Выше уже шла речь о том, что примирившийся с киевскими князьями Рюриком и Святославом «лепший муж» или князь черных клобуков Кундувдый получил во владение город Дверей. Поросский городок Чюрнаев получил название по имени его владетеля Чюрная, черноклобукского князя. Аналогичное происхождение имело также название поросского городка Кюльдеюрева.

Не исключено, что черноклобукская знать заимствовала у русских не только стиль жизни, но и их веру. Прямых свидетельств этому нет, но тот факт, что летопись именует «лепших мужей» черноклобукских по имени и отчеству (Тудор Сатмазович, Ольстин Алексич, Роман Нездилович) и одно из имен несомненно христианское, позволяет предполагать это с большой долей вероятности. На распространение христианства среди поросского черноклобукского населения указывает и то, что в Юрьеве уже в XI в. была основана специальная епископская кафедра. Однако в массе своей черные клобуки оставались язычниками.

Археологически торческое население Руси известно недостаточно. В конце XIX — начале XX в. значительные работы осуществил в Поросье Н. Е. Бранденбург. Всего ему удалось раскопать 117 кочевнических погребений, из них 56 — подкурганные и 61 — впускные в насыпи предыдущих эпох. Исследованные курганы в подавляющем большинстве принадлежали кочевникам XII–XIII вв. В основном в них покоились останки торков и печенегов. Обряд погребения — трупоположение на спине, головой на запад. Рядом с покойником, как правило, лежит чучело коня, представленное взнузданной мордой и костями ног.

С. А. Плетнева выделила девять групп погребений, которые, несмотря на отличия в деталях, в целом близки между собой. Отчетные данные Н. Е. Бранденбурга позволяют утверждать, что большинство захоронений совершено либо в деревянных гробах — сбитых из толстых досок большими гвоздями или костылями, либо в саркофагах-колодах [145]. Среди сопровождающего материала нередко встречаются обычные древнерусские горшки, из предметов вооружения — луки, колчаны со стрелами, наконечники копий, сабли, кольчуги, шлемы, личины. В женских погребениях находят зеркала, серьги, бусины, в мужских — ножи, кресала, точильные бруски. В богатых захоронениях выявлены золотые и серебряные украшения.

Подавляющее большинство находок в погребениях датируется XI первой половиной XIII в. Отдельные вещи имели широкое распространение и в монгольское время, что не исключает их более раннего возникновения.

Особый интерес представляет богатое мужское захоронение у села Таганчи, на Каневщине, выявленное в конце XIX в. Совершено оно в подкурганной яме по обряду трупоположения. Покойник лежал головой на запад, рядом с ним находилась целая туша коня. Инвентарь погребения богат и разнообразен — узда, седло, сабля, копье, щит, булава, кольчуга, шлем, серебряные наконечники и серебряная чаша, медальончик с изображением Христа. Датируется погребение концом XI–XII в.

Языческий обряд захоронения, как и весь комплекс сопровождающего инвентаря, указывают на то, что перед нами — захоронение знатного тюрка. В пользу этого говорит и место захоронения — село Таганча имеет явно тюркское название. Длительное время исследователи (исключая И. А. Хойновского) именно так интерпретировали его этническую принадлежность. С. А. Плетнева поставила под сомнение это определение. Основываясь на том, что антропологически череп относится к европеоидному типу, она высказала предположение, что погребенный принадлежал к русской княжеской семье [146].

Вывод этот не кажется убедительным. Предполагать язычника в княжеской семье XI–XII вв. невероятно. Но кто бы ни был погребен у села Таганчи, он похоронен как кочевник, и в этом плане мы имеем наглядное представление о черноклобукском обряде захоронения богатых воинов.

Близкое к описанному погребение знатного тюрка было обнаружено в 1997 г. между селами Малополовецкое и Яхны Фастовского района Киевской области. Это впущенное в курган эпохи ранней бронзы трупоположение в прямоугольной яме 3 х 4 м. Покойник лежал на спине головой на запад, руки вытянуты вдоль туловища. Слева от него находился скелет лошади, также ориентированный головой на запад. Лошадь взнуздана, в ее зубах — железные удила, с правой стороны морды лежал железный псалий с кольцом, ближе к холке удалось выявить железную пряжку и стремя.

Погребение всадника сопровождено относительно богатым инвентарем. Это железная сабля в деревянных ножнах, окованных железом и обшитых кожей, наконечник пики с конической втулкой, железный нож с костяной рукояткой, железное кресало и кремень, ряд других вещей. Голова погребенного покоилась на седле, от которого сохранились незначительные следы. Типологически обнаруженные вещи могут быть продатированы концом XI — началом XIII в.

По определению антропологов, погребенный был мужчиной 35–40 лет [147].

Видимо, к кругу кочевнических относятся два погребения, обнаруженные в селе Вышгород, неподалеку от Киева. Костяки лежали в одной могильной яме размерами 2,35 х 2,50 м. Их ориентация западная. На южном костяке сохранилась кольчуга. Слева, вдоль туловища, лежала железная сабля в ножнах, справа, возле бедра — железный нож. Между саблей и левым бедром находилось значительное число стрел с древками. Тут же лежал еще один нож. Слева от погребенного располагалось чучело лошади — задние и передние конечности, а также пара стремян, две подпружные пряжки, кресало и кремень.

Северное погребение больше пострадало от разрушения, поэтому от него сохранились лишь части ног. Как и в первом погребении, здесь, слева от человеческого костяка, лежали передние и задние конечности лошади, а также череп с удилами в зубах. Между конечностями лошади находилась пара стремян, слева от погребенного лежали стрелы с древками.

Погребения датируются XI–XII вв. По определению антрополога П. М. Покаса, оба костяка принадлежали молодым людям в возрасте 20–25 лет [148].

Наличие кочевнических захоронений в южнорусских городских центрах уже давно не смущает исследователей. Судя по летописным известиям, воинские контингенты черных клобуков были непременными участниками не только антиполовецких походов русских дружин, но также и княжеских междоусобиц. Многие торческие представители подолгу проживали в русских городах и, в случае смерти или гибели в сражениях, естественно, находили в них и последний приют.

Интересный археологический комплекс, дающий представление об этнографической специфике Поросья, обнаружен в последние годы у села Яблуновка Белоцерковского района Киевской области. Речь идет о поселении и могильнике древнерусского времени. К началу исследований в 80-х годах XX ст. могильник насчитывал около 190 курганов, высотой от 0,2 до 1,5 м и диаметром от 4 до 12 м. Раскопанные на нем 130 курганов засвидетельствовали типичный кочевнический обряд погребений. Подавляющее их большинство представляли собой трупоположения на спине, ориентированные головой на запад. Два погребения исполнены по обряду трупосожжения, 17 были кенотафами. В каждом четвертом погребении находилось оружие, снаряжение всадника и верхового коня. Типичные находки: кинжалы, сабли, мечи, щиты, наконечники копий и стрел, крючки для крепления колчанов, детали конской сбруи. В других погребениях находились: керамика, ножи, кресала и кремни, поясные пряжки и кольца, пуговицы, бусы, перстни, браслеты, бубенцы.

Исследователи относят время функционирования могильника в основном к XI — началу XIII в. Полагают, что близкой аналогией ему является Гочевский могильник, исследованный в Курском Посеймье. Несмотря на то что авторы раскопок склонны к ясско-русской этнической атрибуции этого археологического комплекса, вряд ли может быть сомнение в том, что население, его оставившее, входило в черноклобукский союз [149].