Ангелус:

— Вы насовсем покинули Лондон?

— Я эмигрировал на Пантеллерию.

— Из страха перед атомной войной? Что-то не похоже на поведение типичного британца, - госпожа Туриан, разумеется, сразу все верно поняла.

— Ужас и скорбь у нас в прошлом, my spanish looking lady [14], в прошлом у кроссмен-джонов, pardon те, у современных кроманьонцев, тех, кто по доброй воле стал дикарем. Вчера, когда я с Бартоло, одним здешним рыбаком, приплыл на Панарею, чтобы искать... Знаете, я обошел все кладбища на Липари, облазил все, что можно, и обнюхал все углы и закоулки, не хуже какого-нибудь бродячего пса, шныряющего в поисках костей, и все напрасно... Так вот, мне рассказали, что несколько умерших, вернее, не умерших, а убитых заключенных, находившихся здесь, в лагере при Муссолини, похоронены на этом... э-э... острове лангустов. Но я его не нашел, моего покойника...

Искорки в прямоугольных пещерах глазниц погасли. Когда Кроссмен продолжил и заговорил теперь уже почти без пауз, лишь изредка покашливая или быстро затягиваясь дымом, Лулубэ вспомнила, слушая его, нескончаемые раскаты барабанной дроби, а окутанная голубоватыми клубами дыма, отливающая бронзой голова Кроссмена напомнила ей... Дикого Охотника.

Да, теперь он не живет в Лондоне, он со всей учтивостью сообщил британскому правительству о своих намерениях, которые, впрочем, мало кого интересовали, а именно о том, что он не намерен возвращаться в Англию до тех пор, пока она не предоставит свободу Кипру, как и должна, согласно Атлантической хартии; в эпоху искусственных спутников и сверхзвуковых ракетных бомбардировщиков, в конце концов, не требуется держать в оборонительных целях военно-морские базы на территории, принадлежащей другим народам; французский генерал Салан, проигравший многие колониальные войны, недавно заявил, что является алжирцем, потому что его сын пал в сражении с настоящими, темнокожими, алжирцами, - поистине логика белых самоубийц; он, Кроссмен, ненавидит национализм, но может понять национализм народов, имеющих другой цвет кожи или другую веру, поскольку их столетиями держали в повиновении белые, именующие себя христианами, этот национализм стал чем-то вроде аллергии, а сам он может считаться националистом в одном-единственном смысле, а именно в том, что каждый человек должен стараться, по возможности, указывать правительству своего народа на допущенные ошибки, - вот такой у него, англичанина, взгляд на вещи.

Теперь, когда технократия за какие-то несколько десятков лет уже поглотила весь мир, у белого человека остается лишь один шанс — задабривать, задабривать, задабривать другого, не белого человека, и бледнолицые вожди в Стране Советов, кажется, это поняли, хотя в тысяче других вещей они все равно остаются бесконечно тупыми, прежде всего, они не понимают, что необходимо привести свои философские теории в соответствие с новой картиной мира, которая, как утверждают, основана на теории Эйнштейна. Нет же, советская философия по-прежнему цепляется за старую, механистическую, с ее вечным двигателем, картину мира, которая точно также признает вечность. Вечность с большой буквы, как признает ее и пресвятая Церковь. Ту самую Вечность, во имя которой на протяжении тысячелетий творились кровавые бесчинства и совершались страшные злодеяния. Гм... Еще старик Гераклит, Гераклит Темный, великий Гераклит, чей тезис «Война — мать всех вещей» так ловко использовали фашисты, писал (от его наследия осталось не так уж много), что и эта Мать, как все матери, смертна и что старая распря в конце концов будет побеждена Логосом, мировым разумом, величайшей силой справедливости. И вот теперь настала пора симбиоза, взаимовыгодного сосуществования самых разных народов, - да-да, об этом писал old man [15]Гераклит. Видеть лишь общее, иначе «дитя всех вещей» превратится в ничто... Вы следите за моей мыслью?

Несомненно, белому человеку пора немедленно разрядить аккумуляторы, в которых столетиями копилась озлобленность на него, вчерашнего властелина мира, в противном случае неизбежен взрыв и в результате взрыва - вакуум, ведь, в конце концов, наивно предполагать, что в мире, где все подчинено раздутой донельзя, чудовищной технизации и, следовательно, унификации, только белый человек способен соорудить водородную бомбу и, соорудив, шарахнуть ею по другой половине человечества. Нильс Бор, знаменитый датчанин, сказал ведь однажды, что скоро настанет день, когда любой из нас сможет на досуге смастерить у себя дома, например в сарае, где стоят велосипеды, маленькую атомную бомбочку, и ничто не помешает смастерить такую бомбочку какому-нибудь негру-пролетарию из Южно-Африканского Союза, которого гнусные белые господа там, в Африке, не желают признавать человеком, и ничто не помешает сделать то же самое какому-нибудь негру из племени банту, чей отец еще умел барабанить в тамтам...

— Мы тоже барабанить умеем, — с игривой улыбкой заметила Лулубэ, но Кроссмен на ее слова ответил почему-то: «Thank you».

— Белые граждане Северной Америки, можно сказать, находятся в довольно сносном положении, они еще могут умилостивить Немесиду, то есть глобальную озлобленность цветных, всего цветного человечества, посадив на трон в своем вашингтонском Белом доме благоразумного и образованного чернокожего, ну а что остается нам, жителям Старого Света, дряхлой старушки Европе?

Швейцарию, как он прочитал у одного очень изысканного базельца, да-да, у базельского писателя Якоба Буркхарда, уже давно вытеснили на задворки всемирной истории, а вот от радиоактивной заразы оказалось не так-то просто избавиться...

— Бертран Рассел, наш блистательный лорд Бертран Рассел, хоть я, когда еще интересовался парламентскими делами, ни разу не видел его на заседаниях верхней палаты... — В глазах-пещерах снова замелькали, заплясали насмешливые искорки. — В нашем мире заурядных вояк можно полагаться только на восьмидесятилетних старцев и восемнадцатилетних юнцов... Лорд Рассел сообщил, что после Бикини — я имею в виду не дамский купальный костюм, а остров в Тихом океане, на котором проходили испытания американского атомного оружия, — после Бикини в течение десяти дней над Японией шли дожди, радиоактивность которых в пять тысяч раз превышала норму. В результате ядерных испытаний произошел выброс стронция, искусственного яда, который и сейчас, спустя без малого тринадцать лет после экспериментов, начатых над Хиросимой, когда двести тысяч японцев были использованы в качестве подопытных кроликов для вивисекции в невиданных масштабах, так вот, этот стронций осел повсюду на земле, попал на траву и с травой — в молоко. По прогнозам Британской организации ядерных исследований, в результате испытаний на Бикини число одних только раковых заболеваний составит не меньше пятидесяти тысяч, это не считая мутаций, генетических изменений в молекулярном строении наследной массы, которые неизбежно скажутся на последующих поколениях людей. У вас есть дети?

— Нет, - скромно ответил Ангелус.

— А у вас? - спросила Лулубэ.

— Тем, у кого есть дети, уже сегодня следует готовиться к тому, что его внуки будут уродами о двух головах или сиамскими близнецами. А плутоний, справедливо названный так по имени бога подземного царства мертвых, — он выбрасывается при взрывах водородных бомб, — одна шестисоттысячная грамма плутония представляет страшную опасность для человеческого организма уже хотя бы потому, что период распада этого ядовитого вещества составляет двадцать четыре тысячи лет.

— Чертовщина, — тихо сказал Туриан.

— Чертовщина, говорите? Мой милый господин из Швейцарии, что чертовщина в сравнении с этим? Страх пробирает до костей — тех самых костей, которые стронций в организме поражает прежде всего... Я западный человек, и потому судьбы западного мира внушают мне большие опасения, чем судьбы мира восточного, особенно сегодня, когда происходит борьба между капитализмом и коммунизмом, а вернее сказать — борьба между белым человеком и вдохновляемым Немесидой человеком черным. Но внешнеполитические сделки западного мира проворачивал — об этом когда-нибудь потом, если, конечно, «когда-нибудь потом» вообще будет, появятся сообщения, — сделки в решающие годы проворачивал болезненный адвокат с лицом и ухватками коммивояжера, торгующего библиями, которыми в Америке не возбраняется торговать даже в храмах, где самый ходовой товар Священное Писание, и как оно рекламируется? «Иисус Христос, лучший в мире сочинитель, дамы и господа! А вот кому еще книжечку? Кто еще не приобрел Библию для домашнего употребления вместе с домашним атомным оружием, чистеньким, тактического назначения, дабы сокрушить силы зла? Кто еще не купил боеголовку для межконтинентальной ракеты, боеголовку для ракеты средней дальности? Кому атомную глубинную бомбочку и средства противовоздушной обороны? А против средств противовоздушной обороны у нас имеются средства против средств противовоздушной обороны, а против средств против средств противовоздушной обороны есть средства против средств против средств противовоздушной обороны и боеголовки, дочиста отмытые, сверкающие чистотой боеголовки». Может быть, у тех, за океаном, на просторах бывшей империи Чингисхана, ракеты не такие ладные, однако у них они есть!.. Кхм, поэтому из страха перед ударом постоянно идут разговоры об ударе, ударах, а не лучше ли было бы пригласить на чашку чая посланцев Чингисхана и побеседовать с ними о проблемах компетенции так, как сделал это в свое время на Сицилии, недалеко отсюда, величайший император западного мира Фридрих II Гогенштауфен, признанный гением и преданный проклятию, величайший из посредников, попытавшийся уладить стародавний конфликт Востока и Запада, который в те времена проявлялся в чудовищных формах, эксцессах, именовавшихся крестовыми походами. Первый крестовый поход, к которому подстрекал Папа... погодите, сейчас вспомню, да, Урбан под номером два, первый поход с треском провалился, да, в сущности, все крестовые походы были неудачными, причина этого в самой природе подобных экспедиций, но симптоматично то, что предводителем первого из этих грабительских походов, проходивших под благочестивыми лозунгами, был рыцарь по имени Вальтер Голяк... Я вам еще не надоел?