{109 ...оживлял... магадиду... — Плектром, который часто изготовлялся из рога (ср. Платон. «Законы». 795А).}
С пятью струнами, как пятью жезлами.
[b] Известен мне и еще один инструмент, на котором по словам Никомеда в книге "Об Орфее" [FHG.IV.465; ср. 182f] играют на пирах фракийских царей: это феник. Как пишут Эфор и Скамон в книге "Об изобретениях" [FHG.I.276, J. 2 А 44], называется он так, оттого что изобретен был финикийцами, а по словам Сема Делосского в первой книге "О Делосе" [FHG.IV.492] - оттого что его колена изготовляются из делосской финиковой пальмы. А на самбике, говорит Сем, первой стала играть Сивилла... [пишет] вышеупомянутый Скамон, что название свое она получила по имени некоего Самбика, изобретшего ее.
41. Что касается треножника (ибо есть и такой музыкальный инструмент), то вышеназванный Артемон о нем пишет так [FHG.IV.342]: "Поэтому {110} о многих инструментах даже неизвестно, существовали ли [с] они вообще: например, о треножнике Пифагора Закинфского. В ходу он был недолго и скоро всеми был забыт - то ли оказавшись неудобным для рук, то ли по какой другой причине. С виду он был похож на дельфийский треножник (отсюда и название), а употреблялся как тройная кифара. [Три] его ножки стояли на легко вращавшемся основании, похожем на сиденье поворотного стула; с трех сторон в промежутках между [d] ножками были натянуты струны - между лирным рогом сверху и колками понизу. Котел вверху служил сразу общим украшением {111} и тройным резонатором, это придавало изящество и усиливало звук. По трем сторонам инструмента были распределены три лада: дорийский, фригийский или лидийский. Сам Пифагор сидел на стуле, который был таких же пропорций (что и треножник); левой рукой он обхватывал инструмент, а в правой держал плектр. Для начала он выбирал любой из трех ладов, а потом [е] ногой легко поворачивал основание и играл на струнах другой стороны, а потом третьей. Все это устройство так быстро поворачивалось и так точно подставлялось под руку, что со стороны, не глядя, а слушая, можно было подумать, что это звучат три разные кифары, настроенных на [f] различные лады. И вот этот инструмент, вызывавший общее восхищение, после смерти Пифагора очень скоро был забыт".
{110 Поэтому... — вследствие того, что они находились в обороте малое время.}
{111 ...служил., украшением... — Котел венчал каждый обычный треножник.}
42. Менехм говорит [Scr.Al. 146, frag.6, J.2 В 674], что сольную игру на кифаре (Платон "Законы" 669Е), первым ввел Аристоник Аргосский, бывший современником Архилоха, житель Керкиры. А Филохор пишет в третьей книге "Аттид" [FHG.I.395]: "Лисандр, сикионский кифарист, первый преобразовал сольную игру на кифаре, сильнее натянув струны и добившись богатого и полного звука. Это он придал струнам звучание, похожее на флейту, которое первыми переняли Эпигон и его школа. (638) Уйдя от этой скудости средств тогдашней кифаристики, он первым ввел в нее цветистые вариации, и ямбы, {112} и магадиду, и сиригм ("свисток"); он первым стал заменять своим инструментом различные другие, и, умножив все свои достижения, первым окружил себя ансамблем кифаристов". Согласно Менехму [Scr.Al. 146, frag.7, J. 2 В 674], Дион Хиосский {113} первым сопровождал игрой на кифаре возлияния Дионису. Тимомах в сочинении "О Кипре" говорит [FHG.IV.521], что достигнув величайшего мастерства, Стесандр Самосский первым пел в Дельфах под кифару гомеровские сражения, начиная с "Одиссеи". Другие утверждают, что первым среди [b] элевтернейцев стал исполнять на кифаре любовные песни Аметор Элевтернский, потомки которого называют себя "Аметоридами". Аристоксен пишет [FHG.II.285]: "Как иные гексаметрические стихи скоро вызвали смешные пародии, так и кифаредов первым стал пародировать Энона, {114} а за ним Полиевкт Ахейский и Диокл из Кинефы". Имеют своих сочинителей и непристойные песенки, о которых Фений Эресийский в книге "Против софистов" пишет так [FHG.II.299]: "Теленик Византийский и Аргад, [с] сочинители непристойных песнопений, преуспели в своем роде поэзии, однако даже приблизиться не могли к песнопениям Терпандра и Фринида". Аргада упоминает Алексид в "Конном акробате" [Kock.II. 304]:
{112 Ямбы — или ямбики, см.636b.}
{113 Дион Хиосский — этот Дион совершенно неизвестен; (Ион?).}
{114 пародировать Энона — см. 19f-20a.}
- Вот Хороник, поэт.
- Какие песни сочиняет?
- Пышные.
- Каков же будет он в сравненьи с Аргадом?
- На переход дневной опередил его.
И Анаксандрид в "Геракле" [Коск.II.141]: {115}
{115 ...в «Геракле». — Он упоминает его также в «Протесилае» (см. 131b).}
[d] Он одаренный парень, как мне кажется:
Взялся за инструмент с таким изяществом
И пробежал по струнам так уверенно!
.............
Ликуй: теперь тебя хочу проверить я
И с Аргадом устроить состязание,
Чтоб ты, дружище, одолел искусников.
43. Сочинитель комедии "Нищие", приписываемой Хиониду, {116} упоминает еще одного сочинителя шуток и служителя забавной Музы, по имени Гнесипп [Коск.I.5]:
{116 ...приписываемой Хиониду... — Те же сомнения высказаны на 137е. Клеомен может быть рапсодом, упомянутым выше, 620d.}
И Клеомен с Гнесиппом мне такой беды
[е] На девяти струнах не подсластили бы.
И сочинитель "Илотов" говорит [Коск.I.294]:
Не модно {117} Стесихора петь, Алкмана, Симонида.
{117 Не модно... — Схожая мысль: Аристофан. «Облака» (1353-1372); Персии. «Сатиры». V. 164-166.}
Гнесиппа слушать надлежит: он для прелюбодеев
Ночные песни сочинил с ямбикой и тригоном,
Чтоб женщин выманить себе.
Кратин в "Неженках" [Коск.I.43]:
Лихорадка в бок! Кто видел, чтоб влюблен я был, Гнесипп?
Я таким пустышкой не был, не был я настолько глуп.
Высмеивает он стихи Гнесиппа и в "Пастухах" [Коск.I.16]:
[f] Просившему Софоклу не дал хора он,
Дал сыну Клеомаха, от которого
Не взял бы я и для Адоний песенки. {118}
{118 ...для Адоний песенки. — Говорящий представляет себя хорегом на лирическом представлении. О предполагаемой похотливости женщин на Адониях см. Аристофан «Лисистрата» 389-398.}
И во "Временах года" [Коск.I.90]:
Пускай с ним Клеомахов сын
Пойдет, трагедий поставщик,
И хор его прислужников,
Ощипывающих на лидийский лад
Волосья с непристойных мест.
(639) А Телеклид говорит в "Крутых" [Коск.I.217], что Гнесипп [и сам] попадался на прелюбодействе.
Вообще же, пишет Клеарх во второй книге "О любви" [FHG.II.316], что любовные или так называемые "локрийские" песни ничем не отличаются от того, что писали Сапфо и Анакреонт. Конечно, в стихах Архилоха или в "Дроздовках" Гомера есть много любовной страсти, но не меньше ее и в сочинениях Асоподора {119} об Эроте, да и все любовные письма представляют собой как бы прозаический род поэзии".
{119 ...Асоподора... — В другом месте говорится, что он писал ритмической прозой (445b).}
[О десертах]
44. На этом Масурий закончил свой длинный рассказ, {120} а перед нами [b] поставили, как говорится, "вторые столы" (десерты). Нас так часто угощали -и не только на Сатурналиях, когда по обычаю римские дети устраивают угощение рабам и сами им прислуживают. Обычай этот - не римский, а эллинский. Как пишет в "Исторических записках" Каристий [FHG.IV.358-359], на Крите во время празднества Гермей творится то же самое, и в то время как рабы пируют, хозяева хлопочут, прислуживая им. Так и в Трезене в месяце Герестии: {121} согласно тому же Каристию, в это [с] время справляется многодневное празднество, в один из дней которого рабы вместе с гражданами играют в кости, а хозяева устраивают им угощение. И Берос в первой книге "О Вавилоне" пишет [FHG.II.498], что в месяце Лоосе шестнадцатого числа в Вавилоне начинается пятидневный праздник Сакеи, {122} когда должны начальствовать над хозяевами, и один из них, в одежде, похожей на царскую, правит всем домой и называется "зоганом". Упоминает об этом празднике и Ктесий во второй книге [d] "О Персии". А на острова Косе наоборот: Макарий в третьей книге "О Косе" рассказывает [FHG.IV.442; 262с] что при жертвоприношении Гере рабам запрещено участвовать в пиршестве. Оттого и у Филарха говорится [J.2 А 188]: {123}