Надо бы испытать… Понятно, что сердечко должно соприкасаться с аурой. Сжав один артефакт в кулаке, старик положил второй рядом с собой на лавку и стал думать о нем. Ничего не произошло. Тогда он вспомнил молодые годы, жену, ее задорную улыбку. Даже удалось воскресить то ощущение тепла, которое Толлеус испытывал рядом со своей любимой. Сердечко на лавке лежало неподвижно.

- Тьфу ты!.. – громко выругался старик. И тут же пояснил повернувшемуся парню: - Я все понял: не так делаю! Тут же связка «моя аура – первый конструкт – вторая аура – второй конструкт! – и видя округлившиеся глаза Оболиуса, махнул рукой: - Смотри!

Старик сгреб второй рукой сердечко с лавки и, прикрыв глаза, подумал о себе. Оба сердечка запульсировали в унисон, издавая при этом мелодичный звон.

- Э нет, так не пойдет! – искусник даже замотал головой. - Так мана из обеих губок расходуется! Вот как надо! – наклонившись вперед, он сунул одно сердечко в руки ничего не понимающему помощнику.

Теперь искусник подумал о пройдохе-оболтусе. На этот раз артефакт подростка зазвенел не пару тонов ниже. Помощник от неожиданности чуть не выронил ценную вещь под колеса. Толлеус скривился, и сейчас же звон амулета сменился совсем низким звуком, больше похожим на жужжание.

- Интересно получается… - задумался старик. – А ну-ка, подумай обо мне?

О чем подумал юный оболтус, не понятно, но только звон артефакта искусника был весьма далек от мелодичного, да к тому же еще и прерывистый. Вот и понимай, как знаешь…

Впрочем, от тестирования игрушки пора переходить к изучению губки. После некоторых размышлений у старика появилась одна идея насчет извлечения маны. Возможно даже, не понадобится ничего изобретать. Ведь если эта штука – конструкт – почти живое существо, то отчего бы не попробовать такую же технику, как с живыми людьми? В конце концов, Толлеус проработал в тюрьме сорок лет, настраивая плетения насосов лежаков. Ни у кого в посохе нет такого плетения – их заносят в Академиях сразу в древние амулеты. Если кто-нибудь скопирует такое себе в посох – накажут серьезно и без разговоров. Но Толлеусу уже лет тридцать назад удалось вычленить и скопировать из амулетного плетения основу и сделать упрощенный действующий аналог своими силами. А самодельные плетения, которые без метки Академии, никогда не проверяют. Согласно общепризнанному мнению, самостоятельные разработки искусников – курам на смех. Во многих посохах даже нет такой возможности – запоминать собственные плетения. Да и как проверишь-то незнакомую вязь, если метки нет?

Нет, конечно, есть любители вроде Толлеуса, которые увлекаются творчеством и на досуге стыкуют фрагменты. В Терсусе среди них проводятся ежегодные конкурсы. Говорят даже, будто иногда получается что-то такое, что копируют в Хранилище Академии. Но тут Толлеус не был уверен – далековато столица, ни разу не ездил.

А вообще здравая мысль: попробовать применить такое плетение на чародейском предмете. Пусть он не живой, но аура-то есть! Значит, теоретически можно подключиться!

- Куда подключиться? – вырвал старика из раздумий голос Оболиуса. Оказывается, искусник опять спорил сам с собой.

- Куда-куда!.. В ауру! – сердито ответил Толлеус. Сформировав плетение, он немного повозился с настройкой. Лишь только плетение активировалось, мана исправно пошла в искусный накопитель. Счастливо зажмурившись, старик широко улыбнулся.

Довольный искусник, наконец, расслабился. Откинувшись на лавке и вытянув ноги, он умиротворенно вздохнул. Что ни говори, а хорошо жить на свете. Даже в старости можно получать удовольствие. Зевнув, Толлеус достал из кошелька камень Ока. Старик очень устал. Сегодня он работал с раннего утра. Шевелиться было очень лениво, да и мысли в голове текли вяло и плавно. Впрочем, отдохнуть можно будет потом, в Кордосе. Сейчас надо бы еще поработать. Например, постичь тайну летающего глаза. Толлеус заглянул в камень: конструкт больше не метался туда-сюда, но и не висел на положенном месте. Сейчас он неторопливо нарезал широкие круги вокруг искусника, как и прежде не подвластный воле хозяина. Старик осторожно покашлял: но нет, конструкт не обратил на это совершенно никакого внимания. Значит, в прошлый раз что-то другое его взбудоражило.

- Иди сюда, малыш! – умиротворенно пробормотал искусник, намереваясь поэкспериментировать с плетениями вызова. На удивление конструкт послушался и, нырнув прямо старику в ауру, стал в ней плескаться как дитя в корыте.

- А теперь вверх! – обрадовано скомандовал Толлеус, но конструкт в этот раз его полностью проигнорировал. То же самое было и с другими командами. Очевидно, Око по своей воле подлетело к хозяину, и просто так совпало, что он хотел того же. Пожав плечами, старик начал по очереди пробовать свои плетения. Но капризный конструкт наотрез оказывался идти на контакт.

Тут Толлеусу пришла в голову другая мысль: он попытался прикоснуться к псевдосуществу искусной нитью. Но и это не возымело ровным счетом никакого действия. Старик аж рассердился. Конструкт, видимо, насосавшись маны, шустро выпорхнул из ауры и кинулся наутек, остановившись метрах в пятидесяти от своего хозяина.

В сердцах плюнув, Толлеус отстал от Ока. Настроение было безнадежно испорчено.

Досье. Входящий №8499.

Широтон – координационный центр Недремлющего Ока.

Толлеус. Обещание.

Проснулся искусник с ощущением какой-то неправильности. Солнце высоко? Действительно, не правильно. Если сейчас день, то надо ехать, а телега стоит. И вообще не надо спать днем: в последний раз, когда такое случилось, пришлось выуживать бадью из лесного озера. В душу закралось нехорошее предчувствие:

- Оболиус? – дрогнувшим голосом позвал старик. Ответа не было. Рука потянулась к посоху, но его тоже не оказалось на месте. И Паука. – Да как же так? – растерянно прошептал Толлеус. И тут он вспомнил: стоянка была вынужденная – колесо перетерло ось, и парень занялся ремонтом. Искусник не вмешивался, только выгрузил голема из повозки. А потом, кажется, задремал, не сняв манокристалл. Теперь телега в порядке, но…

- Он сбежал! – хихикнуло Альтер-эго. Старик не слушал – унялась бы щемящая боль в груди. На големе есть метка, чтобы не потерялся. Но чтобы засечь ее излучение, нужно развернуть плетение, а посоха нет! У искусного инструмента нет метки – все равно нечем искать, зато есть защита: только хозяин может его брать… Однако, она не спасла от рыжего воришки. Дрожащей рукой искусник пристроил к глазу красный камень. Пусть Оком нельзя управлять, но оно испуганной птицей мечется туда-сюда и может показать много. В поле зрения мелькнул Паук, и маленький ублюдок внутри.

- Недалеко! – выдохнул Толлеус. – Только в какой стороне? – заломив руки, спросил он.

- Если свернет с дороги, на лошади не догонишь! – цинично констатировал искусник. - Да и что ты можешь без посоха?