, и по приезде из Америки решено было непременно выяснить, чем все это могло грозить обществу.
В Штаты Род поехал играть в регби на турнир любительских команд. Апрель, Санта-Барбара, курортные вечера с цикадами, импозантные тети... Мартини! Виски!! Водка!!! И что изумительно: регби по утрам!!!! Соревнования по питейному регби закончились победой Зеленого по очкам. Пятеро не вытрезвевших к утру спортсменов, в числе которых был, естественно, и Род, опоздали на самолет. А так как билеты были приобретены на рейс самой дешевой тогда авиалинии - «Freddie Laker’s Airlines», - следующего рейса пришлось ждать четыре дня. По возвращении он застал свою подругу с чемоданами уже на выходе. «Уставшая быть вдовой регби», подруга отправлялась в ту часть Лондона, где нормальные непьющие мужья вовремя приходят в свои «как у всех» семьи. Род остался лежать в одиночестве на диване. И чем дальше он лежал, тем меньше оставалось в голове винных паров, тем явственней становилась мысль: «Звонить!..»
Харрис: «С Энди Уоллером мы сидели за соседними чертежными досками. Я знал, что он немного увлекается музыкой, поэтому и подарил ему наше демо. Как выяснилось впоследствии, он играл в регби в одной команде с Родом и, очень заинтересовавшись пленкой, рассказал ему про нее. Род авторитетно заявил: «Принеси мне кассету, и я скажу, что я думаю по этому поводу». И вот с тех пор он только тем и занимается, что говорит нам, что он думает по этому поводу».
Смоллвуд: «Энди дал мне координаты Стива, я позвонил ему и сказал, что хотел бы посмотреть их вживую. Стив предложил мне прийти на их концерт в Ист-Энде. Я сказал: «Ты что, шутишь? Какой Ист-Энд? Вы что, не можете сыграть в «Marquee»? Но тогда такие клубы были им не под силу. Поэтому мы пришли к компромиссному решению: я, воспользовавшись своими старыми связями, устроил им два концерта в западном Лондоне. Один в очень престижном зале «Виндзор Кэстл», второй в «Свои» в Хаммерсмите». «Кубик Рубика», однако, сделал непредвиденный финт, и собрать все шесть сторон не удалось...
Род наблюдал из-за сцены за приготовлениями к концерту. Дешевый аппарат, такие же усилители и порталы. Во всех отношениях ужасная физиономия на заднике с логотипом, но все подчеркивало серьезность намерений и неуемный юношеский энтузиазм. Род не спешил заговаривать с музыкантами, решив сперва осмотреться, нет ли среди них непризнанных гениев. По виду были очень милые юноши. Концерт, однако, не начинался. Стив более чем жарко дискутировал с владельцем заведения. Он, просил того отложить начало концерта на пятнадцать минут, потому что они ждали одного знакомого из Ист-Энда. Оппонировавшая сторона требовала незамедлительно выходить на сцену. Харрис развернулся и дал команду паковаться. Затем повернулся обратно к хозяину клуба и дал ему команду «to fuck off»1. Хорошо, очевидно, представлявший направление предстоящего движения, мужчина повел себя неадекватно. Начал ругаться матовыми словами, обещал сделать так, что ни один клуб в северо-западном Лондоне не откроет для них свои приличные двери. Род, впоследствии вспоминая их первое знакомство, хохотал, памятуя о том, что уже через несколько лет группа играла на «Уэмбли». Извинившись перед Смоллвудом за обломанный вечер, договорились о встрече через, несколько дней в «Свои».