— Не жалей меня. Я получил ценный урок: не доверять ни одной женщине. И был прав, ты это подтвердила собственным примером.
— Твой отец… Что он сделал?
Зеленые глаза Роджера похолодели.
— Он спился и через год умер. Вот что он сделал, моя дорогая. Не очень веселая история, не правда ли?
— И что случилось с тобой?
Роджер слегка смягчился.
— Дедушка и бабушка. Я был очень счастлив с ними. Конец истории. Конец допросу. Теперь ты знаешь все, до последней подробности. Я удовлетворил твое любопытство и не желаю больше говорить на эту тему, — заключил он и присел на краешек кровати.
Пережив в детстве страшное разочарование Роджер озлобился и возненавидел всех женщин Жаклин живо представила, как обиженный мальчик постепенно превратился в мужчину который по-прежнему считает, что мать предала его, и винит ее в трагической смерти отца. Возможно, все было так, как рассказывает Роджер. Но интуиция подсказывала ей, что дело обстояло иначе.
Жаклин укрепилась в своем желании найти его мать. В руках этой женщины ключ ко всей истории. Она единственный человек, который может заставить сына взглянуть на прошлое иными глазами. Дальше Жаклин не загадывала. Неизвестно, что принесет их встреча, думала она. Вероятно, наши с Роджером пути разойдутся навсегда… Слишком много всего случилось. Роджер ненавидит меня, оскорбляет на каждом шагу… Может, лучше забыть о нем? Это было бы просто, если бы я не любила его так сильно…
Она подавила вздох и потянулась за часами, лежавшими на столике возле кровати. Повернув их к тусклому свету фонарей, просачивавшемуся сквозь жалюзи, Жаклин вгляделась в циферблат — начало второго. С приглушенным стоном она откинулась на подушки. Вот уже несколько часов Жаклин безуспешно старается уснуть, ворочаясь с боку на бок. Нет, это ей точно не удастся, слишком напряжены нервы.
Остаток дня они провели у постели Тони, ожидая, что он вот-вот придет в себя после наркоза. Когда мальчик открыл глаза, оба испытали огромное облегчение, но Тони бодрствовал недолго. Вскоре он снова погрузился в сон. По совету сиделки Жаклин и Роджер решили отправиться в гостиницу и немного отдохнуть. За ужином, который им принесли в номер, они обменялись лишь несколькими словами. Разговор не клеился, оба чувствовали себя неловко, и, воспользовавшись тем, что Роджер начал звонить в больницу, чтобы узнать, нет ли новостей, Жаклин удалилась в спальню.
Когда появился Роджер, она сделала вид, что спит. Едва коснувшись головой подушки, он задышал ровно и глубоко. Жаклин поняла, что он уже в объятиях Морфея и, похоже, его теперь пушкой не разбудишь. Сама она потеряла всякую надежду расслабиться и забыться, что лишний раз доказывало, какие они с ним разные.
Душевные силы Жаклин были на исходе. Еще бы, в течение двух дней она подвергается непрерывным унижениям и вынуждена делать вид, что ее это нисколько не задевает. Неприязнь Роджера и Тони глубоко ранила ее, потому что она слишком сильно любила обоих. Невозможность проявить свою любовь, дать выход чувствам превращала жизнь в пытку. И Роджер, и сын отталкивали ее от себя с одинаковым упорством, но по разным причинам. Роджер презирал, считая недостойной женщиной, а Тони внушили, что мать равнодушна к нему. Бедный ребенок… Жаклин свыклась с одиночеством, но она никак не думала, что и Тони пришлось испить эту горькую чашу. Слава Богу, рядом с ним оказались Роджер и Кэтлин, которые искренне привязались к ее сыну, окружили заботой и лаской.
Конечно, Жаклин немного ревновала… Ей так хотелось убедить Тони, что он не одинок в этом мире, ведь у него есть на это право!
Расчувствовавшись, Жаклин сёла в постели. Чем лежать и мучиться, лучше поехать в больницу. Ее место рядом с сыном. Она просто посидит у его постели, побудет рядом, и, может быть, каким-то мистическим образом мальчик почувствует любовь матери… Приняв решение, Жаклин сразу успокоилась. Стараясь не побеспокоить Роджера, она тихонько встала с постели, вытащила из шкафа джинсы и свитер и на цыпочках прокралась в ванную. Оделась, схватила сумочку и туфли и проскользнула мимо спящего Роджера к двери. Спускаясь вниз на лифте, она кое-как причесалась и, оказавшись на улице, облегченно вздохнула.
Больничный коридор, освещенный призрачным светом с улицы, был пуст. Никто не остановил Жаклин, и ей удалось беспрепятственно добраться до палаты Тони. Войдя внутрь, она увидела Кэтлин, читавшую при свете ночника. Не ожидавшая застать ее здесь в такой час, Жаклин растерялась. Гувернантка подняла глаза, улыбнулась и быстро встала, приложив палец к губам.
— Пришли посидеть с Энтони?
— Понимаете, я не могла уснуть и… Если можно…
Она не договорила и перевела взгляд на спящего мальчика.
— Я вас понимаю. Конечно, можно, — сочувственно отозвалась Кэтлин. — Садитесь на мое место, а я вас ненадолго оставлю. Если понадобится, нажмите вот на эту кнопку. — И вышла из палаты, стараясь ступать как можно тише.
Оставшись наедине с сыном, Жаклин приблизилась к кровати. Тони крепко спал. Невыразимая радость охватила ее: как хорошо, что она решила прийти сюда! Пододвинув стул поближе, Жаклин села и, подавшись вперед, еле слышно зашептала:
— Я очень люблю тебя, хочу быть твоей настоящей мамой. Ты не знаешь, как я скучала по тебе. Ты у меня такой красивый, такой хороший!.. О таком сыночке я и мечтала. — Жаклин осторожно поправила подушку под головкой Тони. — Твой папа обманул нас обоих. Не знаю, смогу ли я исправить зло, которое он нам причинил. Не знаю, как буду жить, если ты отвергнешь меня. Моя жизнь давно потеряла смысл, но теперь у меня есть ты. Все изменится, обещаю! У меня такие планы, ты не представляешь! Прошу тебя, позволь мне доказать свою любовь, дорогой мой мальчик… Клянусь, ты не пожалеешь!..
Тони не пошевелился, но Жаклин и не ожидала, что мальчик ее услышит. Откинувшись на спинку стула, она закрыла глаза, чувствуя блаженное умиротворение.
Вскоре вернулась Кэтлин. Она не стала прогонять Жаклин домой, и та собралась уходить, когда забрезжил рассвет и в больнице началась обычная суета.
Жаклин встала, разминая затекшие ноги, и, посмотрев в последний раз на Тони, повернулась к Кэтлин.
— Наверное, мне лучше уйти сейчас, пока Тони не проснулся. Не хотелось бы расстраивать его. Спасибо, что позволили мне остаться, — негромко произнесла она.
— Миссис Стэнли, вы имеете право здесь находиться. Больше чем кто бы то ни было.
Жаклин натянуто улыбнулась.
— Жаль, что не все разделяют ваше мнение! — Помолчав, она смущенно добавила: — Могу я вас попросить об одной услуге? Пожалуйста, не говорите никому, что я была здесь. Пусть это будет наш маленький секрет.
— Не беспокойтесь, миссис Стэнли, я никому не скажу, — согласилась Кэтлин.
Выйдя из больницы, Жаклин огляделась в поисках такси, но улица была пустынна. Она дошла до поворота и, заметив свободную машину, замахала рукой, однако водитель почему-то не остановился. Жаклин решила направиться к ближайшей станции метро, и в этот момент, к ее величайшему удивлению, огромный черный «кадиллак» резко развернулся и затормозил в двух шагах от нее.
— Ты ужасно выглядишь! Что с тобой? Садись, я тебя подвезу, — раздался рокочущий мужской голос.
— Свен?..
Жаклин не поверила собственным ушам, но, заглянув в окошко, убедилась, что это действительно ее кузен из Швеции. Она уселась на переднее сиденье и чмокнула Свена в щеку.
— Что ты здесь делаешь?
Последний раз они виделись на веселой вечеринке в Стокгольме несколько месяцев назад.
Дорогой Свен объяснил, что проводит в Лондоне отпуск. Накануне вечером был в гостях, засиделся допоздна, сейчас возвращается домой, и — надо же! — такая приятная встреча. Хорошо зная Свена и все, что с ним не так давно случилось, Жаклин не стала читать ему нотации. И огорчилась, заметив, как грустны его глаза. Ни о чем не спрашивая, она рассказала ему о Тони, обрадовавшись, что может поделиться своими заботами с близким человеком.