– Думаешь? – переспросил Клемо с сомнением. – Позвони и поинтересуйся. Я не могу.

– Зато я все могу.

Тон Эстер был слегка презрительным, но она тем не менее нашла в справочнике номер и набрала его. Сначала в трубке были слышны лишь ритмичные длинные гудки, затем хрипловатый голос отозвался:

– Ферма Трегеллес.

– Тетя Джейн? Это Эстер… Хильда собиралась прогуляться пешком от Хейвена до дома, и что-то ее все нет. Джеймс начал беспокоиться, что…

– Я ее не видела, если именно это ты хочешь выяснить, – перебили ее на другом конце провода. – У меня своих хлопот полон рот. Особенно с твоей тетушкой Агнес, которая так и норовит уйти со двора, стоит мне на минуту оставить ее без присмотра. Я просто не в состоянии следить за ней день и ночь. Так что Хильду я не видела.

И все, положила трубку.

– Стерва! – сказал Клемо и поднялся. – Пойду искать.

– Если ты действительно так волнуешься, то оставайся лучше у телефона. Я отправлюсь на поиски с Элис и Берти. Он на машине объедет округу, а мы до темноты пройдем по всем тропинкам.

После некоторого колебания Клемо согласился.

– Ты, Эстер, верно, считаешь, что я зря шум поднимаю, но мне действительно тревожно за Хильду.

Эстер пожала плечами.

– Хильда не из тех девочек, что могут попасть в беду. Она вполне способна за себя постоять.

– А вдруг она просто боится возвращаться домой?

– Боится? Кого, тебя?! Вот насмешил!

Но ближе к одиннадцати он, не в силах больше ждать, позвонил в полицию.

В наши дни лишь в очень немногих участках полицейские дежурят по ночам, и потому разговаривать Джеймсу пришлось с городским управлением. А ведь еще совсем недавно можно было запросто звякнуть своему участковому, которого ты знал по имени, поболтать с его женой…

– Сколько лет вашей дочери, сэр?

– Семнадцать, – сказал он виновато. Чертова Эстер!

– В наше время гулять до одиннадцати это не очень поздно для молоденькой девушки, сэр. У вас есть особые причины для беспокойства?

Ну, это уже слишком!

– Да, вот именно, особые причины! – рявкнул Джеймс в трубку, но тут же умерил свой пыл. – Извините, немного перенервничал.

Через пару минут разговора в подобном тоне ему пообещали прислать патрульную машину.

– В течение получаса, сэр. Сообщите все детали нашему сотруднику… Хотя я не стал бы так переживать. В большинстве случаев объяснение самое простое.

Клемо дожидался на пороге дома. Ночь выдалась тихая и ясная. Ему были видны огни городка и тускло светящееся море вдали. Две машины въехали на стоянку кемпинга. Окна большинства домиков на колесах были уже темны – любители такого отдыха спать ложатся рано. Зато в нескольких палатках на верхней площадке сквозь голубое, зеленое или оранжевое полотно мутно просвечивали лампы. Ему показалось, что ждал он долго, но на самом деле прошло всего минут двадцать, и он увидел синий маячок полицейской машины, свернувшей в его сторону с шоссе.

Один из двух патрульных остался в машине на связи, а второй проследовал за Клемо в гостиную, редко посещаемую и пропахшую сыростью. Туда же сразу явилась Элис.

– Я – констебль Бакстер. Что там у вас с дочерью, сэр?

Клемо принялся рассказывать, а полицейский слушал; старый служака, он успел повидать на своем веку достаточно человеческой жадности, похоти и прочих пороков. Незамужняя семнадцатилетняя девчонка беременна? Подумаешь, большое дело!

– А с этим молодым человеком – Ральфом Мартином… Вы с ним разговаривали?

– С ним разговаривала я, – вмешалась Элис. – Он очень встревожен и сегодня весь вечер не слезал с велосипеда, искал ее.

– Он сообщил, из-за чего они поссорились?

– Ральф рассердился, когда Хильда сказала, что собирается сделать аборт. Ему бы хотелось жениться на ней и сохранить ребенка.

Констебль Бакстер делал пометки. Блокноты полицейских могли бы послужить неисчерпаемым источником сюжетов для литераторов.

– Стало быть, он и не пытается отрицать свою причастность?

– Пусть только попробует! – воскликнул Клемо. – Моя дочь – порядочная девушка.

– Разумеется, сэр! Мне в любом случае придется поговорить с парнем самому, но некоторые вещи хорошо знать заранее. Значит, баркас причалил в Хейвене, чтобы его пассажиры могли попить чаю, и ваша дочь ушла, сказав, что доберется домой на автобусе…

– Но она не вернулась! – Клемо сделал особое ударение на частице «не». – Надеюсь, вы понимаете, что нам известна только одна версия, его собственная.

– Однако это все, чем мы на данный момент располагаем. Но не сомневайтесь: Мартина-младшего мы допросим, и нас ему не одурачить.

– А как насчет того, чтобы организовать ее поиски? Полицейский посмотрел в темноту за окном.

– Имеет ли это сейчас смысл, сэр? Если она не вернется домой до рассвета, мы сразу же возьмемся за дело. Кстати, если бы она пошла от Хейвена пешком, то как, по-вашему, каким путем?

Ответила Элис:

– Так сразу не скажешь. Если ей хотелось поразмыслить дорогой, она могла отправиться тропкой вдоль берега, хотя это и кружной маршрут. Гораздо ближе по полям мимо Трегеллеса, фермы моей тетушки. Их земля граничит с нашей повыше, вдоль долины.

– Трегеллес… – могло показаться, что полисмен повторил это название с несколько странной интонацией. – Вы созванивались со своей тетей?

– Да, но Хильды она не видела. Сегодня вечером мы вдвоем обошли тропинки, которыми она могла воспользоваться, а мой муж обследовал на машине проселочные дороги.

Полицейский кивнул.

– Вы сделали все, что могли. Теперь постарайтесь успокоиться. Утром мы приступим к организованным поискам… То есть если будет необходимость. Опросим жителей Хейвена, которые могли ее видеть, побеседуем с пассажирами баркаса – может, кто что слышал. По местному радио передадим объявление о розыске. Само собой, поставим в известность береговую охрану и всех наших людей… А сейчас мне нужны от вас приметы Хильды, во что она была одета и, по возможности, недавняя фотография.

Черные мраморные часы на каминной полке пробили четверть первого.

Чарли Мартин и его семья жили в небольшом, похожем на куб доме, стоявшем чуть повыше портовых зданий. Когда в дверь позвонил полицейский, Чарли откинул занавеску в окне второго этажа и выглянул наружу.

– Что такое?

– Полиция.

– Вижу, что полиция. Чего вам надо?

– Поговорить с вашим сыном Ральфом.

Возражений не последовало. Минуту или две спустя Чарли, натянувший брюки прямо поверх пижамы, провел констебля Бакстера в гостиную.

– Парень сейчас спустится. Он совершенно измотан.

Чарли втиснул свое грузное тело в жалобно скрипнувшее плетеное кресло.

– Вы, конечно, по поводу девчонки. Он собирался искать ее всю ночь, да я запретил ему и думать об этом. Напрасная трата времени!

Явился Ральф, он выглядел издерганным и усталым и уселся в кресло рядом с отцом.

– У меня буквально пара вопросов. Скажите, вы поссорились с Хильдой во время морской прогулки сегодня днем?

– Да, это я виноват. Повел себя как дурак, – голос его дрогнул.

– Ничего подобного! – вмешался в беседу Чарли. – Просто мальчик не хотел, чтобы от его ребенка – моего внука! – избавились, как от паршивого котенка.

– Мне нужно было дать Хильде время все хорошенько обдумать. Зря я затеял этот разговор на глазах у посторонних.

Стены небольшой комнаты почти сплошь покрывали фотографии в рамках, на которых примерно в равных долях были представлены катера и члены семейства. Самое почетное место отводилось увеличенному снимку, на котором была запечатлена пара, явно родители Чарли.

– И сильно вы разругались?

– Нет, не сказал бы.

– Выкладывай, как все было.

Юноша рассказал.

– А потом вы пристали в Хейвене, и Хильда ушла?

– Да.

– Она предупредила тебя, что так поступит?

– Нет! Я и не предполагал даже, а она – бегом по ступенькам и скрылась… Я еще не успел толком причалить. Крикнула только, что поедет домой на автобусе. Я никак не могу в толк взять… То есть мы ведь даже не поссорились. Так, поспорили немного.