Медленно наливая себе второй стакан пива, он снова подумал о том, как когда-то он был очень близок к тому, чтобы совершить убийство. Он застал Герду с поличным — с засосом на шее, к тому же прочитал сообщение на мобильнике от какого-то типа. И она вдруг решила во всем сознаться. Она созналась во всем.Из нее словно бил фонтан слов. Выражение лица было настолько удивительное, что он не смог его забыть: кривая ухмылка, как будто она вот-вот заплачет или наоборот, расхохочется. Она опустила его ниже плинтуса, а он стоял, дрожа от злости и горечи, понимая, что может свернуть ей шею одним ударом, может поднять руку и заставить ее замолчать навсегда. Мысль перескочила на кричащую девушку на обочине дороги и его собственную реакцию на соответствующие обстоятельства. Разве он не проявил доверие и заботу? Разве она не оказалась проституткой? Неужели после этого у него нет права… просто выпустить пар? Он схватил букет и швырнул его в мусорное ведро. Пошел на кухню за очередным пивом, все еще горя от негодования. А в голове крутилась мысль о том, каким же надо быть идиотом, чтобы повстречаться с иностранной шлюхой в кемпинге, у самой шведской границы, переспать с ней, оставить несколько сотен на карманные расходы и ждать в ответ истинной любви. Этого идиота он знал очень хорошо. Старался всегда держать его на расстоянии. Идиота-романтика, который по жизни все ему портил. Теперь он уже не злился, а был в отчаянии. А еще он был пьян. И чувствовал усталость. Такую усталость, что видел галлюцинации. Он старался не смотреть на темные окна, где в любой момент могло возникнуть перекошенное от крика лицо.

16

Субботнее утро Юнфинн Валманн провел, прогуливаясь по центру Арвики, пока Анита была на встрече с представителями местной полиции и таможни. Было облачно, но снег больше не шел. Если бы он сейчас был дома в Хамаре, то наверняка назвал бы эту субботу серой и тоскливой. Здесь, по другую сторону границы, казалось, что даже эти серые тона приобретают более светлые, пастельные оттенки, которые он разглядел в потертых фасадах домов с широкими оконными рамами и большими стеклянными верандами. Дома располагались на возвышенности у сразу обращающей на себя внимание, доминирующей над всем вокруг церкви, которая на расстоянии казалась монолитом, созданным где-то в другом месте и установленным здесь с помощью крана.

Валманну нравилось ощущать себя за границей. Он мало путешествовал. Даже здесь, в паре миль от границы, на шведской территории, он ощущал легкость и праздно осматривал окрестности. Возможно, это потому, что сейчас он не был полицейским и не имел никакого отношения к патрульной работе. А может, все дело в атмосфере медового месяца, царившей в гостиничном номере, когда они утром заказали завтрак в постель и нежились под одеялом, пока не настало время Аните идти на встречу с коллегами из пограничной полиции. Он понял, что речь должна пойти о каком-то очень важном конкретном деле, которое расследуется и является очень важным, иначе встречу не назначили бы на субботу. Больше он ничего не знал. Она не вдавалась в детали, и он был этому рад. Ведь сегодня выходной. Он еще успеет вернуться домой к своему грузовику с цыплятами.

Они договорились пообедать в отеле, и Анита обещала позвонить, если будет задерживаться. Она не позвонила, поэтому он сидел в холле и ждал ее прихода, когда она появилась в компании высокого светловолосого мужчины, который оказался норвежским следователем. Он представился Яном Тимоненом.

— Я из Финнскугена, [14]— пояснил он, широко улыбаясь, когда увидел, что Валманна смутило его имя. — Родственники живут здесь с незапамятных времен, — его светлые глаза светились, словно он любил рассказывать об этом всем, кого встречал. «Этническая гордость», — подумал Валманн и констатировал, что Ян ему понравился.

— Ян — тайный агент. Он выслеживает кое-кого здесь на границе, — объяснила Анита, — и хотел бы задать тебе несколько вопросов о той аварии на дороге вчера вечером.

Валманн не горел желанием вспоминать вчерашний инцидент, но у него, разумеется, не было выбора. Они вошли в ресторан, нашли свободный столик, и все трое заказали по шницелю — фирменному блюду местной кухни.

Сидя лицом к лицу с Яном Тимоненом, Валманн пожалел, что не обладал большей информацией, на которую мог бы ссылаться. По правде сказать, вчера он думал только о том, когда на место приедет патруль, чтобы передать это дело полиции Консвингера или Эльверума. Если с чем и нужно было торопиться, так это с подключением большего количества патрульных машин и усилением пограничной охраны, на случай, если этот отчаянный водитель все еще находится на шоссе. Для девушки они уже ничего не могли сделать. Она была мертва. Все свои мысли на этот счет он оставил при себе. Он не видел других вариантов своего поведения в данной ситуации, но все же чувствовал себя неуютно. Возможно, он просто видел заинтересованность коллеги, сидевшего напротив него, и ему хотелось предоставить более детальную информацию.

Тимонен ловил каждое слово, произнесенное Валманном. Когда он закончил свой рассказ, Тимонен начал выяснять подробности о месте происшествия, о положении автомобиля. Было ли похоже, что раны на теле являются последствием аварии? Были ли следы и так далее?

Валманн отметил, что, как ему показалось, водителя занесло на правом повороте, он прибавил газа и вылетел на левую сторону дороги. Передние колеса машины — зеленой «ауди» новой модели — съехали в кювет, как раз настолько, что водителю было сложно выбраться оттуда самостоятельно. Если бы он или она попытались. Во всяком случае, около передних колес не осталось никаких следов, которые бы на это указывали.

Тимонен кивнул.

— А ты не обратил внимание, был ли в зажигании ключ?

— Кажется, был. — Валманн силился вспомнить. — Да, был.

Тимомен снова кивнул.

— Но это не означает, что она была в машине одна. Это может быть ложный след.

— Еще кое-что. — Валманн хотел сообщить что-то важное, а не просто выступать в роли случайного свидетеля. — На правом крыле «ауди» была царапина. Похоже на свежую. Задняя фара была разбита, красное стекло рассыпано по обочине.

— Да, там точно было две машины. — Тимонен не был удивлен. — Если это было убийство, то преступникам нужно было быстро скрыться. Они торопились и плохо сработали. Могли просто врезаться друг в друга. Или кто-то дал задний ход и намеренно столкнул «ауди» в кювет.

— И к какому выводу мы приходим, если все было именно так? — спросил Валманн, несколько удивленный равнодушным тоном, с которым его коллега излагал свои версии и предположения, которые в конечном итоге складывались в довольно мрачную картину.

— Пока ничего не могу сказать. Подождем вскрытия и рапорта техников. Спасибо, Валманн. Не буду вам больше мешать.

— Выпей с нами хотя бы чашечку кофе, — к разочарованию Валманна предложила Анита. Не то чтобы ему не нравился Тимонен. Просто этот человек, несмотря на телосложение и основательность, был полон какой-то неиссякаемой энергии, словно охотничья собака, которая, высунув язык, тянет за поводок. От этого Валманн чувствовал себя неуютно, расположившись в ресторане и пытаясь насладиться днем номер один своих выходных.

Интерьер был смесью двух шведских стилей — романтического деревенского и городского буржуазного. Темные стены были украшены росписями на классические охотничьи сюжеты, картинами из местной истории, гобеленами кустарного производства и доминирующей над всем этим головой североамериканского оленя. Пару полок занимали старые книги и разношерстная коллекция сувениров. На прилавке выставлены кофе и пирожные. На каждом столике стеариновая лампа, в углу горел камин.

Они выбрали столик. Вместо того чтобы расслабиться и отдыхать, Валманн обнаружил, что ему становится все более и более любопытно. Он начал размышлять о том, каким образом обнаруженный вчера грузовик с цыплятами мог быть связан с тем, чем занимался Тимонен, а теперь еще и Анита.