Однажды, когда они возвращались на такси домой из ресторана, Мушуми импульсивно попросила его жениться на ней. Грэм согласился, подарил ей бриллиантовое кольцо своей бабушки. Он также согласился лететь с Мишуми в Калькутту, познакомиться с ее родственниками и испросить благословения старейшин ее семьи. В Калькутте он всех очаровал, научился есть руками, сидя на полу, сдувать пыль с ног бабушки. Он посетил всех ее родственников, съел бесчисленное количество сластей, безропотно фотографировался на крыше в окружении ее кузенов и кузин. Грэм даже согласился на традиционную индийскую свадьбу, и Мушуми с матерью поехали на Гариахат [21], купили двенадцать сари разных цветов, золотые украшения в продолговатых красных футлярах с подкладками фиолетового бархата, а также дхотии топордля Грэма.

Свадьба была назначена на следующее лето, приглашения разосланы, даже получены первые подарки. Помолвка прошла торжественно, и их фотография была помещена в местной газете в городе, где жили родители Мушуми.

И вот однажды, за несколько недель до свадьбы, они хорошенько подвыпили, ужиная с друзьями, и Мушуми случайно услышала, как Грэм рассказывает о поездке в Калькутту. Она была поражена тем, с какой неприязнью он говорил о ней. Страна ему не понравилась, местное общество он нашел скучным и провинциальным, и, хотя сам по себе город очень интересный, у него не было возможности с ним познакомиться. «Потому что мы только и делали, что ездили по ее родственникам! — говорил он с возмущением. — Представьте себе — общаться зараз с пятьюдесятью тетями и дядями без капли алкоголя! Немыслимо! Я даже не мог взять ее за руку на улице — на нас сразу же начинали таращить глаза». Мушуми слушала, не веря своим ушам, она хотела бы посочувствовать ему, но не могла. Одно дело, когда она сама восставала против прошлого, против традиционного уклада и наследия своих предков, но совсем другое дело — слышать это из его уст. Мушуми поняла, что Грэм сумел всех надуть, включая ее саму. По дороге назад она спросила: неужели все было так плохо? Разве ему совсем не понравились ее родственники? Почему же он ей сразу об этом не сказал? Зачем притворялся? Они поругались, злобно, яростно, посреди взаимных обвинений Мушуми сдернула с пальца его кольцо и швырнула на дорогу, под колеса машин, а Грэм изо всех сил ударил ее по лицу на глазах у прохожих. Так и закончился их роман. К концу недели он выехал из их квартиры. Мушуми перестала посещать лекции, напилась таблеток, потом ей промывали желудок в отделении «Скорой помощи», дали направление к врачу. Она позвонила своему куратору в университет, сказала, что должна взять отпуск на полгода по состоянию здоровья. Свадьбу отменили, ее родителям пришлось сделать несколько сотен звонков, взять на себя позор дочери. Они потеряли аванс, внесенный за банкет, и деньги за купе, зарезервированное во «Дворце на колесах» [22], где они собирались провести свой медовый месяц. Золотые украшения были отправлены в банк, а сари, блузки, нижние юбки и прочие детали свадебного туалета уложены в сундук и переложены средствами от моли.

Ее первым побуждением было вернуться в Париж, но она училась в университете и не могла бросить учебу. К тому же у нее не было денег. Оставаться в их квартире Мушуми тоже не могла, поэтому первое время жила у друзей в Бруклине. Конечно, ей было ужасно тяжело жить под одной крышей со счастливой парой, слышать их приглушенный смех, когда они вместе принимали душ по утрам, видеть, как они целуются при любом удобном случае, а в конце дня уходят в свою комнату и закрывают за собой дверь. Мушуми начала копить деньги. К лету она накопила достаточно, чтобы снять себе маленькую квартирку, и была уже готова к тому, чтобы жить в одиночестве. Тем летом ее любимым развлечением стало кино — она могла ходить в кино каждый день, посещать до трех сеансов подряд. Она практически ничего не ела, ужасно похудела, побледнела. В конце лета на распродаже она купила себе платья четвертого размера — увы, уже через полгода ей пришлось продать их все на благотворительном базаре. Осенью она вернулась в университет, с головой погрузилась в учебу. Были у нее и легкие увлечения, ничего серьезного. И вот, в один прекрасный день, ей позвонила мать и спросила, помнит ли она мальчика по имени Гоголь.

9

Их свадьба назначена на август, прошло меньше года с тех пор, как они познакомились. Местом свадьбы выбран пятизвездочный отель в Нью-Джерси недалеко от места, где живут родители Мушуми. Конечно, ни Гоголь, ни Мушуми не хотят такой свадьбы. Они предпочли бы что-нибудь скромное, ужин в ресторане, человек двадцать близких друзей, черно-белые фотографии, приглушенную джазовую музыку, танцы. Однако родители пришли в ужас от такого предложения — на свадьбе должно быть не менее трехсот человек, подавать будут только индийскую еду, всем гостям надо предоставить бесплатную парковку, а тем, кто приехал издалека, — номера в гостинице. Гоголь и Мушуми, вздохнув, согласились — уступить легче, и, в конце концов, свадьба всегда важнее для старшего поколения, чем для молодоженов. Да, шутят они, они заслужили это испытание, зачем послушались своих мам и начали встречаться? Теперь ничего не поделаешь: волей-неволей они стали идеальной парой, примером для подрастающих бенгальцев. Что же, они чувствуют еще большую близость оттого, что оба настроены одинаково, и их единство помогает им перенести подготовку к свадьбе с терпением и достоинством. Через несколько недель все детали утрясены: номера в отелях забронированы, меню согласовано, костюмы пошиты, хотя их матери время от времени будят их по ночам вопросами: какое вино лучше подать — шабли или шардоне? Какие салфетки положить на столы — лиловые или бледно-розовые? Какие цветы выбрать для украшения зала — лилии или гладиолусы? И каждый раз они отвечают, что и так хорошо, и этак. «Ну, тебе повезло, старик!» — говорят Гоголю сослуживцы, объясняя, что свадебные хлопоты всегда сопряжены с ужасным стрессом: нередко первые трещины в жизни семейной пары появляются именно в это время. Но все равно он чувствует себя немного странно, как гость на очередной церемонии, которые он посещал в детстве.

Накануне свадьбы они пакуют чемоданы и переезжают в отель, чтобы в последний раз побыть в роли детей при своих родителях. «Как странно, — думает Гоголь, — что завтра в это время мы с Мушуми станем совершенно самостоятельной, отдельной семьей». Они никогда раньше не бывали в этом отеле. Его самой замечательной особенностью является прозрачный стеклянный лифт, который бесшумно скользит вверх-вниз в самом центре овального холла, к радости и детей, и взрослых. Гоголь занимает отдельный номер, рядом с комнатой матери и Сони, Мушуми поселяется этажом выше — там, где остановилась ее семья. Приличия должны быть соблюдены, хотя ни для кого не секрет, что они с Мушуми уже давно живут вместе. Мать привезла ему костюм, который он наденет на свадьбу: пенджабскую рубаху цвета пергамента, оставшуюся в наследство от отца, заглаженный складками дхоти, белоснежный топор и синие с золотом туфли с загнутыми носками. «Да будут с тобой отцовские благословения!» — говорит мать, поднимаясь на цыпочки и на секунду кладя обе руки ему на голову. Впервые после смерти отца она тщательно оделась и причесалась и теперь прямо светится от счастья в своем светло-зеленом сари. Она даже повесила на шею нитку жемчуга и позволила Соне слегка накрасить ей губы помадой.

— Не слишком ярко? — беспокоится Ашима и смотрится в зеркало. Такой оживленной и счастливой Гоголь не видел ее уже много лет.

Соня тоже одета в сари, цвета фуксии, отделанное серебряной каймой, темные волосы украшены живыми цветами. Она протягивает брату коробку, перевязанную красной ленточкой.

— Что это? — спрашивает он.

— Ты же не думаешь, что я забыла о том, что тебе исполнилось тридцать лет?

Действительно, тридцать ему исполнилось всего несколько дней назад, но в предсвадебной суете они толком не отпраздновали это событие. Даже мать, поглощенная мыслями о предстоящих торжествах, забыла позвонить ему рано утром, как она обычно это делала.