Возможно, он так поступил не потому, что ему не нравился голубь, а потому, что ему не нравилась «голубиная женщина». Как я уже говорил, его внешняя политика была непредсказуемой.
10. Его внутренняя политика
Описав внешнюю политику Белого Медведя по отношению к животным, я обращусь к его внутренней политике, которая, в сущности, является его внешней политикой по отношению к людям. Однако мне хотелось бы предварительно заметить, что, хотя у нас с Белым Медведем много общего, здесь, как и в отношении к болезням, мы совершенно разные личности.
Мне, например, нравятся новые люди. Недоброжелатели могли бы сказать даже, что новые знакомые мне нравятся больше, чем старые. На самом деле это не совсем так. Мои критики склонны к преувеличению и делают выводы, не принимая во внимание некоторых фактов. Естественно, я люблю старых друзей, которые внимательно меня выслушивают, и не люблю тех, кто постоянно меня перебивает. Но в то же время я готов признать, что критики отчасти правы. Я люблю некоторых старых друзей, но я испытываю симпатию почти ко всем новым людям.
И почему, скажите на милость, это невозможно? Если подумать, новым знакомым можно много чего рассказать. Начать с того, что им вы можете рассказывать все ваши старые истории, не задумываясь о том, слышали ли они их раньше. К тому же можно вспомнить и свои старые шуточки.
Кроме того, когда вы ведете учтивую беседу со старыми друзьями, вы постоянно находитесь в напряжении. Задавая какой-нибудь вопрос, вы должны быть уверены, что не задавали его в прошлый раз. А если вас о чем-то спрашивают, вас мучают сомнения, так как вы забыли, как отвечали на этот вопрос прежде.
Самое трудное - помнить все имена и правильно их употреблять, иначе все могут обидеться. И даже если вы вспомнили имена своих знакомых, что вполне возможно, вы должны помнить еще и имена их проклятых жен.
А вот помнить имена новых знакомых вы не обязаны, в конце концов, вы ведь только что познакомились.
И последнее. Старых друзей очень трудно убедить в том, что вы больше разбираетесь в предмете разговора, чем они. Кто-то непременно считает себя экспертом в вопросе, который хорошо вам известен, и, что еще хуже, таким экспертом, который имеет наглость подвергать сомнению вашу компетентность. Зато с новыми знакомыми вы можете быть экспертом по любой теме, которую сами и выберете: кто докажет, что вы не эксперт? И вы можете развивать тему и давать мудрые советы, а поскольку вы только что познакомились, вас вынуждены будут вежливо выслушивать. При этом можно не опасаться, что вас могут уличить в искажении фактов или дат, или в чем-то, что не является вашим коньком. Все это может способствовать еще более интересной дискуссии, где ваше дело - вести беседу, а их - слушать и учиться.
Белый Медведь, к несчастью, никогда не испытывал удовлетворения такого рода, потому что он был лишен, если можно так выразиться, моего дара красноречия. Кроме того, ему не нравилось все новое и больше всего он не любил новых людей.
Фактически он их просто не замечал. Кто бы это ни был и при каких бы обстоятельствах ни произошла их встреча, кот всегда относился к ним отрицательно.
Я всегда чувствовал: проблема заключалась в том, что он был просто не в состоянии разумно оценить разницу между новыми людьми и людьми, которых он знал. Я мог до посинения убеждать его, что, если бы он дал им хоть малейший шанс, эти новые люди тоже стали бы ему знакомы. Но я напрасно тратил силы.
Бывало, его поведение с новыми людьми так расстраивало меня, что я завидовал тем, у кого была собака, а не такой кот, как Белый Медведь. Собака выбежит и встретит того, кто к вам пришел, будто только этого она и ждала всю жизнь. Гость, конечно, немедленно почувствует себя польщенным и будет долго пребывать в таком состоянии, особенно если вы сообщите ему, как это делает большинство владельцев собак, что никогда не видели раньше, чтобы ваш пес так себя вел.
Владельцу кота или, по крайней мере, владельцу такого кота, как Белый Медведь, гораздо труднее. Ему нечего надеяться на то, что кот разобьет лед в начале разговора или станет предметом беседы с новым гостем, - и все по той простой причине, что он сразу же исчезнет.
Когда, например, новый человек входит в квартиру, первым делом Белый Медведь хочет понять, чем объяснить, что его тревожат в столь неурочное время. Правда, для него это время длится все двадцать четыре часа в сутки. Во-вторых, ему интересно, может ли что-нибудь компенсировать возмутительное нарушение его распорядка дня. Например, кто-то мог бы присесть и выпить чашечку кофе с чем-нибудь вкусненьким, что и ему давало бы шанс перекусить. Но все-таки эта перспектива не перевешивала неприятностей, так как новый гость оказывался или слишком шумным, или слишком активным, или проявлял к нему чрезмерный интерес, или пришел для того, чтобы увести хозяина из дома.
Неважно, кто был этот гость, но, если он собирался остаться надолго, Белому Медведю требовалось время, чтобы изучить пришедшего и составить о нем свое мнение. Для этого у него было два любимых пункта наблюдения. Если гость сидел в гостиной, то кот находился под диваном; если гость был в спальне, кот забирался под кровать. И будьте уверены, кот сломя голову мчался занять свой пост раньше, чем гость вообще мог его увидеть.
Я хорошо осознаю, что кто-то из читателей при упоминании о спальне, в моем-то холостяцком положении, возможно, подумает, что в такой ситуации Белый Медведь может быть помехой роману или чему-нибудь вроде этого. Но уверяю вас, подобные догадки не удостоятся моего внимания, и я вообще не собираюсь останавливаться, чтобы объясняться по такому деликатному вопросу. Однако буду настаивать на том, что эта книга предназначена для семейного чтения, и вы, читая ее, должны обратить внимание не только на свои ощущения, но и вообще на свой образ мыслей.
Но продолжаем. Если новый гость оставался надолго, возникала вероятность того, что он или она раньше или позже увидит Белого Медведя в тот момент, когда тот вылезет из своего убежища или решит перейти в другую комнату. В таких случаях мне, как и любому другому владельцу кота с похожим характером, следовало употребить некую извинительную формулировку. Одной из моих любимых была «Он немного застенчив с незнакомцами», хотя я и осознавал нелепость такой фразы, если кот, возникнув прямо из-под ног гостя, опрометью убегал куда-нибудь подальше. Бывало, я использовал и другие выражения, почти всегда упоминая при этом ветеринара, например: «Он только что от ветеринара», или «Ему только что сделали укол», или «Он нездоров». Кроме того, мне нравится подходящее во всех случаях «Сегодня он просто не в себе».
Сначала я думал, что отношение Белого Медведя к новым людям обусловлено тем, что он был бродячим котом, страдал от жестокости со стороны незнакомых людей, и поэтому был так подозрителен. Но скоро я понял, что это не совсем так. Вернее, это было характерно не для всех, а только для некоторых котов - независимо от их происхождения. Например, в офисе нашего Фонда за несколько лет до появления Белого Медведя жили двое бродяжек. Одна была красивая, зеленоглазая, угольно-черная кошка. Ее нашли еще котенком на нижних ветвях дерева в лесу, во время грозы, совсем одну. Мы назвали ее Малышкой, хотя, когда она повзрослела, обнаружилось странное несоответствие имени - по причине, о которой не буду упоминать, так как не хочу ее задеть. В любом случае новые люди так же внушают ей страх, как и Белому Медведю. Кто бы ни пришел в офис и где бы она ни была в этот момент, в ту же секунду она исчезает, и найти ее невозможно.
Другой наш бродяга, большой черный кот с белой грудкой, будто одетый в смокинг, должен был, по-моему, носить имя Джентльмен. К сожалению, это предложение было отвергнуто и кто-то другой решил, что его следует назвать Бенедиктом.