— Года три-четыре назад бороды у вас не было.

— Верно, только откуда вам это известно? — Голос у него стал суше и, показалось Джун, даже акцент усилился.

— Если честно, сэр… Кстати, как мне к вам обращаться? Ваше высочество?

— Можно Алекс. Если только вы не из племени шакалов, которые предпочитают называть себя репортерами.

— Ваше высочество… — смиренно пролепетала Джун, лихорадочно соображая, как бы расположить принца к себе, не падая ниц и не целуя край его одежды.

— Значит, вы репортер. Да, путешествие не задалось… — Он вздохнул. — Час от часу не легче. — Между прочим, я работаю в солидном журнале, а не в каком-нибудь низкопробном таблоиде, вроде того, что вы читали на бензоколонке, — с достоинством сообщила Джун. — Надеюсь, я напишу о вас серьезную статью, которая положит конец всяческим слухам и домыслам.

— Надеяться вы можете, на что вам будет угодно. Однако это вовсе не означает, что вам это удастся, — сухо возразил он. — Во всяком случае, я вам в ваших устремлениях содействовать, не намерен. Как только найду телефон, наше знакомство будет окончено.

— Значит, поговорить с репортером из солидного журнала вы себе позволить не можете, а читать «Как сообщают…», даже не удосужившись купить газету, можете?

Джун понимала, что таким образом лишь восстанавливает принца против себя, но не могла спокойно выслушивать, как он поносит журналистскую братию.

— Уверяю вас, это не в моих правилах. Просто на сей раз у меня были на то веские причины.

— Охотно вам верю. Некоторые получают удовольствие, видя свое имя на страницах газеты, а мы оба знаем, что ваше имя частенько мелькает в заголовках.

— В жизни не слышал ничего абсурднее! Впрочем, чему тут удивляться? Журналисты горазды делать скоропалительные выводы. Кстати, в пылу полемики вы не пропустите телефон-автомат? Нет? Впрочем, это уже неважно — судя по указателю скоро будет мотель. Вот оттуда и позвоните.

— Ну а все-таки признайтесь, ваше высочество, что вас так заинтересовало, в той газетенке? — упорствовала Джун. — И зачем же всех стричь под одну гребенку?

— Коль скоро я не удовлетворил ваше любопытство в первый раз, стоит ли так упорствовать? Ведь таким образом, мисс…

— Джун. Джун Томпсон. Коль скоро вы собрались меня унизить, для начала вам придется признать, что я тоже человек и у меня есть имя.

— Мисс Томпсон, а вы отдаете себе отчет, сколько горя приносит людям ваша профессия? Да из-за назойливых папарацци и докучливых репортеров я не могу вести нормальный образ жизни.

— Разве у принца может быть нормальный образ жизни?

— Вы правы, не может! — устало согласился он, свернул с дороги и затормозил у приземистого домика с облупившейся краской под неоновой вывеской «МОТЕЛЬ».

— Добро пожаловать в мотель «Калифорнийский кондор», — прочла вслух Джун на аляповатом рекламном щите. — Уютные бунгало на двоих. Круглосуточно.

По обе стороны покрытой гравием подъездной аллеи виднелись неказистые домики — под стать офису облупившиеся и такие маленькие, что в голову закрадывалось сомнение: а влезет ли туда двуспальная кровать?

— Пожалуй, я зайду с вами. Дождусь, пока приедет техпомощь.

Джун хотела было съязвить — мол, сие заведение не достойно особы голубых кровей, — но промолчала: пока остается хотя бы ничтожный шанс взять у принца Алекса интервью, стоит прикусить язычок.

Устроит ли редактора статья о том, как принц столкнул ее малолитражку с дороги, пытаясь прочесть наклейку на заднем бампере, после чего отказался дать ей интервью? Вряд ли. Неплохо бы присовокупить пару-другую фактов из жизни принца, а то недолго опуститься до уровня «Как сообщают…».

В офисе никого не было. Алекс подошел к конторке и нетерпеливо нажал на кнопку вызова. Интересно, кого и откуда он вознамерился вызвать звонком в пустой однокомнатной каморке? — подумала Джун и, углядев на столике за конторкой телефон, сказала:

— Попробую вызвать техпомощь. — И решительно шагнула на чужую территорию.

— Может, стоит спросить разрешения? — заметил Алекс.

— Да я всего на одну минуту и по местному номеру.

— Ишь чего удумала! — раздался за спиной скрипучий голос.

Джун от неожиданности вздрогнула, а Алекс чуть заметно усмехнулся. В дверях стоял старик в старомодном клетчатом дождевике.

— Я вам заплачу! — с готовностью выпалила Джун. — Мне нужно вызвать техпомощь. Чтобы вытащить мою машину. Она застряла на обочине.

— Да ты что, рехнулась? Куда тебя понесло в такую непогоду! Больно надо кому тащить из грязи твою тачку…

— Говорили, ураган пройдет стороной.

— Видать, ураган тот прогноз не слыхал.

— Может, стоит вызвать мастера с ближайшей станции техобслуживания? — вмешался в разговор Алекс. — Я бы щедро заплатил ему за услуги.

— Это можно. Выходи за дверь и ори сколько влезет. Вдруг кто услышит… А телефон не работает. И света тоже нету. Так что, если у вас двоих есть на примете место, где притулиться, нечего тут понапрасну лясы точить.

— Такого места у нас нет, — ответил за обоих Алекс. — Придется ехать дальше.

— Не советую, мистер. Я только что из города. Воды на улицах по колено, кругом оборванные провода. До города рукой подать, а я насилу дотащился — на дорогу упало дерево, пришлось давать кругаля.

— Я так понял, вы предлагаете нам снять у вас два домика? — не без ехидства осведомился Алекс.

— Двух свободных у меня нету. Остался один, последний. Двести баксов за ночь. Уговаривать не стану.

— Уговаривать нас не надо, а расценки у вас… — Джун постучала пальцем по замурзанной картонке, приклеенной скотчем к конторке, — тридцать три доллара за ночь. На ночь оставаться мы не собираемся, нам всего на пару часов… пока не утихнет ураган.

— Это расценки в хорошую погоду, а в ураган тариф другой. Две сотни.

— Мы согласны. — Алекс достал чековую книжку.

— Чеки не берем. Только наличные.

Старик смачно сглотнул, кадык на тощей морщинистой шее дернулся вверх-вниз, и Джун подумала: вот он, его звездный час!

— Но это же чек швейцарского банка, — пытался возражать Алекс. — У него отделения по всему миру!

— Уж не знаю, как там во всем мире, а мы тут чеки не берем. Ну ладно, раз уж телевизор не работает, комиссионные с вас брать не стану.

— Какая— щедрость! — Алекс выпотрошил бумажник и принялся отсчитывать не привычные для него доллары. — Двадцать, сорок… И вот еще три по одному. Сорок три доллара. Больше у меня нет, это и так на десять долларов больше, чем вы берете за ночь.

— Плохо дело… — Старик сокрушенно покачал головой. — Плохо ваше дело, у меня-то все в порядочке. Новое шоссе перекрыли, все ломят в объезд, по старому, так что домики мои долго пустовать не будут.

— Подождите, я взгляну, сколько у меня с собой, — неохотно предложила Джун, в глубине души кипя от гнева на старого сквалыгу.

Перед отъездом она получила жалованье и, как и любой хороший репортер, прихватила с собой деньжат на всякий пожарный случай. Принц хмурился, молча наблюдая, как она отсчитывает недостающие доллары.

— Вас смущает, что платит женщина? — вполголоса полюбопытствовала она, пользуясь удобным моментом.

— Отнюдь.

Их глаза встретились — и Джун затрепетала. Она не успела согреться, но от взгляда Алекса по телу разлилось живительное тепло. Глаза — цвета шоколада, почти черные на фоне белков, с едва различимыми зрачками — казались бездонными, а нависавшие над ними соболиные брови подчеркивали пронзительность взгляда, Джун поспешила отвести глаза.

Старик пересчитал деньги и с нескрываемым удовольствием отправил их в карман дождевика.

— Вам повезло. Счастливое число. Номер семь, — объявил он, брякнув ключом по стайке. Вместо брелока на кольце висела внушительного размера деревянная груша. — Это чтобы вы, часом, не прихватили ключ с собой по ошибке. Залог за ключ — два бакса. Сдадите ключик — получите назад денежки.

— Нет, это уже слишком! — возмутился принц. — Вы и так нас обобрали.