Присвистнув, сопровождающий взглянул на крыло лайнера. Затем, подумав пару секунд, нерешительно молвил:
— Но это хорошая фанера, мистер Джордж. Прочная. Десять миллиметров толщины, не меньше. Во! — Он сблизил большой и указательный пальцы, как бы демонстрируя толщину и прочность фанеры.
Однако Джордж, не дослушав аргументов собеседника, уже решительно шагал в сторону здания аэропорта.
— Чудаковатый какой-то, — удрученно развел руками второй сопровождающий.
— Да просто мудак! — выругался другой, устремляясь вслед за строптивым гостем. — Надо срочно звонить шефу, переносить встречу…
Этот незначительный инцидент, отодвинувший на пару суток важные переговоры, ничуть, впрочем, не испортил общего впечатления от встречи с мэром Черногорска и от того поистине невероятного и предупредительного гостеприимства, с каким мистера Эвирона приняли в убогой российской провинции. Несколько черных ухоженных машин с полицейскими мигалками сопровождали предназначенный для него белый удлиненный “линкольн” по центральным улицам города вплоть до здания мэрии, не хватало лишь на пути следования по его обочинам восторженно скандирующей толпы с американскими флажками и с букетами красных гвоздик. И хотя Джордж давно привык к иррациональной расточительности русских, однако, войдя в кабинет Колдунова и мельком взглянув в приоткрытую дверь комнаты отдыха, в очередной раз поразился сказочному изобилию закусок и бутылок, которыми был уставлен большой овальный стол, прочно стоявший посреди помещения на резных львиных лапах. Вокруг стола хлопотали официанты во фраках и длинноногие официантки в коротких юбках и белых наколках, — что-то переставляя, прихорашивая, уплотняя и передвигая.
— Рад вас видеть, мистер Джордж! С благополучным приездом в наши, так сказать, палестины! — Вениамин Аркадьевич широко раскинул руки, заключил дорогого гостя в дружеские объятия, трижды с чувством облыбызал в тщательно выбритые щеки. — Прошу вас, присаживайтесь вот в это кресло. А после недолгих и, я надеюсь, приятных переговоров мы плавно перейдем в соседнее помещение. Делу, как говорится, время, потехе час…
— Я тоже рад вас видеть, уважаемый мистер Колдунов. — Джордж широко улыбнулся, стараясь привнести в свой настороженно и строго направленный на собеседника взгляд толику вымученной сердечности. — Я, признаться, не очень понял из телефонного…
— После, после, — замахал руками Колдунов. — Все обсудим! Сейчас мы удалим лишних людей и сразу же к делу… Танюша, пусть ребята пока освободят помещение. Я позову…
Официанты и официантки гуськом потянулись к выходу.
— Хочу познакомить вас, мистер Джордж, с нашими новыми коллегами по общему бизнесу, — сказал Колдунов, плотно прикрыв дубовую дверь. — Господин Ферапонтов Егор Тимофеевич. Прошу знакомиться. И господин Урвачев Сергей Иванович. Люди молодые, энергичные, новой, так сказать, формации, без предрассудков…
Ферапонт и Рвач, сияя дружескими открытыми улыбками, тепло поздоровались с гостем, который, в свою очередь, энергично и доброжелательно пожимал их протянутые руки..
“Гангстеры, — галантно расшаркиваясь, определил многоопытный Джордж. — Вот какая она — знаменитая русская мафия”…
— Ну что ж, не будем мешкать и перейдем к существу дела, — сказал Колдунов. — Прошу, господа, садитесь поудобнее… И, как говаривали в старину, слово для доклада предоставляется товарищу Урвачеву…
— По существу дела имею доложить следующее… — Урвачев хохотнул, перенимая шутливый тон Колдунова и внимательно посмотрел на поджарого загорелого американца, с лица которого не сходила предупредительная белозубая улыбка. — Вам, мистер Джордж, хорошо известен наш обогатительный комбинат и его продукция. — После данной фразы тон его сделался серьезен и вдумчив. — Вы много потрудились, чтобы продукция эта нашла надлежащий сбыт, вы выстраивали цепочку, по которой она попадала на мировые рынки, вы обеспечивали ее реализацию и осуществляли перевод денег на некоторые московские счета… — Тут докладчик прервался, неторопливо откупорил бутылку минеральной воды, налил ее в фужер и медленно, со вкусом, выпил. Затем вальяжно продолжил: — Все ваши заслуги мы оцениваем и по-существу, и по достоинсту. Однако поскольку у нас в стране ситуация постоянно меняется, и нет еще твердо установившихся традиций и законов, то кое-что, естественно, поменялось в последнее время и в нашей отрасли. Отрасли, так сказать, управленцев. Видите ли, мы тщательно проанализировали положение бизнеса и пришли к выводу, что вся конструкция, которая действовала до сих пор, слишком громоздка и неповоротлива. Чересчур много посредников, мистер Джордж, а вернее, паразитов… — Он выдержал многозначительную паузу, и в течение данной паузы мистер Эвирон пережил массу крайне отрицательных эмоций, увязывая определение “паразит” со своей собственной персоной.
— Другое дело, такой посредник как вы — то есть знающий специалист, реально увязывающий сложные и многоплановые проблемы! — самым серьезным тоном добавил докладчик, как бы откликаясь на мысли собеседника. — Однако вы порядочно и дисциплинированно следовали в русле взятых на себя обязательств, наверняка с досадой сознавая несправедливость в разделении доходов и глупое распыление капиталов. Не так ли?
Джордж был вынужден сподобиться на неопределенный кивок.
— Таким образом, — прозвучал вывод, — мы пришли к отчетливому заключению, что наш бизнес нуждается в усовершенствовании и более того — кое что сделали в этом направлении. Опираясь, простите, на собственную инициативу.
“Ему бы на партконференциях выступать, — позавидовал Колдунов красноречию бандита. — Блестящую карьеру сделал бы”…
— Теперь выслушайте наши предложения, — вещал Урвачев. — Мы хотим предельно упростить схему реализации металла, отсечь все лишнее, оставив лишь самое необходимое. И, естественно, разделить доходы сообразно прилагаемым усилиям. Итак. Все ваши обязанности сохраняются, и отныне ваша доля составит десять процентов от общей прибыли. Надеемся, подобное положение вещей вас устроит.
“Чего тут думать, убьете и все” … — мелькнуло в голове Джорджа.
— Я не тороплю вас с ответом, — лилась доброжелательная речь, — обдумайте все хорошенько. Вот вам некоторые документы, результат проведенной нами бухгалтерской проверки. Документы эти, поверьте, впечатляющи, они показывают, сколь значительно неучтенных средств уходило в чужие карманы, как много по образному выражению поэта “разных ракушек налипало нам на бока”. Эти ракушки, впрочем, мы основательно подчистили и теперь наш корабль готов к большому плаванию. Надеюсь, коллективным умом, собравшись вместе, мы сумеем упорядочить наш бизнес, ибо это в наших общих интересах. Я закончил.
В кабинете стояла напряженная тишина, изредка нарушаемая шорохом перелистываемых страниц, и, читая их, Джордж уяснял, что, в общем-то, он ничего не теряет, а только выигрывает. Проконтролировать его комиссионные от покупателей продукции эти ушлые ребятки никогда не смогут, рынок сбыта по-прежнему находится в его руках, и эти безграмотные идиоты, отчего-то упрямо верящие в непогрешимость его незаменимости, рабским своим сознанием никак не дойдут, что, найми они за копейки толкового специалиста и заставь его покопаться в Интернете, не нужен им будет никакой Джордж Эвирон с его примитивными услугами, оплачиваемыми до сей поры с щедростью безумцев.
Одновременно мелькнула у Джорджа и другая мысль: ведь вскоре эти пещерные люди, влекомые инерцией своего тоталитарного сознания, наконец-то постигнут простенькое положение вещей и, несмотря на всякого рода юридические заковыки, которым грош цена, выкинут его на обочину как сегодня выкинули других… Да, это произойдет непременно, скоро, и грозит гибельными последствиями.
Очень отчетливо Джордж представил себе свой уютный домик в Нью Джерси, сияющий паркетный пол, а на нем — хладный труп в безобразной луже крови…
И мгновенно родилась в его мозгу профессионального и опытного разведчика хитроумная комбинация…
А следом зачесались и пошли мурашками сочленения ног — застарелая экзема, мгновенно откликающаяся на любое нервное возбуждение, опять давала знать о себе, сволочь!