Письмо было датировано январем и содержалось в нем вот что:
Уважаемая мисс Клемо!
К моему большому сожалению, мы не имеем возможности составить себе мнение о картине, основываясь на ее карандашной схеме. Для этого нужно видеть само полотно. Если Вы можете доставить его в Лондон, пожалуйста, привозите его к нам или в любой крупный аукционный дом, где специалисты также сумеют установить подлинность и предположительную стоимость произведения живописи. Кроме того, достаточно компетентные эксперты работают в антикварных фирмах, расположенных куда ближе к Вашему городку, чем Лондон.
Что касается Вашего наброска, то он вызывает в памяти композиции целого ряда пейзажей Писсарро, созданных им в конце шестидесятых – начале семидесятых годов прошлого столетия в деревеньке Понтуаз и ее окрестностях. Боюсь, однако, что этот факт нисколько не помогает установить подлинность полотна, о котором нам сообщаете Вы.
Искренне Ваш
– Это еще что за ерунда? – спросила Милли.
– Пока не знаю, но нам наверняка предстоит это выяснить.
А потом на дне самого маленького ящика, под зимними шерстяными носками и шапочками, Милли нашла еще один конверт. В нем лежали фотографии – штук пятнадцать снимков самой Хильды – младенчество, детство, юность – все этапы взросления. Милли просматривала их без всякого интереса, но потом вдруг изумленно присвистнула.
– Как тебе это понравится, а? В полный рост и в чем мать родила.
Она подала Люси фото, на котором лицом к камере был запечатлен совершенно голый мужчина.
– Это Берти, ее зять.
– По мне, так неплох. Возможно, она все-таки понимала, что нужно брать от жизни свое. Однако что на это скажет старшая сестра?
– А вот и тачка, сэр, – сказал Диксон, обращаясь к Керси.
Под одним из навесов во дворе фермы Трегеллес между старым трактором и «моррис-майнором» Джейн Рул стояла ржавая тачка с железным колесом, заляпанным куриным пометом.
– Ты так думаешь? – спросил Керси. – Тогда попробуй-ка потолкать ее. Ручаюсь, шуму будет, как от пьянчуги, которому медведь на ухо наступил, наяривающему на волынке «Солдатские жалобы». Давай, чего стоишь?!
Диксон выкатил тачку из-под навеса во двор, и это действительно сопровождалось отчаянным скрипом и визгом колеса об ось, которую, как видно, вообще не смазывали.
– Наверняка даже в городке слышно, – сказал Керси. – Да и весит эта штуковина с полтонны.
– Зачем она вам понадобилась? – Это Клиффорд вышел из дома и с любопытством наблюдал за ними.
Керси уткнулся взглядом в носки собственных ботинок и спросил:
– Что ты делал у каменоломни нынче утром?
– Я услышал оттуда какие-то крики и пошел узнать, что случилось. Там были полицейские; по-моему, они нашли мертвую Хильду.
– И ты не подошел поближе, чтобы это выяснить?
– Я увидел, что двое полицейских пошли в ту сторону, где я стоял. Поэтому я вернулся сюда и сказал маме.
– Ты потерял вот это? – Керси показал ему резную фигурку коровы, найденную на краю обрыва.
Клиффорд посмотрел на нее с интересом.
– Не в этот раз, – мотнул он головой.
– Когда же?
– Не знаю.
В этот момент показалась Джейн Рул:
– Ну и что вам опять нужно?
Она выглядела совершенно изможденной, посеревшей лицом.
– Нам лучше будет зайти в дом, – сказал Керси.
И снова Рулы сели за стол напротив сыщиков, и снова Клиффорд достал из кармана свой щелкающий ножичек, но только более робко, с опаской поглядывая на мать.
– У нас есть основания полагать, – начал Керси, – что вы занимались распродажей мебели, принадлежавшей вашей родственнице мисс Агнес Рул. Должен вас предупредить, вы не обязаны ничего говорить, но все, что вы скажете, может быть занесено в протокол и использовано как ваши показания.
«Что я привязался к этой дурацкой мебели? – думал Керси. – Тут у нас кровавая шарада, которую надо разгадать. Либо ее драгоценный сынуля изнасиловал и убил девчонку, либо нет. Вот и все, что имеет значение».
– Мне нет проку отпираться, – сказала Джейн Рул. – Да и причин тоже. После того как Агнес слегка свихнулась, она перестала давать мне деньги. Оставалась только ее пенсия, которую я за нее и так получала. У нее была комната, ее кормили, за ней ухаживали день и ночь, я делала для нее все, что положено. И тут нате – она стала обвинять меня, что я у нее ворую. А чего вы хотите? В любом доме престарелых с нее бы слупили раз в пять больше ее пенсии за то же, что она имела здесь.
– Так что же вы продали?
Джейн пожала тощими плечами.
– Так, пару вещей… Бюро и стол обеденный.
– Сбыть мебель вам помог Берти Харви?
– Да, он сказал, что знает место, где дадут хорошую цену.
– И сколько вы от него получили?
– Двести за бюро, полтораста – за стол. На это да на пенсию мне пришлось содержать ее целый год, а вещи и так перешли бы ко мне после ее смерти.
– Только в том случае, если бы она пережила сестру. Почему вы еще не обратились к ее адвокату по поводу денег?
– Ненавижу адвокатов.
Как странно! Эта женщина была виновна в том, что сокрыла факт смерти самым диким способом и в целях наживы, Еще одна ее вина состояла в корыстном присвоении чужой собственности. И при этом Керси видел, что она сама считает все свои поступки разумными и логичными. Но еще более странно то, что он был почти готов с ней согласиться.
Глава восьмая
Салат с крабами и бутылка белого вина – лишь в этих пределах Уайклифф позволил себе попользоваться щедротами патологоанатома. Но и за это пришлось выслушать непрошеный совет:
– Ты не в силах изменить этот мир, Чарльз, так почему бы просто не плыть по течению? Поздно пытаться возводить плотины и строить ковчеги. Мощная стремнина всемирного потопа уносит нас неведомо куда. Но ведь и в нашем положении есть приятные стороны, нужно только уметь ими насладиться.
К концу обеда Уайклифф совсем разомлел, видимо, подействовало вино.
– Не забудь позвонить мне, как только выяснишь что-то по поводу девушки. Она была беременна. Мне нужно, чтобы ты срочно сделал анализы эмбриона, чтобы их можно было использовать для определения несостоявшегося отца.
– Положись на меня, Чарльз. К вечеру я что-нибудь непременно смогу тебе сообщить.
– Тогда позвони домой.
«Порше» резко тронулся с места, взвизгнув покрышками, – фирменный стиль Фрэнкса.
Уайклифф сам себе казался сейчас немного Белым Кроликом. И почему он всегда дает Фрэнксу ощутить свое превосходство?
К этому времени штаб уже перебрался в помещение магазина в северной части порта. Сержанту Шоу с помощью запасов центрального склада и группы техников удалось создать там даже некое подобие домашних условий для бесприютных сыщиков. Вывеска над входом в магазин сильно полиняла, но название все еще можно было прочитать: «Мелочная лавка Чарли». Какой-нибудь остряк уже наверняка отпустил пару дурацких шуток по этому поводу. Но по сравнению с автобусом здесь было куда удобнее. На первом этаже стояли столы с компьютерами и телефонами; тут могли работать семь или восемь полицейских. Вверх по крутой лестнице еще две комнаты. Одна, тоже оснащенная компьютером, послужит кабинетом для старшего офицера, другая – для допроса свидетелей. Роскошь! Имелась даже крохотная кухня, где Поттер, самый толстый из их группы, уже заваривал чай.
Дежурный офицер сказал ему:
– С вами, сэр, очень хотел поговорить некий мистер Делбос из Экзетера. Он оставил номер, по которому ему можно перезвонить.
Делбос… Имя знакомое, но он не сразу вспомнил, о ком речь. Потом дошло: «Ловелл и Делбос» – аукционеры, на которых прежде работал Берти Харви.
– Соедините меня с ним, пожалуйста.