Вот дырочка, возле нее никого нет. С разбегу он влетает в нее. Проходит несколько секунд, и из дырочки начинают выскакивать один за другим муравьи. Они вращают усиками — призывают на помощь. Со всех сторон спешат муравьи и один за другим скрываются в отверстии. Что же теперь там будет? Какое наказание ждет несчастного преступника? Очевидно, наступило время, когда по муравьиным законам уже нельзя мертвых комаров втаскивать в подземное жилище.

Каждый день идет дождь. Сейчас он тоже тихо накрапывает… На дереве столовых теперь мало, и находятся они только в самых глубоких и удлиненных расщелинах. Муравьи продолжают ползти на ту сторону пня, где расположены круглые отверстия, но спускаются уже не во все из них. Вот один за другим влезают муравьи в круглую дырочку. И вдруг стоп! Заселение подземного жилища с этого входа закончено. Теперь муравьи только просовывают голову внутрь и тут же пятятся назад. А через некоторое время начинают останавливаться на середине пути. Задирают голову, шевелят усиками и, что-то уловив, поворачивают обратно. Они ползут к другим дырочкам, куда еще пускают, но таких дырочек остается все меньше и меньше.

От дерева по дорожке ползет муравей. Он доползает до ямки и поворачивает к пню. Он один. Муравьев больше нет. Ни впереди него, ни сзади.

Круглые дырочки в пне. Одна, вторая, третья. В каждую по очереди муравей просовывает голову и ползет дальше. Последняя дырочка. Муравей приближается к ней особенно медленно. Остановился у входа. Тихо шевелит усиками. Повернул назад… Все… Всюду закрыто.

Муравей ползет обратно. Он спускается к ямке. Выползает на дорожку, добирается до корней. Так ничего и не построили здесь муравьи из бледно-желтых крупинок. Поздно начали, дожди помешали. Зато они заселили пень.

Муравей поднимается по дереву. Ниша. Здесь тоже никого нет. Пусто. Еще вчера здесь собирались муравьи… Два муравья стояли на задних лапках и, обхватившись передними, поглаживали друг друга усиками.

Это было вчера…

Муравей ползет дальше. Столовые. В них по-прежнему сидят тли. Их никто не караулит. Но они будто ждут, что муравьи еще вернутся. И действительно, вот приближается муравей… Нет, прополз мимо. Тли начинают расползаться. Неуверенно, робко они выбираются из углублений и здесь, на воле, впять становятся серыми и тусклыми.

А муравей поднялся еще выше по дереву. И вдруг замер, а потом ринулся вперед. Перед ним — четыре муравья. Долго шевелит он усиками — рассказывает.

Теперь он не один. Теперь их пятеро.

Желтые листья покрывают дорожку, желтые листья, как желтая кровля, повисли над ямкой, желтые листья кружатся над пнем.

Конец лета. Муравьи ушли под землю.

ДВА ЖУКА

Кто-то прошел по комнате и наступил на жука. Жук был небольшой, миллиметров пять в длину. Темно-коричневый, почти черный. От того, что на жука наступили, он не очень изменился. Чуть сплющился, да сзади, из-под крыльев, у него появилось что-то белое.

Жук прополз немного, и за ним по полу потянулась мокрая полоса. Затем он судорожно дернулся несколько раз и замер. Через некоторое время возле лампочки раздалось пронзительное жужжание, и сверху к первому жуку слетел второй жук. Это был жук точно такой же, как и первый, такого же размера, такого же цвета, словно родной брат его.

Второй жук тотчас же подлез под первого, отчего первый перевернулся на спину. Теперь было видно его розовое брюшко. Оно тоже нисколько не было повреждено, и о смерти жука говорили только лапки, согнутые и неподвижно застывшие над брюшком. Зацепив одну из них, второй жук пополз вперед. Мокрый след на полу удлинился. Тогда второй жук отпустил лапку, подполз к раздавленному жуку сзади и приник головой к его ране. При этом он все время потирал одну свою лапку о другую: видно, жидкость, вытекающая из раны, была липкой.

Но вот жидкость перестала вытекать… Здоровый жук перевернул раздавленного со спины опять на брюшко и начал снова подлезать под него, но теперь уже не сбоку, как первый раз, а сзади. Подлезал медленно, осторожно, и раздавленный жук принимал все более вертикальное положение. Наконец он оказался просто поставленным на голову. Но второй жук тут же отполз, первый сразу упал.

Тогда второй обхватил его лапками и стал кружить. И снова потянулся по полу белый след. Здоровый опять прильнул головой к ране раздавленного.

Каждое движение второго жука было настолько осмысленным, каждое действие настолько точно и мастерски выполнялось, что казалось, он действует по определенной, хорошо ему известной программе. Казалось, что он владеет секретом оживления и сейчас он что-то произведет такое, от чего мертвый жук действительно зашевелится.

Недаром же существует наука «бионика»!

И жук зашевелился. Он дернул передней лапкой. Второй жук сразу отполз и стал следить.

…Есть такие большие комары. Они раза в три больше обыкновенных комаров. Особенно длинные у них ноги. Они похожи на ноги косеножек — тонкие такие же и складывающиеся. Как-то такой убитый наповал комар упал в муравейник. Обнюхав комара со всех сторон, муравьи начали взбираться на него. А взобравшись, начали кусать его в шею. Больше никуда — только в шею. Казалось, что у комара голова вот-вот отлетит. Она, словно подпиленная, свисала то в одну сторону, то в другую. И вдруг комар начал подниматься. Он выпрямил передние ноги, потом средние, потом задние. Поднявшись, комар встряхнул туловищем, и муравьи покатились с него вниз. Они катились один за другим по его ногам, как по перилам. Медленно ковыляя, комар шел к траве.

Муравьи оживили комара. Странно, зачем им это?.. Может, все произошло случайно? Случайно своими укусами муравьи раздражили нервные ганглии комара?

Право же, трудно иногда понять, пьет ли один из другого кровь или вливает в него жизнь.

Так, может быть, и второй жук вовсе не пытался оживлять первого? Приникая к ране, он не останавливал кровь, а просто пил ее и вертел мертвого лишь для того, чтобы кровь лилась сильнее?

…Второй жук продолжал следить. Первый больше не двигался. И снова второй жук начал переворачивать раздавленного жука со спины на брюшко, с брюшка на спину, снова начал ставить его на голову, таскать по кругу и каждый раз, как только показывалась кровь, припадать к ране.

Потом он бросил его и пополз прочь. Он уже почти дополз до стены, как вдруг повернул обратно. Он очень торопился. Приблизившись к мертвому жуку, который оставался неподвижно лежать брюшком кверху, он перевернул его и быстро подтянул к тому месту, где его нашел в самом начале и где еще не просох на полу мокрый след… Затем, уже не останавливаясь, опять пополз к стене. У стены жук повернул и пополз в угол, потом поднялся по плинтусу и исчез за ним.

Это были жуки-точильщики. Жуки эти точат дом, а когда их сильно пугают, «притворяются мертвыми». Никто никогда не слышал, чтобы они любили кровь.

СЕМЕРКА ЧЕРВЕЙ

Часть I

Червяк. Обезноженное, ползучее, извивающееся существо. «Червяк!» — говорите вы с отвращением. Все червяки для вас «на одно лицо». Но так ли это?

В саду стоит бочка. Старая, рассохшаяся. В бочке вода, которую не меняют. И в бочке живут червяки. Из ила сваляли червяки трубочки. И из трубочек построили город. Город под водой, город на дне бочки. В центре города дома высокие — трубочки укреплены стоймя. На окраинах дома низкие — трубочки положены набок.

Тихо. Каждый сидит в своей трубочке. Но вот один червяк вылез и быстро начал подниматься со дна вверх. Восьмерку делает. Красную яркую восьмерку в черной воде. Восьмерка такая: голова загибается к спине, а хвост к брюху. Потом наоборот: хвост к спине, голова к брюху. И так и этак — все равно получается восьмерка.