– До того самого момента, как ты вчера в гостинице рассказала мне о снотворном, подсыпанном тебе в молоко, я все еще лелеял надежду, что Айда пала жертвой несчастного случая, а Роуз по какой-то непостижимой причине ушла из дома навсегда… Гибель Мирабел поселила в моей душе подозрения…

– Мне кажется, я догадываюсь о причине всего, что совершила Бесс, – задумчиво проговорила я.

– Она абсолютно безумна, – с мукой в голосе ответил Тео, – зависть к прелестным женам своих братьев, без году неделя жившим здесь и уже приглашенным на бал, свела ее с ума. Ее тщеславие приняло такие невиданные формы, что она вынудила Алвину помочь ей превратить одну из кают затонувшего дома в зеркальную комнату.

– Алвина рассказала, как погибла Айда?

Тео кивнул.

– В ту ночь, как ты знаешь, я остался в Новом Орлеане, а дед отвез Айду домой. Когда они приехали, Айда попросила попить, и Бесс принесла ей молока, куда подсыпала снотворное – как и тебе позавчера. Когда зелье подействовало, Бесс и Алвина… впрочем, последняя действовала по принуждению, она только кажется сильнее своей сестры телом и духом, когда же с той случались приступы умопомешательства, Алвина была совершенно беспомощна… Так вот, они перенесли Аиду на плавучий дом. Там Айда пришла в себя, огляделась вокруг, и тут же с ней случилась истерика. Несчастная в панике выбежала на палубу, упала за борт… и утонула. Она не смогла выплыть, все еще находясь под действием снотворного.

– Ее можно было спасти?

– Алвина в отличие от Бесс умеет плавать. Она умоляла сестру позволить ей броситься на помощь несчастной женщине, но Бесс схватила ее и не отпускала до тех пор, пока не удостоверилась, что Айда мертва.

– Но если Бесс так ненавидела Аиду за то, что та поедет на бал, почему она допустила, чтобы эта поездка состоялась? Она могла убить ее и раньше.

– Она попыталась, но Карла не спускала глаз со своей хозяйки. Только когда служанка – по настоянию Айды – осталась в городе, Бесс смогла осуществить свой коварный план.

– А что произошло с Роуз?

– Если ты помнишь, когда они с Эймсом вернулись с бала, он нашел записку, в которой его просили срочно приехать на соседнюю плантацию, что он и сделал. Конечно, ни о какой записке там и слыхом не слыхивали. И, разумеется, автором послания, написанного печатными буквами, была Бесс… Эймс приехал домой и не нашел там Роуз. Но все спали, и он даже предположить не мог, что к ее исчезновению причастен кто-нибудь из семьи…

Тео замолчал и закрыл рукой глаза, как будто хотел загородиться от страшной картины гибели Роуз.

– Пожалуйста, – осторожно проговорила я. – Расскажи мне все до конца. Быть может, после этого тебе легче будет давать показания шерифу.

Тео взял мою руку и продолжил свое скорбное повествование:

– Когда Эймс уехал, Бесс и Алвина зашли в комнату Роуз якобы спросить, почему она вернулась так рано и почему остальные не приехали вместе с ней из Нового Орлеана. Включая, кстати, и меня, хотя я в тот раз не принимал участия в торжествах. Роуз доверилась им и все рассказала – вплоть до того, что собирается, когда все заснут, отправиться на плавучий дом и удостовериться, что зеркальная комната находится действительно там. Если это так, то на следующий день она намеревалась показать ее Эймсу, который не верил, что кто-то заставляет ее навсегда покинуть дом. Но Роуз подозревала Сару – и в этом была ее роковая ошибка. Ее подозрения усугубились, когда однажды во время прогулки по берегу реки Сара не согласилась с ее мнением, что плавучий дом портит вид и его нужно убрать. Конечно, сказала сестрам Роуз, эта развалина необходима Саре для своих целей… Когда Бесс спросила ее, почему она до сих пор ничего не рассказала Эймсу, та призналась, что боится показаться сумасшедшей. А потом… потом она попросила Алвину и Бесс пойти на плавучий дом вместе с нею.

– И подписала себе смертный приговор, – сказала я, содрогнувшись.

– Когда они пришли, Бесс куда-то исчезла, и Алвина стала убеждать Роуз как можно скорее вернуться домой, но та была исполнена решимости добиться своей цели. Она добилась ее – нашла комнату, а в ней Бесс в маске цвета крови. Ей не удалось сделать и нескольких шагов – Бесс убила ее выстрелом из пистолета. А после Бесс и Алвина спрятали тело на корабле, уверенные, что оно никогда не будет найдено.

– Неужели Алвина участвовала во всех этих ужасных злодеяниях?

– Она клянется, что никогда не сделала бы этого, но в случае неповиновения Бесс грозила ее убить. Боюсь, дело еще вот в чем: Алвине всегда была дорога честь семьи, слишком дорога, и она не донесла на Бесс из боязни, что на наш род ляжет пятно позора. Теперь об этом узнают все…

– Когда же ты узнал, кто виновен в преступлениях?

– Всего несколько часов назад, и совершенно случайно. На балу был человек, у которого Бесс и Алвина покупали зеркала. Он подошел поинтересоваться, для чего мы используем такое количество зеркал. Он подумал, что они понадобились для танцевального зала.

– Как все это ужасно…

– Узнав всю эту историю с зеркалами, я бросился искать сестер и, естественно, не нашел их. Именно тогда у меня и созрел план отправить тебя вместе с Эдвином, а самому вместе с дедом следовать на некотором отдалении с тем, чтобы, когда они нападут – а это должно было произойти неминуемо, – схватить их.

– Алвина убеждала меня, что кто-то курил дурманящие благовония… А Бесс… Как они могли…

– Да, – с горечью произнес Тео, – действительно страшно: три жизни принесено в жертву женскому тщеславию в его самой извращенной форме. Покрасоваться на балу – для Бесс это стало целью жизни. Возможно, именно поэтому ее и не избрали в число приглашенных…

– Что с нею теперь будет? Я бы хотела просить о снисхождении для нее…

– Не знаю, что тебе сказать, – пожал плечами Тео. – Но тюрьмы она не избежит.

– А Алвина?

– Я сделаю все от меня зависящее, чтобы с нею обошлись не слишком строго. Она пыталась помешать Бесс, но это оказалось ей не под силу. Ей надо было сразу обо всем рассказать мне. Когда я спросил, почему она этого не сделала, Алвина ответила, что не смела. Я вернулся с войны героем – и вдруг такой позор!

– В чем-то я ее понимаю. Ведь о твоем подвиге писали все газеты. И вдруг после этого попасть в раздел скандальной хроники… Немыслимо!

– Довольно об этом, душа моя! – прервал он. – Сейчас меня больше волнует, что будет с тобой. Конечно, теперь, после пережитых ужасов, ты уже не сможешь здесь остаться…

– Тео, счастье мое, неужели ты думаешь, что мою любовь к тебе что-нибудь способно разрушить? Я не держу зла на этот дом.

– О, Нэнси! – воскликнул он, обнимая меня. – Если бы ты знала, как я боялся, что ты решишь уехать!

– А я боялась, что ты заставишь меня это сделать. Мне казалось, что твое сердце завоевала Сара.

– Глупышка, – улыбнулся он. – Как ты могла такое предположить? Я никогда не любил ее. И не смог бы полюбить, даже если бы не встретил тебя. В ту ночь, когда ты увидела ее взмыленного коня и мокрую попону – да, да, я знаю, что ты видела их! – она ускакала от нас в глубокой обиде. У нас с нею был серьезный разговор, и я прямо сказал ей, что моя любовь к тебе не угаснет и пусть она не надеется на это. Сара скакала домой, не разбирая дороги, и ее конь оступился в реку. Мне тогда показалось, что тебя не стоит посвящать в подобные подробности.

– Клянусь, никогда больше не буду ревновать тебя, – пообещала я. – Я мечтаю помочь тебе одолеть все невзгоды, а дому Мэртсонов – вернуть его былую славу…

Моим мечтам суждено было сбыться. Горе нашей семьи встретило у жителей Нового Орлеана горячее сочувствие; Тео остался одним из самых уважаемых граждан.

Вскоре после того, как выяснились все обстоятельства уголовного дела, Бесс умерла от опухоли мозга. К счастью для нее, в свои последние дни она не осознавала, что творится вокруг нее: в ночь после Марди-грас рассудок окончательно оставил несчастную. Она вообразила себя женщиной неземной красоты и ни на секунду не расставалась с зеркалом.