Эдгар продолжал смотреть на нее, и на мгновение их глаза встретились. В самых глубоких тайниках своей души он ощутил какое-то волнение, тоску. Желание, чтобы она пригласила его к себе. Конечно, чтобы обсушиться, он ни за что бы не попросил о большем. Только чтобы обсохнуть. А потом, в темной комнате, пахнущей кокосом и корицей, ощутить желание легко коснуться ее руки, сначала это случайное касание, а затем, возможно, и более ясное, намеренное. Они, может быть, захотят, чтобы их пальцы встретились и переплелись, и они будут стоять несколько секунд, пока наконец она не поднимет глаза, а он не опустит свои. И Эдгару захочется узнать, думала ли и она о том же, когда они стояли снаружи и ощущали прохладную влагу на коже.
И, может быть, это могло бы случиться, если бы Эдгар поддался своим чувствам, если бы он приблизился к ней так же внезапно, как внезапно упал с неба дождь. Но сейчас этого случиться не могло бы. Сейчас это потребовало бы слишком многого от мужчины, жизнь которого заключалась в создании порядка, который другим позволял создавать красоту. Слишком смело было бы требовать от человека, который создает правила, нарушить их. И после долгого молчания, когда они стояли вдвоем и слушали дождь, он проговорил хриплым голосом:
— Нам лучше переодеться. Пойду поищу сухую одежду.
Эти слова значили так мало и так много одновременно.
Дождь шел весь день и еще ночь. Утром, когда небо расчистилось, доктор Энтони Кэррол вернулся в Маэ Луин вместе с послом шанского князя Монгная. Он скакал под дождем всю ночь, преодолевая бурю на своем пути.
17
Эдгар сидел на террасе, глядя на пенистые воды Салуина. Вдруг он услышал стук копыт. В лагерь ворвались всадники: доктор Кэррол, а за ним — Нок Лек и третий человек, которого он не знал.
Кучка мальчишек подбежала к всадникам, чтобы помочь им спуститься. Даже с расстояния Эдгару было видно, что они промокли до нитки. Доктор снял свой пробковый шлем и сунул его под мышку. Потом посмотрел вверх и увидел настройщика.
— Доброе утро, мистер Дрейк! — крикнул он. — Спуститесь, пожалуйста! Я хочу познакомить вас кое с кем.
Эдгар встал со стула и спустился на поляну. Когда он подошел к приехавшим, мальчишки уже уводили пони прочь, а Кэррол отряхивал перчатки. На нем была куртка для верховой езды и заляпанные грязью краги. Во рту тлела мокрая сигара. Лицо раскраснелось и выглядело усталым.
— Надеюсь, вы успешно пережили мое отсутствие?
— Да, доктор, спасибо. Пошел дождь. Я еще немного поработал с роялем. Думаю, он окончательно настроен.
— Превосходно, превосходно, мистер Дрейк. Это именно то, что мне хотелось услышать, и я сейчас объясню, почему. Но вначале позвольте мне представить вам Йаунг Шве. — Он обернулся к своему спутнику, который слегка поклонился, прежде чем протянуть настройщику руку. Эдгар пожал ее.
— Как видите, он знаком с нашими обычаями, — сказал Кэррол о госте.
— Приятно познакомиться с вами, сэр, — сказал Эдгар.
— Он не говорит по-английски. Только здоровается за руку, — сказал Кэррол, усмехнувшись. — Йаунг Шве прибыл как посол саубвы Монгная. Вы наверняка слышали, это на севере. Шанский князь — саубва Монгная — традиционно был одним из наиболее влиятельных правителей княжеств по эту сторону Салуина. Мы спешили сюда, потому что завтра в Маэ Луин прибудет саубва, и я пригласил его погостить в форте. Это его первый визит сюда. — Доктор помолчал. — Пойдемте. — Он откинул с лица мокрые волосы. — Предлагаю вначале что-нибудь выпить, а потом уже продолжить разговор. После ночи, проведенной в седле, у нас внутри все пересохло. Хотя снаружи нас усиленно поливало.
Четверо мужчин пошли вверх по склону к постройкам. Кэррол шагал рядом с Эдгаром. Он снова заговорил:
— Я очень доволен, что рояль готов. Видимо, он понадобится раньше, чем я думал.
— То есть?
— Мне бы хотелось, чтобы вы сыграли для саубвы, мистер Дрейк. — Он заметил, что Эдгар хочет что-то сказать, но не дал ему вставить и слова. — Я вам все объясню попозже. Саубва сам искусный музыкант, и я много рассказывал ему о рояле.
Эдгар остановился.
— Доктор, — запротестовал он, — я не пианист. Я говорил вам об этом много раз.
— Глупости, мистер Дрейк. Я слышал, как вы играли, пока настраивали инструмент. Может, для Лондонского концертного зала вы и не подходите, но для концерта в бирманских джунглях вашего умения более чем достаточно. Кроме того, у нас нет иного выбора. Я сказал ему, что вы приехали специально для него, и я должен буду сидеть рядом с саубвой и объяснять ему, что это за музыка. — Он положил ладонь на плечо настройщика и заглянул ему в глаза. — Ставки очень высоки, мистер Дрейк.
Эдгар снова покачал головой, но доктор снова не дал ему ничего сказать.
— А сейчас позвольте мне заняться нашим гостем. Я зайду к вам. — Он по-шански окликнул юношу, стоящего у двери одного из лагерных строений. Посол саубвы рассмеялся, и мужчины скрылись в доме.
Эдгар вернулся к себе и стал ждать доктора, нервно шагая из угла в угол. «Это смешно, я не хочу участвовать в этих играх. Я не за этим приехал. Я сто раз говорил ему, что я не играю. Он такой же, как Кэтрин, они не могут этого понять».
Прошел час, а потом, вероятно, два. Он не мог сказать точно, сколько времени уже прошло: сломанные часы он недавно убрал в саквояж.
Постепенно он начал раздражаться. «Может быть, доктор передумал, — решил он. — Он обдумал все и понял, что в этом нет здравого смысла, что я не готов к такому представлению». Эдгар ждал, все больше убеждая себя в том, что это правда. Он вышел на террасу, но увидел только женщин у реки.
Наконец он услышал шаги на лестнице. Это был один из мальчиков, прислуживающих доктору.
— Доктор Кэррол просил передать это вам, — сказал он, с поклоном подавая ему записку.
Эдгар развернул бумагу. На шанской бумаге — ему уже приходилось такую видеть — были выведены торопливой рукой кривые буквы.
«Мистер Дрейк! Прошу прощения за то, что не зашел к вам, как обещал. Посол саубвы потребовал большего внимания, чем я рассчитывал, и, к несчастью, я не смогу обсудить с вами ваше выступление. Я прошу вас только об одном: как вам известно, саубва Монгная — один из вождей Лимбинского союза, с которым британские силы под предводительством полковника Стедмэна воюют последние два месяца. Я надеюсь заключить предварительное соглашение с саубвой во время его пребывания в Маэ Луин и, что более важно, попросить его организовать встречу с Союзом. Все, о чем я прошу вас — выбрать для игры произведение, которое вселит в князя дружеские чувства, чтобы убедить его в наших добрых намерениях. Я совершенно полагаюсь и доверяю вам в выборе и исполнении пьесы, подходящей для этого случая. Э.К.».
Эдгар поднял глаза, чтобы выразить хоть кому-нибудь свой протест, но мальчик уже ушел. Он обвел глазами лагерь, но никого не увидев, выругался.
Всю ночь он провел в комнате за роялем, в раздумьях, начиная то наигрывать пьесы, то останавливаться. «Нет, это не то. Это я сыграть не смогу» — И он снова начинал наигрывать. Мысль о том, что он должен играть перед саубвой, волновала его. Он размышлял о том, какую роль должен сыграть этот визит, что за человек этот саубва и чего доктор хочет добиться с помощью музыки. Эдгар остановился на рассвете. Опустив голову на руки, лежащие на клавиатуре, он заснул.
Эдгар проснулся, когда был уже полдень, с полным ощущением, что заснул у себя в мастерской в Англии. Он отправился к себе домой. Его поразило, как изменился лагерь за ночь. Дорожка была выметена от мусора, оставшегося после дождя, и покрыта свежими досками. С домов свисали флаги, трепещущие на ветру. Единственным свидетельством британского присутствия был государственный флаг, водруженный на казарме, превращенной в столовую. «Он выглядит совсем неуместным», — подумал он. Эдгар никогда не видел его раньше в форте, и теперь это показалось странным, но в конце концов это ведь британский форт.