Стивен закашлялся — помидор застрял в горле.

— Их потом всех нашли?

— Нет.

Перед глазами поплыло. Не «Вряд ли» или «Не думаю».

Просто «Нет».

— Несколько до сих пор здесь.

Несколько.

Пол Баррет. Мэриэл Оксенберг. Уильям Питере.

— Да? — сказал Стивен. — А где?

Вот так прямо и спросил. Как самую обыкновенную вещь.

Эйвери отвел глаза от Данкери-Бикон и взглянул на него:

— А тебе это зачем?

Время замедлилось, образуя странный водоворот, — причины, по которым Стивен интересовался этим вопросом, едва не сбили его с ног. Вращающееся колесо судьбы и застывшая земля на одиноких костях маленького мальчика.

— Да так, — проскрипел Стивен сжавшимся горлом. — Я просто подумал… Если бы вы собирались похоронить здесь кого-нибудь — где бы вы его закопали?

Он хотел произнести это непринужденно, но даже для его собственных ушей вопрос прозвучал чересчур громко, повис в неподвижном утреннем воздухе. Стивена замутило. Стало зябко и страшно.

Эйвери внимательно смотрел на него, и Стивен выдержал взгляд, надеясь, что убийца не разглядит в его глазах черной ямы, на дне которой плещется страх.

Тишина между ними натянулась так, что — Стивен готов был поклясться — скрипнула от напряжения.

Затем Эйвери пожал плечами:

— Ну, где-нибудь. Здесь. Откуда я знаю?

Он коротко оскалился и порылся в сумке:

— Хочешь пить?

Стивену хотелось его убить.

Он вскочил, схватил лопату и шагнул прочь, но Эйвери перехватил древко:

— Она мне понадобится.

Блекло-зеленые глаза неожиданно заледенели, суля опасность. Стивен понял, что проиграл. Эйвери знал о нем все. Эйвери читал его мысли, как рекламный щит. Ярко-красные губы растянулись в кривой ухмылке.

Стивен вскрикнул, точно прикоснувшись к чему-то темному и склизкому.

Он оттолкнул древко к окровавленному плечу Эйвери и бросился бежать.

Оказавшись на тропе, он услышал позади топот Эйвери — близко, чересчур близко, эх, надо было бежать раньше, тогда у него было бы преимущество! Что-то ударило его по спине, и Стивен, задохнувшись, упал.

Эйвери ухватил его за шкирку и приподнял словно шелудивого щенка. Стивен заскреб ногами по земле, нащупывая опору, и почти устоял, но качнулся вбок и упал на колени у ног маньяка.

Все еще держа Стивена за ворот, Эйвери наклонился, чтобы подобрать лопату. Новый, наблюдающий со стороны разум Стивена подсказал: именно лопатой его ударили в спину. Лопатой дяди Джуда. Его собственным оружием.

Потому что он всего лишь глупый маленький мальчик. Не снайпер, не полицейский и даже не взрослый. Ему хотелось поиграть во взрослого — и вот чем это закончилось. Смертью на плато в новенькой красной футболке с надписью «Агнец» на спине. Об этом и напишут в газетах — не о громкой победе, а о жалкой одинокой смерти несчастного маленького ягненка. Смерти, которая оставит от него две буквы на карте и нечеткое фото в газете. Еще и фотографию выберут какую похуже. Ту, школьную, что стоит у мамы на каминной полке, — он там вылитый беженец. Уж точно не таким он представлял себя с утра, надевая свою лучшую футболку.

От страха, отвращения и стыда он снова качнулся и припал к холодным джинсам Эйвери.

Эйвери хлестнул его по щеке.

— Знаешь, кто я?

Стивен молча кивнул черным разбойничьим ботинкам Эйвери.

— Хорошо.

Рука снова заныла, Эйвери поморщился, проклиная все на свете. Он дернул Стивена за футболку, чтобы тот встал на ноги, и, подталкивая, поволок обратно на холм. На полдороге Стивен начал всхлипывать. Лучше бы он не знал, кто Эйвери такой. Не знать было бы не так страшно. Не знать, что тот сделал с остальными. Не знать, что он сделает скоро и с ним. Все это казалось невозможным, но Стивен ведь сам читал про это в газетах, так что все правда. Скоро он сам убедится. Слезы потекли еще сильнее.

— Заткнись, — велел Эйвери. — На колени.

Стивен стоял, опустив руки и голову, сотрясаясь от рыданий.

— На колени, я сказал. — Эйвери снова встряхнул его и указал на лужайку белого вереска — ту самую, где они сидели недавно, когда у Стивена еще был выбор, еще была возможность убежать.

— На колени, — с отсутствующим видом повторил Стивен. Эти слова показались ему пустым звуком. Он не мог понять, что они значат.

— На колени.

Стивен тупо кивнул, но продолжал стоять.

Эйвери наклонился к нему и почти прижался губами к его уху:

— Не то придется тебе помочь.

— Ладно.

Но он по-прежнему не двигался. Не мог. Не хотел. Не мог себя заставить. Стоять было лучше. Безопаснее. Чем ближе к земле, тем меньше шансов. Лучше стоять. Эта мысль билась в его мозгу. Он понимал, что, опустившись на колени, уже не встанет.

— Вниз!

— Ладно.

Стивен перестал всхлипывать. Рыгнул. Желчь поднялась к горлу вместе с помидорным привкусом.

Он не двигался. Может, если соглашаться и не шевелиться, Эйвери надоест?

И Эйвери надоело. Стивен услышал сдавленный хрип, а через миг лопата ударила его сзади по ногам. Он скорчился от боли.

— Маленький засранец! — Эйвери и сам сморщился, схватившись за руку. На рубашке проступило свежее пятно крови.

Он снова потянул Стивена за ворот, заставляя опуститься на колени.

— Встань здесь. Понял?

Стивен кивнул и качнулся, оставшись на месте. Он чувствовал, как по спине бежит струйка — пота? крови? В поту было уже и лицо, кожу пощипывало. Стивена снова повело, так бы и прилег сейчас на мягкий вереск. Но лечь — это еще хуже, чем опуститься на колени. Еще ниже. Надо тянуть время. Надо выжидать — хотя о том, чего именно он выжидает, Стивен боялся даже подумать. Надо как можно дольше мешать Эйвери убить его. Не то чтобы Стивен надеялся вообще избежать смерти, но оттягивать этот момент — сейчас единственное разумное поведение.

Момент собственной смерти.

Он должен вот-вот умереть. Он проиграл все, даже собственную жизнь. Все очевидно. Но эта мысль принесла с собой какую-то странную свободу.

— Это вы убили дядю Билли?

— А ты как думаешь?

Стивен взглянул на Эйвери с удивлением. Надо же, убийца интересуется его мнением!

— Думаю, вы.

— А знаешь, как я его убил?

Этого Стивен не знал. Его снова затошнило.

— Как?

Эйвери, стоявший напротив Стивена, почти с нежностью коснулся его волос.

— Он выходил из магазина. Я спросил его, как пройти. У меня была карта…

Эйвери умолк. Стивен взглянул на него и понял, что того захлестнули сладостные воспоминания.

— Карта. Я попросил показать дорогу на карте. Он наклонился к окну, и тут… И тут я схватил его!

Стивен вскрикнул: Эйвери вцепился ему в волосы.

— Поймал, как мышонка! Как же он перепугался. Пришлось наподдать ему, чтобы перестал пищать. Видал бы ты его лицо! Будто до этого никто его и пальцем не трогал. Смех один!

Эйвери ухмыльнулся и снова углубился в чащобы своей памяти.

— Я с ним вволю натешился. Я со всеми с ними сперва развлекался. Играл, а потом убивал! И с тобой развлекусь.

Стивен скривился: Эйвери снова потянул за волосы. Он подавил стон, хотя это было нелегко. Но чем дольше не напоминать Эйвери о своем присутствии, чем дольше убийца вспоминает дядю Билли и всех остальных, тем дольше он останется в живых. Кожа на голове ныла, Стивена по-прежнему тошнило и трясло. Но надо держаться. Надо терпеть, молчать и надеяться. Другого выбора просто нет. Точнее, есть, но для Стивена неприемлемый: умереть, зовя мамочку, после того, как тобой «натешились». От этой мысли Стивен снова заплакал. Это не были слезы страха или стыда, он плакал о своей матери. Тихонько, чтобы не разозлить Эйвери.

— Он сам этого хотел. Твой дядя Билли был маленький извращенец, прямо как ты. Я тебе точно говорю.

Волна ненависти захлестнула Стивена, и он бросился на защиту мальчишки, которого никогда не любил, даже никогда и не знал.

— Вы врете!

Эйвери встряхнул его за волосы, Стивен взвыл.

— Что?

— Врешь, гнида!