— Вы сказали Артур ле Бретон? — Он чуть повел головой в сторону командора, но при этом не отводил цепкого взгляда с Артура. — Когда-то я не хотел в это верить. А оказывается… Милорд Осто, вы твердо уверены, что именно он назывался госпитальером де Бретоном?

— Да. Но со временем мы выяснили, что этот человек самозванец.

— Действительно самозванец, — непривычно медленно растягивая слова, произнес Генрих. — Я хорошо знаю настоящего госпитальера Артура ле Бретона.

Невысокий Генрих приблизился к Артуру, посмотрел на него снизу вверх. Его взгляд был таким внимательным, как будто он хотел что-то увидеть в его лице.

— Что все это означает, парень? Ты так хотел стать рыцарем, что пошел на службу к тому, кто больше заплатит?

И вдруг схватил Артура за горло, стал душить. При этом Генрих кричал:

— Ты предал меня? Ты служишь Стефану?

Артур рванулся, ощутив, насколько силен Генрих. Тот вцепился и не отпускал его, его руки невозможно было разнять. Но тут подскочили Херефорд и Честер, оттащили Генриха. Артур же упал на колени, кашляя и задыхаясь. Еле смог вымолвить:

— Славную же награду можно получить от Генриха Плантагенета.

— Награду? — взревел Генрих, продолжая вырываться из рук удерживающих его лордов. — Ты сорвал мое прошлое наступление, ты выдал готовых сражаться за меня людей королю! Вот как ты хотел получить рыцарский пояс, служа кому угодно, совершая любые подлости. Ведь только у Стефана такие, как ты и Геривей, получают повышение.

При этом Геривей поднялся и опять осел, растерянно закрутил головой.

Генрих же не унимался:

— И я еще проверю, как тебя надоумил поступить Херефорд, раз вы так быстро спелись с Уилтширом. Может, вы уже завтра ударите меня в спину.

— Ну, это слишком! — гневно воскликнул Роджер. — Я столько лет верой и правдой служил вам, что вы не смеете марать мое имя!

— Твой Артур тоже служил мне верой и правдой, — задыхался Генрих. — Я доверял ему, как никому иному, я приблизил его. А он… Он даже не соизволил прибыть к моему двору, а предпочел поступить на службу к Стефану и, прикрываясь именем верного мне человека, стал его шпионом. Где списки, мерзавец? Я спрашиваю, где списки моих людей?

— Действительно, где? — приблизившись, повторил Глочестер. — Мы все тут места не находили из-за пропажи этого документа. Я верно говорю, милорд Лестер? Вы бы уже давно были с нами, если бы не пропажа этого проклятого свитка с нашими печатями. Мы все жили как под дамокловым мечом, ожидая, что гнев короля в любой миг обрушится на кого-то из нас.

— Но ведь не обрушился, — как-то задумчиво произнес Честер. — Куда же тогда этот плут дел документ?

В это время к группе столпившихся вокруг Артура лордов подошел пожилой граф Корнуолл. До этого он держался в стороне, был как будто напуган, но теперь осмелел и решил вставить свое слово.

— А ведь я тоже кое-что могу добавить, — произнес он, внимательно вглядываясь в Артура. — Я припоминаю этого парня. Он приезжал ко мне от лорда Фиц Миля несколько лет назад. Как раз с тем самым пресловутым документом, какой я передал Артуру ле Бретону. Потом он уехал. Незадолго до того, как госпитальер покинул мои владения. И после этого об Артуре ле Бретоне больше ничего не было слышно. Кстати, припоминаю, что этот мошенник был не один, с ним были еще какие-то люди.

При этих словах решивший уже было пробраться вперед Рис попятился, отступил, скрывшись за спины собравшихся.

А обычно нерешительный Корнуолл, наоборот, вошел в раж, стал говорить, что этот плут со своими подручными вполне мог напасть на благородного госпитальера на пустошах. Ибо тот после отбытия из замка Тинтагель так и не явился к императрице. Зато потом стало известно, что он участвовал в лондонском турнире. А позже вдруг подался к союзнику короля Эдгару Гронвудскому. Там вообще какая-то странная история.

— На самом деле странная, — подал голос Роджер Херефордский. — Припоминаю, что после выполнения моего поручения Артур не вернулся ко мне.

— Та-а-ак, — протянул Генрих. — Кто же был на турнире под личиной госпитальера? Ты?

— Похоже, что я, — сдавленно ответил Артур.

— Разрази тебя гром! Что означает твое «похоже»?

Но Артур не отвечал. Упрямо сжал губы и вскинул голову. Сейчас он, рыцарь и крестоносец, не собирался рассказывать всем этим подвыпившим, раздраженным вельможам, как его ранили в голову и он потерял память. Он вообще не собирался жаловаться им на болезнь. Это было стыдно.

И он стоял среди них в этом дымном зале, видел всполохи огней на их лицах, видел, как они на него смотрят, — все эти благородные вельможи, пирующие и празднующие победу лишь потому, что он оказался сообразительнее, ловчее и умнее их. Они же, словно забыв об этом, говорили о чем-то несусветном и, кажется, видели в нем только врага. И перед этими людьми он должен душу изливать? Жаловаться на свой недуг, умолять, чтобы они поверили, что он ничего не ведает о том, что их так волнует? Не дождутся! Он сильный и решительный воин, он никого не предавал, они даже пригласили его, чтобы наградить. А вместо этого… Артур почувствовал обиду и возмущение. И даже страх. И этот страх усилил его возмущение. Может, поэтому его голос прозвучал излишне дерзко:

— Милорды, есть вопросы, на какие я не могу вам ответить. И не по моей вине.

— Где список? — подался вперед Глочестер.

Артур даже не взглянул на него.

— Я понятия не имею, о чем вы говорите.

— Может, ты не знаешь и госпитальера ле Бретона? — негромко спросил Херефорд.

Артур не отвечал. Он был убежден, что должен знать этого человека. Но откуда? Где они познакомились? И о каком списке они все время толкуют?

— Послушай, Артур, — начал Херефорд. — Некогда ты отправился по моему поручению к графу Корнуоллскому. Граф уверяет, что ты был там в то же время, что и ле Бретон. После этого госпитальер исчез, а ты сознался, что был в Лондоне и выступал там под его именем. Это неслыханно! И это странно…

— Я не могу вам ничего объяснить! — вскричал Артур. — Но, клянусь честью, я никого не предавал!

— Нет у тебя чести! — гневно воскликнул Генрих. — Ты воспользовался чужим именем, ты похитил документ, от которого зависела судьба многих людей, ты…

— Я помог вам захватить Малмсбери! — выпалил Артур. — Воистину бесчестный поступок! И от кого бы мне слышать обвинения, как не от вас, милорд Генрих! Ибо вы знаете меня лучше, чем кто-либо.

— Я знаю о тебе лишь то, что ты сам хотел мне открыть! — медленно и гневно произнес Плантагенет. — И я тогда верил тебе. Я и после ждал тебя, я обрадовался нашей нынешней встрече. А ты… Говоришь, я знаю тебя лучше других? Ха! Это палачи тебя узнают. И сообщат мне, какой ты на самом деле. Ибо у моих палачей и самые скрытные говорят, как на исповеди. Эй, стража! В подземелье его!

Прежде чем Артура схватили и разоружили, прежде чем вывели вон, Рис незаметно выскользнул из зала и поспешил к коновязи.

Глава 17

Генрих не стал портить вечер, остался на пиру и не пошел в пыточную. Он отложил это на другой день. Но опять-таки не пошел. Совершил молебен в аббатстве, отстоял заупокойную службу за Давида Шотландского, потом отправился в книгохранилище, где ему подали оплетенный в толстую кожу труд монаха Вильяма Малмсберийского. Об интересовавшем его короле Артуре в книге оказалось всего несколько строчек, но Генрих долго просидел над книгой, не поднимая головы, не отводя глаз от испещренной рядами округлых старинных букв страницы. Но не читал. Он думал об Артуре. Не о знаменитом короле, а о парне, которого бросил в подземелье и который ждал пыток. Но его не пытали. Генрих не приказал.

Он сам не понимал, почему тянет. Конечно, попади в свое время к нему список готовых поддержать его вельмож, он бы давно мог поднять в Англии мятеж против Стефана, мог сослаться на их подписи и принудить начать выступление. Но у него не было такого документа, он даже точно не знал, кто все же готов встать за него, а кто остается верен Стефану. И речь шла не о признанных союзниках дома Анжу или Блуа. Речь шла о том количестве баронов и рыцарей, какие могли выставить войско, влиться в ряды приверженцев Плантагенета. А в итоге вышло, что затаились даже ранее признававшие его вельможи. Они перестали отвечать на послания Генриха, поспешили примириться с королем, сражались за него. И все ждали, что в любой миг на кого-то из них обрушится гнев Стефана. Но этого не последовало. Зачем же тогда Артур выкрал список?