Эвбул в "Дедале" [Коск.II.172]:
Без платы хочет оставаться он при них,
Как эписит.
51. В пьесе "Упряжка" (так звали гетеру) Дифил упоминает имя [b] Еврипида (так назывался один бросок при игре в кости), {126} одновременно смеясь и над поэтом, и над параситом [Kock.II.565]:
{126 ...имя Еврипида (так назывался один бросок при игре в кости)... — Самый удачный бросок при игре в кости, когда выпадало 40 очков, получивший свое имя по некоему Гевриппиду (’Ευριππίδης), одному из Сорока, — судейской коллегии, разбиравшей мелкие денежные тяжбы в аттических демах. Помимо совпадения чисел (40 очков и 40 судей) сыграло роль созвучие его имени с выражением «удачно бросить» (ευ̃ ρ̉ίπτειν). Трагик Еврипид здесь вовсе не при чем.}
- Бросок удачный вышел.
- Как любезен ты!
Поставь-ка драхму.
- Вот, уже положена.
- Вдруг выйдет Еврипид?
- Но никогда еще
Он женщин не спасал. В своих трагедиях,
Не знаешь разве, как он ненавидит их?
А параситов он всегда любил. Вот пишет же:
[с] "Тот муж, что приобрел богатство {127} и троих
{127 Тот муж, что приобрел богатство... — Из трех стихов, преподносимых как фрагмент трагедии Еврипида, Еврипиду принадлежат первый (недошедшая трагедия «Антиопа», фр. 8) и третий («Ифигения в Тавриде». 535). Гневные слова, будто бы обращенные трагиком к человеку, плохо относящемуся к нахлебникам, на самом деле Ифигения говорит об Одиссее, которого она ненавидит, как и всех, ради чьего отплытия в Трою она была принесена в жертву («Ифигения в Авлиде»).}
По крайней мере не кормил нахлебников,
Да сгинет на чужбине неоплаканный!"
- Откуда это, подскажи.
- Тебе-то что?
Рассматриваем мысль, а не трагедию.
Во второй редакции этой же комедии Дифил пишет о разгневанном парасите [Kock.II.566]:
- Разгневан он? Вот это новость! Сердится
Наш парасит?
- О нет! Намазал желчью стол {128}
{128 Намазал желчью стол... — Параситу не свойственно сердиться. Проявленное им раздражение (желчь) воспринимается другими как желание порвать с ролью прихлебателя.}
И от него бедняга отучается,
Как от груди младенцы.
[d] И далее [Kock.II.566]:
- Не раньше, лишь тогда начнешь нахлебничать.
- О униженье ремеслу! Припомни же:
Должно быть параситу место сразу же
За кифаредом.
И в комедии, озаглавленной "Парасит" [Kock.II.562]:
Но заниматься парасита ремеслом
Не должно, не умея людям нравиться.
52. Менандр же в комедии "Гнев" утверждает, что друг не станет разузнавать о свадебном пире [Kock.III.106]:
[e] Кто воистину товарищ, тот не станет спрашивать,
Как иные, час обеда, или, что препятствует
Сесть за стол, не станет рыскать, где б урвать еще обед,
Дважды, трижды пообедать, на поминках посидеть.
В том же духе пишут Алекид в "Оресте", Никострат в "Богатстве", Менандр в "Пьянстве" и "Законодателе". Филонид же в "Котурнах" пишет так [Kock.I.255; ср.47е]:
Хоть голодаю (α̉πόσιτος), не терплю подобного. {129}
{129 Хоть голодаю... не терплю подобного. — Смысл такой: слушать твою игру готовы (за обед) только те, кто не может сам себя прокормить — «поденщики» (α̉πόσιτος), а не экоситы.}
Существует несколько имен, однокоренных параситу: это эписит, о нем уже говорилось [246f], экосит (питающийся самостоятельно, дома), ситокур {130} (дармоед), автосит (живущий на собственный счет); еще плохо-ед и мало-ед. Экосит упоминается Анаксандридом в "Охотниках" [Kock.II.144]:
{130 Ситокур — буквально «истребитель хлеба» (κείρω).}
Приятно, если сын самостоятельно
[f] Себя прокормит дома (экосит).
Экоситом называется также тот, кто несет для города бесплатную службу. Например, у Антифана в "Скифянке" [Kock.II.97]:
Быстро ведь становится
Собранья членом тот, кто служит на свой счет (экосит).
Также Менандр в "Перстне" [Kock.III.31]:
Нашли мы жениха - самостоятелен
И, стало быть, в приданом не нуждается.
И в "Кифаристе" [Kock.III.81]:
А слушатели вовсе не бесплатные.
Эписита упоминает Кратет в "Буянах" [Kock.I.140]:
Пасет он эписита: хоть и мерзнет тот
В палатах Мегабиза, ему выдадут
Хлеб вместо платы.
Менандр в "Женщинах за завтраком" использует слово "экосит" в (248) особом смысле (домашний) [Коск.III.129]:
Хороший тон не в том, чтоб женщин множество
Созвать и угощать толпу обедами, -
В кругу домашних (экосит) свадьбу надо праздновать!
Ситокур встречается у Алексида в "Ночной страже" или "Поденщиках" [Kock.II.363]:
Ходячим будешь сикотуром-спутником.
Менандр во "Фрасилеонте" говорит о бесполезном и напрасно едящем свой хлеб ситокуре [Kock.III.70]:
[b] Всё колеблется да медлит, а ведь ест за счет чужой
Добровольным дармоедом.
И в "Выставленных на продажу" [Kock.III. 122]:
Ах, горе! Что ты до сих пор в дверях стоишь,
Поставив ношу? Дармоеда жалкого
Мы взяли в дом, такого бесполезного!
Слово "автосит" употребляет Кробил в "Удавленнике" [Kock.III.379]:
Нахлебник-самохлебник (автосит)! Кормит сам себя,
И на пирах присутствует с хозяином.
Слово "плохоед" употребляет в "Ганимеде" Эвбул [Kock.II.171]:
[c] Он плохо ест, и только сном питается.
"Малоеда" упоминает Фриних в "Затворнике" [Kock.I.377]:
Что делает Геракл, в еде умеренный? {131}
{131 ...Геракл, в еде умеренный. — Буквально «малоед» (ο̉λιγόσιτος). В пародийно-мифологической сицилийской комедии, из которой заимствовали аттические комедиографы, Геракл выступал обжорой и приживалом.}
Также Ферекрат или Страттид в "Бравых парнях" [Kock.I.145; ср.415с]:
Так значит, мало ешь ты, пожирающий
Не меньше рациона каждодневного
Триеры?" {132}
{132 Не меньше рациона каждодневного триеры... — На триере могло быть более 200 человек (гребцов и солдат).}
[О льстецах]
53. Когда Плутарх закончил свой рассказ о параситах, слово перешло к Демокриту. "Я могу, - сказал он, - по слову фиванского поэта [Пиндар, fr.241], "приладить свою речь к предыдущей как доску к доске", и кое-что рассказать о льстецах. Прекрасно сказал Менандр [Коск.III.64]:
[d] Живут льстецы, конечно, всех блаженнее,
и слово "льстец" немногим отличается по значению от парасита. Вот, например, Клисофа все называют льстецом при македонском царе Филиппе (перипатетик Сатир пишет в "Жизнеописании Филиппа" [FHG.III.161], что родом он был афинянин); а Линкей Самосский в своих "Записках" называет его параситом: "Когда Филипп принялся бранить своего парасита Клисофа за [e] попрошайничество, тот сказал в ответ: "чтобы ты не забывал меня". Филипп подарил ему увечного коня, и Клисоф продал его. Когда через некоторое время царь поинтересовался, где же его конь, он ответил: "Увы, от этой своей раны твой конь... был продан". {133} Когда Филипп над ним насмехался и все веселились, Клисоф заметил: "Ну-с, разве я не прокормлю тебя?""
{133 ... от ... раны твой конь ... был продан. — Обыгрывается выражение «скончаться от ран» (ε̉κ χρωμάτων θνήσκειν).}
Гегесандр из Дельф рассказывает в своих "Записках" о Клисофе следующее [FHG.IV.413]: "Когда Филипп сказал, что ему доставили письмо от фракийского царя Котиса, оказавшийся рядом Клисоф воскликнул: "Клянусь богами, славные новости!" Филипп сказал ему: "Но ты же не знаешь, о чем письмо!" - "Клянусь Зевсом, - ответил Клисоф, - ты отлично меня [f] выругал!"" 54. Сатир пишет в "Жизнеописании Филиппа" [FHG.III.161]: "Когда Филипп потерял глаз, Клисоф ходил при нем, наложив себе такую же повязку. В другой раз, когда царь был ранен в ногу, Клисоф выходил с ним, прихрамывая так же, как он. И когда Филиппу поднесли однажды какое-то острое блюдо, Клисоф весь скривился, как будто сам его попробовал. (249) У арабов такое делается не ради лести, но в силу обычая: если у царя увечье, то все ему подражают: потому что если считается честью быть погребенным вместе с царем, то странно было бы не считать честью делить с ним его хромоту". Действительно, Николай Дамасский (из перипатетиков) пишет в сто шестнадцатой книге своей многотомной истории (а всего в ней сто сорок четыре книги) [FHG.III.418], что Адиатом, царь сотианов (это кельтский народ), имеет при себе шестьсот отборных воинов, называемых [b] покельтски силодурами, {134} а по-гречески это значит клятвенники (ευ̉χωλιμαι̃οι): "Они живут вместе с царями и умирают вместе с ними, исполняя данную клятву. За это они разделяют с царем и его власть, одеваются и живут, как он, а в случае его смерти, умрет ли он от болезни, на войне или от чего-нибудь еще, они обязаны умереть вместе с ним. И никто не припомнит, чтобы кто-нибудь из них струсил и избежал смерти, когда она приходила к царю".