— Просто тихо помираем от заражения крови, — согласился Джик.

— Я оставила свои таблетки в «Хилтоне», — сказала Сара.

Джик уставился на нее:

— Какое это имеет отношение…

— Никакого. Думала, тебе будет приятно это узнать.

Продуктовый фургон, взобравшись на гору, остановился рядом с магазином. Человек в рабочей одежде открыл заднюю дверцу, вынул большой поднос с выпечкой и внес его внутрь.

— Еда, — сказал я мечтательно.

Сара пошла на разведку. Джик воспользовался моментом, чтобы отодрать майку от своих подсохших ран, но я не стал этого делать.

— Ты прилипнешь к одежде…

— Отмочу.

— Порезы и прочие штуки не так чувствовались, пока были в море.

Он посмотрел на меня.

— А чего ты сейчас не кричишь, не стонешь, не скрипишь зубами?

— Неохота. А ты чего?

— За меня мои краски будут кричать.

Сара вернулась со свежими булками и банками кока-колы. Набросились на них.

Еще через полчаса на пороге показался хозяин магазина, крича и размахивая руками.

— Вам звонят…

С трудом передвигая ноги, отправился к телефону. Это был Фрост; слышимость превосходная.

— Вексфорд, Гриин и Снелл купили билеты на самолет в Мельбурн, В мельбурнском аэропорту их встретят.

— Кто такой Снелл?

— Откуда я знаю? Он ездил вместе с этими двумя.

Бровастый, подумал я.

— Теперь послушайте, — сказал Фрост, — у нас тут телекс раскалился, пока общались с Мельбурном. Там полиция хочет, чтобы вы с ними поработали. Уж чтобы довести все до конца… — Он еще долго говорил, а потом спросил: — Сделаете?

Устал, подумал я, изранен, разбит. Уже сделал более чем достаточно.

— Ладно.

— Мельбурнская полиция хочет знать наверняка, что три копии Маннингса, которые вы… э… получили в галерее, все еще находятся там, где вы мне сказали.

— Да, они там.

— Хорошо. Ну… счастливо!

16

Мы выехали в Мельбурн рейсом новозеландской авиакомпании. Нас пасли ангелы в форме цвета морской волны. Сара выглядела неплоха, Джик окончательно потерял товарный вид, а я представлял собой некую смесь — желтой охры, серого и белого. Но, по-моему, такого не бывает.

После тысячемильного перелета через Тасманово море, после чая в самолете, опять оказались в небольшой аэропортовской комнате. Доставили туда прямо от трапа. Встретил здоровенный австралийский полицейский в штатском.

— Портер, — представился он, сжимая костяшки наших пальцев своей лапищей, как у кузнеца.

— Который из вас Чарльз Тодд?

— Я.

— За дело, мистер Тодд. — Посмотрел, не выказывая ни малейшего расположения.

— Вы что, больны или… — У него был грубый громкий голос; он, наверное, помогал внушать мальчишкам страх, доводить слабонервных до инфаркта. Мне он, как я понял, неохотно предоставил временный статус своего подчиненного.

— Нет, — сказал я, вздохнув.

— Да у него одежда к телу прилипла, — заметил Джик. — А в Мельбурне холодно.

Я улыбнулся.

— Удалось сделать то, что вы планировали?

Решив, что Джик чокнутый, снова перевел взгляд на меня.

— Не стали начинать до вашего приезда, — ответил он, пожав плечами. — Там, на улице, ждет машина. — Повернулся к двери и, не придержав ее для следом идущей Сары, устремился наружу.

В машине сидел шофер. Портер сел вперед и начал переговоры по рации. В каких-то туманных выражениях сообщил, что компания прибыла. Пора начинать.

— Куда мы едем? — спросила Сара.

— На твою встречу с одеждой, — сказал я.

— Правда?

— Куда же еще? — хмыкнул Джик.

— Мы забрали ваши вещи, Тодд, — сказал Портер довольным голосом. — Вексфорда, Гриина и Снелла обыскали по прибытии. Они пойманы с поличным. Замки на вашем чемодане исцарапаны, покорежены, но не взломаны. Содержимое должно быть в порядке. Утром сможете все забрать.

— Грандиозно. А что-нибудь от списка покупателей там осталось?

— Да, бумага промокла, но прочитать можно. Имена покупателей в Канаде.

— Прекрасно.

— Как раз сейчас потрошим галерею Ярра, а Вексфорд — помогает. По моему сигналу будет действовать.

— Думаете, будет?

— Послушайте, мистер, а вы что, не стали бы?

Подумал, что я-то не Вексфорд, надо мной не висит угроза тюремного заключения.

Машина затормозила у боковой двери «Хилтона». Портер живо выпрыгнул и застыл столбом, ожидая когда мы с Сарой и Джиком выберемся. Прошли через знакомый холл центрального входа, потом за стойку дежурного, а там и в служебную комнату. Высокий служащий усадил нас, предложил кофе с бутербродами. Портер, посмотрев на часы, сказал: надо ждать.

Было шесть часов. Через десять минут человек в рубашке и при галстуке принес Портеру портативную рацию. Тот надел наушники, стал слушать эфирные голоса.

Попили кофе, стали ждать.

Семь.

При искусственном освещении Сара выглядела бледной и усталой. Джик — не лучше. Борода у него совсем свесилась на грудь. Я сидел и думал — о жизни, о смерти, о галстуке в горошек.

В одиннадцать минут восьмого Портер схватил свой наушник и напряженно уставился в потолок. Потом, расслабившись, передал нам сообщение, несколько разрядившее обстановку.

— Вексфорд сделал именно то, на что мы рассчитывали. Машина заработала.

— Какая машина? — спросила Сара.

Портер тупо уставился на нее.

— Произошло то, — сказал он, разжевывая слова, — что мы и планировали.

— О!

Опять послушал свой наушник. Потом сказал:

— Он заглотил наживку.

— Дурак.

То, что появилось на лице Портера, было почти похоже на улыбку.

— Все жулики дураки. Каждый по-своему.

Стрелки подошли к половине восьмого и стали двигаться дальше. Я посигналил Портеру бровями. Он покачал в ответ головой:

— Не можем все говорить по радио. Больно много ушей прислушивается.

Совсем как в Англии, подумалось мне. Пресса может оказаться на месте преступления раньше, чем полиция, а мышка — услышать о мышеловке.

Портер снова надел наушник и застыл.

— Он здесь, — сказал кому-то.

Сердце у меня часто застучало. Мы были уже вне опасности. По крайней мере, так казалось, но сердце бухало тяжело, как барабан.

Портер оторвался от рации, вышел в фойе.

— А нам что делать? — спросила Сара.

— Ничего особенного, только слушать.

Мы втроем подошли к двери, приоткрыв ее дюймов на шесть. Слышали, как кто-то просил ключи от комнат, спрашивал о письмах и поручениях, о мистере таком-то…

И вдруг раздался знакомый голос. У меня мурашки по коже забегали. Голос был уверенный: человек не ожидал неприятностей.

— Я пришел забрать пакет, оставленный здесь в прошлый вторник неким мистером Чарльзом Тоддом. Он сказал — оставил его в камере хранения. У меня есть его письмо с разрешением отдать пакет мне.

Послышался шелест бумаги, видно, передавал письмо. Глаза у Сары стали круглыми, испуганными.

— Ты писал его?

— Нет.

Служащий там, за дверью, сказал:

— Благодарю вас, сэр. Подождите минутку, я принесу.

Наступила долгая пауза. Сердце у меня громко стучало, но больше ничего не произошло.

Дежурный вернулся.

— Пожалуйста, сэр. Это картины.

Стало слышно, как тащили папку и сверток с картинами — шуршала упаковка.

Неожиданно голос служащего произнес:

— Сейчас их вынесу.

— Справитесь, сэр?

— Да, да, спасибо. До свидания. — В голосе было нетерпение.

И тут громкий голос Портера врубился в хилтонский бархат, как топор:

— Думаю, мы сумеем позаботиться об этих картинах, если вы не возражаете. Мельбурнская городская полиция…

Я приоткрыл дверь и выглянул. Портер, прямой, большой, грубый, стоял в вестибюле, требовательно протянув руку. Рядом — двое полицейских в штатском. У центрального входа — еще двое, в форме. Все было сделано без дураков.

— Почему… э… инспектор… По поручению моего юного друга, Чарльза Тодда…

— Что это за картины?