— Это же такпросто! — с удовлетворением сказала Фрэнки, грациозно садясь на место и стащив несъеденный пирожок с тарелки Джейми. — Парни всегда пасуют перед девчонками, которые смелее их. Так... Кого еще тебе надо поставить на место?

Задрав ноги, она положила свои кроссовки на край стола и откусила пирожок.

— Ммм... наверное, пока никого, — сказала я, сообразив, что единственные, кого я к этому времени знала в Портборе, были миссис Сладкая Ириска и Персик (правда, Персик в данном случае был не в счет). — Да, кстати, я хотела спросить тебя... Что там происходит с Лорен, Элени и Парминдер?

При упоминании наших подружек Фрэнки перестала жевать и сняла ноги со стола.

— О чем это ты? — спросила она и закашлялась, подавившись пирожком.

— А о том, что я сто раз пыталась до них дозвониться и посылала электронные сообщения, но без малейшего результата. Мне сказала Нейша — я тебе, кстати, написала об этом, — что она послала мне письмо про какие-то слухи и про то, что произошло в четверг, но я ничего не получала от нее с...

Долю секунды Фрэнки выглядела довольно загадочной, как те полицейские из телевизионных шоу, которые появляются, чтобы сообщить плохие новости, но долго ходят вокруг да около, прежде чем сказать все, что полагается.

— Что с ними? — нервно рассмеялась я. — Неужели их всех похитили инопланетяне или они вступили в какую-нибудь секту молчунов? А может, у вас там сплошные пикники и вечеринки?

Этими шуточками я, как обычно, просто старалась успокоить себя... Я чувствовала, что вот-вот начну заикаться от волнения.

Наконец Фрэнки прервала молчание.

— Дело в том, Стелла, — со вздохом начала она, уставившись на официантку, складывавшую на стол в углу кучу грязных подносов, — они чувствуют себя неловко перед тобой.

— Неловко? Почему? — Я уставилась на нее, ощущая, как в груди снова поднимаются волны паники.

Фрэнки заерзала на стуле, явно чувствуя себя не в своей тарелке, как будто старалась придумать ответ на мой вопрос, или просто не находя сил произнести его вслух.

— Неловко, потому что они знают кое-что... но не хотят тебе говорить об этом первыми.

— Но что? Что именно они знают?

Фрэнки нахмурилась, и мое сердце забилось уже где-то в пятках.

— Ну, это... В общем, это касается Сэба. Понятно?

— Ппп-ппп-по-нятно, — пробормотала я, хотя мне ничего было не понятно.

На какую-то долю секунды я поймала себя на том, что сейчас начну шутить снова, чуть не спросила ее, может, это Сэба похитили инопланетяне, или он вступил в какую-нибудь секту, или еще что-нибудь похлеще...

— Послушай, Стелла, у него кто-то есть. И никто из девочек не хотел первой рассказать тебе эту новость. Они знали, что тебя это огорчит.

Значит, Нейша собиралась это сделать, но, должно быть, у нее просто не хватило духу. На мгновение я оцепенела.

Я видела, как на улице папа застыл с тревожным выражением лица рядом с Джейком, который не то гладил, не то бил по голове нервного восточноевропейца. А дикий вопль «ХОЧУ МОЛОЖНОГО!», раздавшийся от туалета, означал, что мама и Джейми возвращались к столику. Но мне казалось, будто я вижу и слышу свое семейство сквозь туман — слова Фрэнки были единственным, на чем я могла сконцентрироваться, словно они светились на экране цветного телевизора.

— К-к-кто она? — спросила я голосом огорченной совы, а не потрясенной тринадцатилетней девочки.

— Никто, — пожала плечами Фрэнки, отклоняясь в сторону от официантки — раздраженной рыжей девицы, убиравшей со стола тарелки. — Просто одна девочка. Она крутилась около Сэба на следующий день после твоей вечеринки — мы их видели в Хэмстеде...

Так вот почему она не сказала, что делала вечером в субботу. Как и предположила мама, Фрэнки лишь старалась защитить меня.

— С тобой все в порядке, Стелла? — спросила она, покусывая губу.

Я только собиралась ей ответить, как удар молнии, одетый в детские джинсы, метнулся под ноги официантке, послав ее в нокдаун вместе с подносом и лежавшими на нем тарелками.

— Джейми! Что ты наделал?! — услышала я отчаянный мамин голос.

Нагнувшись через стол, я смутно видела лицо Фрэнки сквозь свисавшие мокрые спагетти, которые болтались у меня перед глазами. Она изо всех сил старалась не рассмеяться.

— Извинись перед бедной официанткой немедленно, Джейми! — приказала мама моему братцу.

— Пьястите, леди!

— И перед твоей сестрой!

— Пьясти, Стейя!

Не обращая внимания на извинения Джейми, я смотрела сквозь ресницы, склеившиеся от белого соуса, как поднимаются плечи Фрэнки, изо всех сил сдерживающей смех.

— Значит, — внезапно пробормотала я, — ты говоришь, что у меня все будет в порядке?

Тут она не выдержала и расхохоталась так заразительно, что я рассмеялась вслед за ней.

Трудно сохранять печальный вид, когда с тебя, как сосульки, свисают спагетти.

Хотя по-своему это тоже было достаточно трагично...

Глава 18.

Грустно-грустно-грустно или весело-весело-весело?

— Ты, должно быть, шутишь! — зарычала Фрэнки.

— Йо-хо-хо! Йо-хо-хо! — ответил радостный голос.

— Извини, Стелла, но я лучше съем свою собственную руку, чем войду туда!

«Туда» означало, конечно, «площадку для игры в сумасшедший гольф Острова сокровищ».

— Йо-хо-хо! Йо-хо-хо!

— Я не понимаю, над чем он йо-хо-хо-чет! — проворчала Фрэнки, глядя на пластикового пирата в натуральную величину, стоявшего перед нами. — Им надо сменить пленку, чтобы он говорил «грустно-грустно-грустно», потому что это соответствует обстановке.

— Ну, не знаю! — рассмеялась я. — Вообще-то все это довольно весело, Фрэнки!

Та часть площадки для гольфа, которую мы могли видеть через ограду, была вся забита миниатюрными галеонами, яркими сундуками с сокровищами, пластиковыми пальмовыми деревьями и множеством хохочущих людей. Маленький мальчик неподалеку подбадривал своего отца, который загонял мяч в рот пирату, по шею закопанному в песок. Другой ребенок гладил попугая, сидевшего на плече куклы, отдаленно напоминавшей капитана Кука. Парень лет двадцати горестно охнул, когда его мяч для игры в гольф исчез в луже, полной акул. Это была не моя идея прийти сюда — нас привез папа по дороге на склад сторойматериалов. Но теперь, когда я смогла увидеть этот аттракцион своими глазами, я внезапно поняла, почему «площадка для игры в сумасшедший гольф популярна не только среди туристов, но и среди местного населения». Ну да, в этом дурацком занятии было своеобразное очарование.

— Весело?Ты что, разыгрываешь меня, Стелла? — Фрэнки скорчила гримасу. — Я не видела ничего более слащавого и старомодного!

Так... может быть, дело именно в этом? В том, что ей здесь все кажется слишком старомодным? Конечно, «сумасшедший гольф» едва ли можно было назвать крутым или супермодным. Но чего, интересно, ожидала Фрэнки? Навороченную технику, спецэффекты и статую Киану Ривза в полный рост? Конечно, я не сказала ей всего этого. Она была в одном из своих настроений, когда всё (и все) — лишь повод для сарказма и критики. Обычно я ничего против этого не имею, потому что она бывает довольно забавна. Но сегодня я была выбита из колеи новостями о Сэбе.

Я все время хотела поговорить с Фрэнки с глазу на глаз, но со вчерашнего нашего разговора в кафе у меня не было такой возможности. Дело в том, что, когда мы пришли домой вчера вечером, я перестала думать, что мои родители предпочли заботу обо мне общению со своими друзьями. Они не отходили от меня и Фрэнки, не оставляя нас наедине ни на минуту. Сначала они водили ее по всему дому (папа непонятно для чего таскал с собой кувалду), потом мы ели мороженое (мама вынула из холодильника лучшее мороженое фирмы «Бен и Джерри», когда близнецы уже видели десятый сон) и хихикали над инцидентом со спагетти в кафе «Лишайник». Потом пришло время ложиться спать, и мне до безумия захотелось остаться с Фрэнки наедине, чтобы поговорить о Сэбе и девочке, которая вскружила ему голову через час после того, как я уехала из города. Но когда, почистив зубы, я вошла в спальню, Фрэнки уже спала — руки, ноги и волосы разбросаны звездообразно по взятой напрокат односпальной кровати. Я не могла заснуть и лежала в темноте, свернувшись калачиком и глядя через открытое окно на сверкающие огни парка развлечений, открывшегося на набережной. В голове постоянно, как слова какой-то песни, вертелось: «Как жаль, что не осталось времени! С любовью. С.» —строчки, нацарапанные на обратной стороне разорванной фотокарточки. Я уснула только после того, как Персик, бесшумно впрыгнув в окно, свернулся теплым клубочком у колен и успокоил меня своим мурлыканьем и храпом.