Публичность моего семейного положения меня очень зажимала, прищемляла. Публичность профессии учителя (все ученики всегда учителю перетирают кости) меня успокаивала, оживляла. Тут я чувствовала себя личностью, живым, отдельным человеком.

Дома я чувствовала себя зависимым робким животным, которое может только сидеть и ждать, когда муж придет и как-то распорядится моей жизнью.

49.

Мне придется жить без него! В лучшем случае – просто рядом, но в разных с ним мирах. В худшем – без него физически. К этому придется привыкать.

Для этого не надо «убивать в себе любовь», как это принято говорить в беллетристике. Любовь – это свойство, умение, навык, присущее именно твоей душе. Поэтому убивать любовь – это убивать себя, ведь любовь – ткань, из которой создан мир. Знаю, что это звучит высокопарно, просто как видящий, по-другому сказать не могу. Если другой человек не отвечает тебе на твою любовь – это на самом деле (поверьте видящему!) его проблемы. Твоя любовь, как луч, еще высветит себе объект. Точнее, кто-то отзовется – как корабль реагирует на свет маяка. На все это просто нужно время, а женщинам всегда кажется, что времени у них нет и надо быстро «подыскать замену». Раньше я тоже так думала, но сейчас у меня было время. Кто станет бросаться на женщину на сносях?! Время у меня было, и я стала тратить его методично и осмысленно.

«Во-первых, – написала я в методическом пособии для себя, – ты перестанешь проклинать его и себя, и Бога, тот день и час и т. д. Вместо этого ты будешь повторять как мантру, как молитву, как аффирмацию „У меня здоровый ребенок и счастливая семья“ – и пусть уже ангелы твои как-то реагируют на такой запрос».

Гуляя по вечерам по еще голым бульварам (увы, начало весны для меня проходит как-то совсем смазано), я повторяла это с каждым шагом, пятками вдалбливая слова в почву. Говорят, есть такая медитативная практика. Слова обладают свойством прорастать. А то ведь ангелы запутаются, как в том анекдоте. Мужик едет в автобусе, сонный и злой. Все его раздражают, он тихо бесится и думает: «Жена – дура, теща – сволочь, начальник – козел, вокруг одни уроды…» За его правым плечом парит ангел, слушает его мысли и недоумевает: «Странно, зачем ему все это надо – столько раз уже это было. Но раз хочет – придется исполнять!»

Так вот я не буду сбивать ангелов.

Во-вторых, я сформирую стопроцентное намерение!!! Непоколебимую уверенность в том, что все у нас с малышом будет хорошо. И никаких других идей и страхов «а вдруг» я не допущу. Дрессировать и полностью подчинять мысли, которые постоянно крутит про себя наша голова, я уже научилась.

В-третьих, я постараюсь стереть все «наши» воспоминания, которые меня так сильно ранят. И начну именно с приятных. Вот переход на станции метро «Чкаловская», где Антон раньше всегда ждал меня. Это повторялось так часто, что у меня эта станция ассоциируется только с ним, я все жду, что сейчас поверну за угол – а он там, сидит на корточках, поправляет наушник в ухе и очень пытливо разглядывает людей. Ну а поскольку мне через эту станцию ездить и ездить, то я буду умышленно обращать внимание на всякие другие ситуации, всякие мелочи. Например, вот за один поворот до того, запрещенного (думать о нем категорически невозможно) постоянно сидят нищие. Чаще всего странного вида тетка с забавной маленькой собачкой. Я буду усиленно запоминать лица людей, которые смотрят на «как заводную» псинку, запоминать – кто подает и как собачка кланяется. Сама буду мучительно думать, сколько денег у меня в кошельке и могу я себе позволить подать хотя бы десятку сегодня или придется терпеть до послезавтра. А иногда я буду носить собачке из Университета мясные кусочки.

Первый раз, когда я прошла «наш» поворот и вспомнила о нем значительно позже, был «ДНЕМ ПОБЕДЫ» над собой. Надо же, работает!

В-четвертых, не пытайся ничего вернуть. Река не течет в обратную сторону. Ничто никогда не бывает «как прежде», это придется понять всем своим существом, до самого последнего уголка. При самом благоприятном исходе все будет иначе. Лучше ли, хуже ли, но иначе.

А можно ли говорить про любовь? С подругами, с мамой, на форумах в Интернете?

Говори, но знай, что любовь – это просто сила притяжения. Ненависть – не ее антипод, противоположность любви – холод, страх. Твоя любовь навсегда останется твоей. Потом на нее отзовется какое-то другое существо, которому оно будет нужно. Но невидимые нити любви, которые сейчас еще связывают меня с Антоном, рвать нельзя. Потому что тогда никто другой на мою любовь не сможет отозваться.

Я слишком много видела людей, кому не повезло с первой любовью (а с первой и не должно везти, она придумана для познания себя, а не для счастливого успокоения на брачном ложе), со «взрослой любовью» и прочими, и они застыли, закостенели. Хоть и вступили в новые отношения, сердце их осталось закрытым, а нити, идущие от его сердца, надорванными, спутанными, засохшими. Ужасное зрелище, особенно когда человек говорит, что у него все хорошо, а сам при этом неживет!

Я так не хочу, я так не буду!!!

Ну и в-пятых, тебе, моя дорогая, придется вести «битву за себя». И выиграть ты ее должна ради малыша (ради себя мне вообще ничего не было интересно).

Мне ничего не оставалось делать, как выполнять. Это был вопрос выживания. А как же любимая игрушка под названием «прошлые жизни»? Да запросто. Просто такие, в которых насне было. Ведь не всегда же я жила только около него. И не все воспоминания ужасны.

Вот, например, я помню себя самкой птерозавра, небольшого летающего ящера размером чуть больше современного человека. И как бы ученые ни раскрашивали динозавров в зеленые или бурые тона, но лично я была очень красивой – яркой-яркой, разноцветной, больше похожей на современных тропических птиц. И у меня были какие-то перья – что-то такое среднее между перьями и шерстью – на голове, шее и мягкий нежный мех на пузе, который так нравился самцам… М-да. И там любовь, своя первобытная любовь. Как выбрать себе лучшего самца? Добытчика или красавчика? Самого ласкового или самого упорного? Грустный вывод напрашивается сам собой. Ни фига мы, женщины, в ходе эволюции не поумнели.

Отставить, командую я себе. Почти во всякой жизни были моменты высшего счастья и пиков кошмара, когда я думала, что я этого не переживу. Иногда действительно не переживала. Но были и нейтральные эпизоды, а были и моменты глубочайшего изумления. Сейчас, ближе к родам, я на них натыкалась все чаще.

Я плаваю в глубине моря. Я очень большая рыба, покрытая каким-то толстым защитным слоем, как шкурой, но это не чешуя. По поводу своей шкуры я испытываю что-то вроде гордости, так, как это могут чувствовать животные. Удовлетворение, похожее на приятное урчание в сытом желудке. Я иду сквозь воду, именно так, для нее движение через пласты воды – то же самое, что для человека хождение по тропинкам. Есть протоптанные трассы, есть дикие места, раньше я думала, что рыба плавает, где хочет, но это оказалось полной чушью. Она, конечно, может плыть «где попало», но и человек может продираться через бурелом или перелезать через заборы, просто ему для этого нужна серьезная причина. Так и рыбе, но не понимаю, на что она ориентируется при выборе траектории – течения? Знания о том, что добыча ходит вот здесь? Или что это территория какого-то другого зверя? Или по запаху (кстати, что-то вроде запахов я чую, только пока не понятно как)? Скорее, все вместе – ее выбор инстинктивен и безошибочен.

Со мной не связываются ни другие рыбы, ни глубоководные твари типа гигантских кальмаров. В памяти тела этой рыбы «записаны» схватки с теми, у кого есть щупальцы. С ними просто: если тебя опутали, надо просто плыть вверх и вверх, пока это глупое существо тебя не отпустит (видимо, я гигант, раз выбираю такой способ совладать с головоногами). А когда они, устав от борьбы, пойдут вниз, ими можно закусить. Да, я действительно гигант, от моей тени убегают все остальные жители глубин, только я не кит и не дельфин. Я лениво шевелю плавниками на спине, как человек руками, когда просто шагает и для равновесия незаметно помахивает верхними конечностями. Мое плавное движение через воду больше всего похоже на задумчивый шаг человека. Спешить некуда, я просто двигаюсь.