Торн ничего не ответил. Ему вдруг стало тяжело дышать, к горлу подкатил комок. Похмелье тут было ни при чем. Он представил себе Кейт, то, как она наносит удар этим удилищем. Бесстрашная находчивая Кейт. Ее больше нет.

— Я знаю, что сейчас неподходящее время, дружище, но мне необходимо с тобой поделиться. — Шугармен снова взглянул на двери. — Она провела прошлую ночь со священником. С тем чуваком, о котором я тебе рассказывал. Роберт Редфорд с Библией. Представляешь, она стоит в дверях с чемоданом, собираясь уходить, и сообщает мне, что я для нее недостаточно сексуален. Ей, видите ли, нужен этот жеребец.

Шугармен повернул голову в сторону Блэкуотер Саунда.

— Она сказала, что будет иногда оставаться на ночь там, иногда проводить ночи дома. Сказала, что любит нас обоих, но по-разному. Не знаю, Торн. Мне кажется, у меня все в порядке с сексуальностью. Я чертовски страстный.

Торн кивнул.

— Дьявольщина, я не знаю, что ей сказать. Вчера вечером я даже чуть не позвонил на телевидение, этой ведущей с акцентом. Вот до чего я дошел. — Шугармен устало засмеялся.

Торн изобразил улыбку. Отвернулся в сторону и стал смотреть вдаль.

Когда дверь открылась и появилась Сара в белых шортах и белой блузке, Торн обернулся, и ему почудилось, что он слышит негромкую музыку. Его похмелье играло с ним шутки. Он попытался подавить улыбку, но знал, что у него это плохо получается, что ему ничего ни от кого не скрыть.

Шугармен встал, кивнул ей в знак приветствия, и Торн представил их друг другу. Шугармен протянул руку, и она крепко, по-мужски, ответила на его рукопожатие.

— Ну так что же, меня по-прежнему подозревают в контрабанде наркотиков? — спросила она. — Может, мне уже стоит поискать кого-нибудь, кто внесет за меня залог?

Шугармен сказал:

— Торн, мерзавец.

— Ну да, я ей все рассказал. И что? Ты же все равно не веришь в эту чушь. По-твоему, она похожа на мисс Марихуана?

Шугармен печально покачал головой, издав слабый стон. Разве можно доверять что-нибудь таким, как Торн?

— Я буду рада ответить на любые вопросы, — сказала Сара.

Они с Торном обменялись взглядами через стол.

— Что мне сказать в свое оправдание, Шугар? — сказал Торн, дотронувшись до руки Сары. — Когда я говорю людям неправду, у меня появляются бородавки. Огромные гадкие бородавки размером с бутылочную пробку.

Шугармен задержался еще на пять минут, слушая, как Торн объясняет Саре, какими фактами на данный момент располагает полиция. Шугармен украдкой посматривал на нее.

Когда он уехал, Сара встала и сказала:

— Мне нужно кое-что тебе показать. Ты должен это знать.

— Это имеет отношение к тебе?

— Не знаю, — ответила она. — Надеюсь, что нет. Очень надеюсь.

Они сели в ее «транс-ам» и поехали на юг, чуть ли не до самого Плантейшн-Ки. Торн смотрел, как ее руки сжимают небольшой руль, как четко она переключает передачи. Она не превышала скорость, но все время ныряла из ряда в ряд, обгоняя трейлеры «Уиннибего» — медлительный местный транспорт, и нигде подолгу не застревая. Она вела машину так, как будто привыкла ездить намного быстрее, не делала ни одного лишнего движения. Каждая из четырехсот лошадей знала, у кого в руках хлыст.

Он сказал ей, что она прекрасно водит. Она ничего не ответила.

— Я хотел сделать тебе комплимент.

— Просто это щекотливая тема.

Торн молчал, рассматривая ее профиль. Ее волосы трепал воздух кондиционера.

Она сказала:

— Я очень трепетно отношусь к вождению.

Торн подивился, как это ему удалось напороться на эту твердыню.

Сара, глядя на дорогу, продолжала:

— Мой отец погиб из-за того, что не справился с управлением.

— Ты никогда об этом не говорила.

— Это было давно.

Торн положил ей голову на плечо.

— Это неважно, давно или недавно, Такие вещи не проходят со временем. Я знаю.

— Да, я знаю, что ты знаешь, — ответила она.

Она свернула на фунтовую дорогу, тянущуюся вдоль побережья сразу же за указателем сто сорок седьмого километра. Когда-то здесь был небольшой рыбацкий лагерь, располагавшийся на шести гектарах земли. Он знал, что рыбацкие коттеджи давно снесли, но никогда не интересовался дальнейшей судьбой этого участка.

Сара вышла из машины и подошла к ржавой цепи, преграждавшей им дорогу. Она порылась в сумочке, извлекла большую связку ключей, нашла нужный и открыла висячий замок. Оставила цепь в траве.

Они поехали дальше по извивавшейся тенистой дорожке, кусты хлестали по дверцам машины. Теперь Торн вспомнил. Здесь когда-то строили или предполагали построить кондоминиум.

— «Солнечные дюны», — произнес он.

Сара взглянула на него.

— Правильно, — сказала она.

В тени гигантских смоковниц стояли пять двухэтажных недостроенных панельных домов. Только у одного дома была крыша, у остальных — всего по три стены. Стены были покрыты лианами, поднимавшимися на полтора метра от уровня земли. В канаве, окружающей единственный дом с крышей, выросло небольшое каучуковое деревце. Оконные стекла были разбиты. Усыпанная пурпурными цветочками лиана обвивала сваленные в кучу доски.

Сара продолжала петлять по дорожке, пока не добралась до покатой асфальтовой площадки. Асфальт был весь в трещинах, сквозь них пробивались сорняки. Где-то в тридцати метрах от пляжа располагался теннисный корт и бассейн. Пляж был усеян пластиковыми бутылками, обрывками каната, спасательными кругами. Она припарковала машину рядом с бассейном, и они вышли.

Бассейн до краев был заполнен какой-то зеленой жижей. Лягушки и ящерицы брызнули во все стороны, когда Торн и Сара перешли через деревянный мостик, нависавший над бассейном. Повсюду их окружали поваленные стволы деревьев, кокосовые орехи и гигантские побеги пальм. Земля была покрыта огромными листьями, черными и гниющими. Джакузи забито какой-то гадостью. Когда они приблизились к пляжу, большая синяя цапля с криком метнулась мимо них и поднялась в воздух.

— Ты помнишь, как Кейт около года назад дала тебе ключ?

Торн напряг свою память.

— Она дала тебе ключ и сказала, что это очень важно, чтобы ты его берег.

— Да, я помню. Я храню этот ключ.

Ключ лежал в секретере, в ящике с инструментами. Он представил его себе, плоский позолоченный ключ рядом с плоскогубцами, кусачками и бритвенными лезвиями.

— Хорошо.

Она повела его через лужайку по направлению к пляжу, где стояли два зеленых кресла в стиле «Адирондак» тридцатилетней давности. Они сели. Торн посмотрел на Тарпоновую бухту через свои темные очки. Из-за этих «Полароидов» казалось, что оттуда чуть ли не веет прохладой. Сара наблюдала за ним.

— Этот ключ, — сказала она, — был моей идеей. Кейт хотела кое-что тебе оставить, и я подсказала ей, как это лучше сделать.

Он расслабился в кресле, в его памяти всплыло мимолетное воспоминание о том, как они ловили в этой бухте форель, дрейфуя среди водорослей, как на воде покачивались поплавки. Тогда в бухте еще водилась форель, а дно было покрыто водорослями. Потом, когда здесь заработали драги, намывая землю для новых поселенцев, все стало голым и стерильным из-за поднимающегося со дна ила.

— Ключ был своего рода символом подарка. Он означал, что подарок преподнесен, сделка состоялась. Это очень важно или может быть важно, если Рики вздумает оспаривать твои права. Она ничего не получит, но может предпринять такую попытку.

Торн уставился на нее.

— Не получит чего?

— Этой земли, — ответила она. — «Солнечных дюн» и еще десятка таких же участков, раскиданных по всему архипелагу.

— Этот город-призрак? Он принадлежал Кейт?

— Да, он принадлежал Кейт. А теперь принадлежит тебе. Она вписала твое имя во все закладные. Право собственности переходит к тебе после ее смерти. Это подарок, не наследство. Формально она подарила тебе это место в тот день, когда вручила ключ от своего сейфа. Но тогда не имело смысла объяснять тебе все это.

— Она купила этот участок и позволила ему стать таким?