— Вопрос в том, дружище, хорошо ли ей с тобой?

Торн набрал в легкие воздуха, задержал дыхание, уклончиво улыбнулся Шугармену.

— Думаю, да. Мне так кажется.

— Передо мной совсем другой человек, Торн. Вот что я думаю. — Он похлопал Торна по спине.

— Она немного меня прессингует, — сказал Торн. — Хочет, чтобы я ей рассказал о своем прошлом.

— О каком прошлом? — удивился Шугармен. — У тебя нет никакого прошлого. Ты всю жизнь прожил здесь на скале.

— Ну, об аварии. Обо всем, что с этим связано, — ответил Торн. — И, потом, у меня есть прошлое, есть вещи, которыми я не могу гордиться. Кое-что я даже тебе не рассказывал, приятель.

— Да? — спросил Шугармен, опершись о локти. — И что? Ты собираешься мне рассказать или нет?

Торн посмотрел, как он постукивает пальцами по столу. И ответил:

— Не думаю.

— Отлично, — сказал Шугармен, приподняв брови.

— Ты скрываешь что-нибудь от Джинни?

— Если б мне было что скрывать, я бы скрывал, не сомневайся. — Она может встать в церкви и всем все рассказать как на духу.

— Я имею в виду что-то, насчет чего ты не уверен, как она это воспримет. Что-то такое, из-за чего она может тебя бросить. Или что-то такое, из-за чего, если ты ей этого не раскроешь, тебе придется ее бросить, потому что между вами всегда будет стоять эта недосказанность.

— Ну, ты опять за свое. Опять говоришь так, что ничего не понятно.

— Я встретил девушку, и я не хочу ее потерять, вот и все.

— И как раз вовремя.

— Теперь я не понял.

— Тебе грозила опасность, Торн. Я переживал за тебя. Если в наши дни ты с кем-нибудь встречаешься, нужен презерватив для всего тела.

Торн рассмеялся:

— Что?!

— Со смазкой внутри, чтобы можно было легко натянуть его на себя. С заостренным кончиком, как у газового баллона. Это просто моя фантазия, вот и все. Может, это звучит немного странно, но в таком презервативе тебе не страшен ни герпес, ни СПИД, ни все эти новые венерические заболевания. Оставайся в нем до тех пор, пока не встретишь чистое создание, и тогда уж выползай наружу. Он должен защищать не только член. Руки, рот, все тело.

— Великолепно, Шугар. — Торн смотрел на Блэкуотер Саунд, на то, как в воде отражается солнечный свет. С моря дул ветер, на мгновение приносивший долгожданную прохладу в это жаркое утро.

— У нас по всему отделу развешаны эти плакаты. СПИД, все эти венерические заболевания. Люди, которые обмениваются бациллами. Все в таком духе. Это просто мое изобретение. Презерватив для всего тела. Думаю, это может помочь.

— Да, и от комаров тоже. Вместо средства от комаров. Дружище, я покупаю сразу десяток. — Про себя Торн подумал: что за черт, он предпочел бы поговорить еще немного о Саре, ну да бог с ним. — И, послушай, их нужно сделать разноцветными. Черный для праздничных ужинов. Розовый для поездок на Ки-Уэст.

Шугармен расхохотался до слез.

Торн разгорячился, почувствовал, что входит в раж. — Типа водолазного костюма, но без отверстий.

— Как галоши, но до самой макушки, — вторил ему Шугармен.

— Надеваешь его как шапку и натягиваешь на себя до самого пола.

Шугармен подогревал его азарт:

— Да, да.

— Их можно использовать и в качестве наручников. Запихнуть большого парня в маленький презерватив.

В патрульной машине пискнула рация, Шугармен вытер глаза и глубоко вздохнул.

— Похоже, меня вызывают.

Пока он разговаривал, Торн наблюдал, как на востоке исчезают последние розовые всполохи света. Над поросшим лиственным лесом холмом пролетела небольшая стая белых цапель и спустилась на лужайку около берега.

Шугармен вел длинный диалог по рации.

Капитан Эрни с помощью шеста продвигал свою лодку по краю отмели. Торн встал, помахал ему и побежал в дом за мушками для Эрни, чувствуя, что улыбка так и не сходит с его лица. Остановился в дверях, наслаждаясь своими ощущениями: как будто все окна были распахнуты, и по дому гулял свежий ветер.

Когда он вышел, Шугармен ждал его внизу у лестницы. Его лицо было мрачным, глаза потускнели.

— Случилось кое-что.

— Я вижу, — сказал Торн. — Дома?

— Нет, — ответил Шугармен. Он продолжил официальным тоном. — Ты знаешь, что Кейт вчера вечером выходила в море с туристами?

— Не помню. Думаю, да. Она что-то такое говорила.

— Она называла имена?

— Шугар…

— Она вела бортовой журнал?

— Шугар?..

— Остров Радобоб. Служба береговой охраны нашла «Пламенное сердце», его выбросило на мель. Сегодня утром на рассвете. Яхту отбуксировали в «Пеннекамп Парк». Салли Спенсер отвезла тело в бюро ритуальных услуг.

Торн молчал.

— Она мертва, Торн. — Глаза Шугармена затуманились. Он сбросил с себя профессиональную маску. Стал просто стариной Шугаром. Это продолжалось несколько секунд. — Ее застрелили.

Торн посмотрел на капитана Эрни, который пришвартовывался к причалу. Все его движения были медленными из-за мучившего его артрита. Кейт была с ним одного возраста.

— Яхта пока в «Пеннекампе». Тело останется в морге для вскрытия. — Шугармен смотрел вверх, на верхушки деревьев, на кокосовые пальмы, защищающие их от солнца.

Торн с трудом держался на ногах, плохо соображая, как будто потерял память.

Розовоперстая заря. Может быть, персты — это лучи света, пробивающиеся сквозь облака. Или облака в форме пальцев, окрашенные в алый цвет восходящим солнцем. Это было так просто. Он спросит об этом Сару. Она должна знать.

Глава девятая

Торн заехал на автостоянку около «Бюро ритуальных услуг Спенсера», чуть не задев белый похоронный «кадиллак», припаркованный на обочине первой федеральной магистрали. Шугармен ехал следом за ним с включенной мигалкой.

Тормоза «флитвуда» взвизгнули, клубы дорожной пыли заполнили салон. Торн немного посидел, глядя на фасад розового здания, сжимая руль. Он выключил двигатель, но тот еще пару раз чихнул.

Шугармен подошел к двери его машины:

— Удостоверение личности тебе не понадобится. Не беспокойся об этом.

Торн собрался с духом. Он вылез из машины, оттеснив Шугармена, и вошел внутрь. Последний раз он был здесь, когда умер доктор Билл. Помещение было холодным и мрачным, как пещера глубиной полтора километра. Все те же шумные кондиционеры, то же темное ковровое покрытие, тот же сладковато-приторный запах.

Салли Спенсер стояла посередине темного фойе. Высокая, светловолосая, с узким лицом и впалыми щеками. В белой футболке и безрукавке. Она стояла прямо на его пути. Торн постарался подавить в себе растерянность и злость.

— Где она, Салли?

— Прими мои самые искренние соболезнования, Торн, — сказала она. Казалось, она подталкивала его вперед, по направлению к своему кабинету, где все стены были увешаны почетными грамотами и дипломами. Словно не замечая ее, Торн двинулся в сторону темного коридора.

На стене висело чучело тарпона. Первый муж Салли был таксидермистом. Узкий, плохо освещенный коридор, ведущий в прозекторскую, был увешан его творениями. Форель, дорадо, рыба-парусник.

На середине коридора его нагнал Шугармен, положил ему руку на плечо, пытаясь остановить. Торн вывернулся и резко оттолкнул его, ударив ладонью в грудь.

На двери прозекторской не было ручки снаружи, поэтому Торну пришлось открыть ее пальцами. И вот он внутри. В ярком свете. Одна из двойняшек, дочерей Салли лет пяти, играла на полу, выложенном плиткой. Она сооружала небоскреб из красных и синих кубиков под операционным столом.

Помощник Салли, молодой парень с зачесанными назад светлыми волосами, в шортах и рубашке-поло, стоял около одного из хирургических столов, глядя на Торна. На столе лежал труп обнаженного лысого толстяка, из его шеи торчали трубочки, соединенные с прозрачным цилиндром на стене. В цилиндр с бульканьем врывалась кровь, быстро его заполняя. А из другого цилиндра в толстяка насосом закачивалась оранжевая жидкость. На стене позади насоса висела черная наклейка, из тех, какие наклеивают на бампер автомобиля: Последнее слово за работниками морга.