Глава 22

"Ритуля! Здравствуй!

Как же я соскучился по тебе!

Добрался нормально. Товарищи меня встретили!

В первый раз нас бомбили ещё на марше. С горизонтального полёта, поэтому не точно, но несколько машин пострадало, были раненые среди бойцов БАО.

Завод расположен в горах, но рядом довольно большая долина и неглубокая речка, воды постоянно не хватает. Работа предстоит серьёзная: это небольшой аул, а надо построить город!

Халхин-Гол называется, сейчас она пересохла, а тот ручеёк, который от неё остался постоянно травят диверсанты самураев. С водой полный напруг. Впереди высоты, которые заняли японцы и сильно укрепились.

Погода стоит жаркая, но сегодня подул свежий ветерок!

Японцы применяют массированные налёты, до 300 самолётов в одном вылете, и, если бы мы не успели развернуть и замаскировать РЛС, потерь бы было значительно больше. А сегодня на рассвете над аэродромом соседнего полка утром появились два "японца", которые протаранили стоянки самолётов. Лётчики не выпрыгивали. Смертники. "Камикадзе" – "свежий или божественный ветер". А у нас самолёты не камуфлированы, кроме наших. И стоят как на параде!

Несмотря на страшную жару, мы вырыли котлованы для корпусов завода и успешно завершаем строительство. Девять корпусов уже стоят, правда, без оборудования, а я сегодня пойду смотреть место под следующий.

Применение нами РЛС и централизованного управления ВВС переломило ситуацию в нашу пользу. Мы обнаруживали взлетающие бомбардировщики противника загодя и подготавливали свой удар. Смушкевич, который командовал авиацией отдельной армии, быстро освоился с планированием по планшету, и, несмотря на ограниченное количество радиостанций, умудрялся при помощи выкладываемых знаков направлять самолёты в нужную сторону. Моя эскадрилья служила пожарной командой, вызываемой им в тот момент, когда других сил и средств уже не было. В свалки нас старались не бросать, дескать, не наше дело. Тем не менее, мой личный счёт пополнился 9 сбитыми: 6 бомбардировщиков и 3 И-97.

Скоро, уже очень скоро строительство закончится. Осталось совсем немного! И я приеду к тебе!

Осталось только разгромить Квантунскую армию в 75 тысяч человек, 500 артиллерийских орудий, 182 танка, 700 самолетов. Наши войска, под руководством генерала Жукова, вчера перешли в наступление. Бои в воздухе переросли в непрерывную схватку с раннего утра и до самой ночи.

Твой Андрей

20 августа 1938

Рита со слезами на глазах перечитывала единственное, пришедшее по почте, письмо от Андрея. Остальное были телеграммы из Кызыл-Кия, примерно такого содержания: "Ритуля, у меня всё в порядке! Люблю, целую. Андрей"

22 сентября неожиданно приехал Павел с небольшим тючком зелёного цвета. Не разуваясь, прошёл в кабинет Андрея. В глаза мне он не смотрел. Развязал тючок. "Его вещи, его два ордена, письма тебе, их много, но он их не отправлял. Рита, неделю назад Андрей не вернулся из боевого вылета." Если бы не Митя, которого я держала на руках, я бы упала. Павел подхватил меня и посадил в кресло, отнёс Митю в кроватку и вернулся.

— Не верю! Он живой! Я вчера письмо получила! — я вырвала из кармана его письмо и передала Павлу.

— 20 августа, он не вернулся из вылета 15 сентября. Я ждал неделю, прежде, чем сообщить тебе. 16-го был подписан мир с Японией. Вот! — достал из нагрудного кармана Указ Президиума Верховного Совета Союза ССР о награждении многих участников боёв. — Присвоить звание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина, и вот его фамилия: майору Андрееву Андрею Дмитриевичу, 1916 г.р., командиру эскадрильи N-ского полка – (посмертно).

— Андрей – лейтенант!

— Давно уже майор! Я попросил Берия оставить тебе и Мите эту квартиру. Он согласен. Выйдешь из отпуска, пойдешь работать в школу. Её перевели под Подольск. Там отличный лес, озеро, мальчишке и собаке будет, где побегать. — Он сходил на кухню принёс три стакана и три куска черного хлеба. Достал из мешка водку, — Помянем! Какой человек был! Эх! — выпил, развернулся и вышел. Видимо, зашёл в охрану, потому что в квартиру буквально ворвались Клавдия Петровна и Саша.

Следующие дни были как в тумане. На следующий день приехал Чкалов, Поликарпов, Швецов, Климов, Сухой, Микоян. Огромное количество людей, в комнатах появился портрет Андрея в черной рамке. Приехал Сталин. Что-то говорили. Пытались поддержать. У меня кружилась голова, пропало молоко. Клавдия Петровна нашла кормилицу. "Ты должна жить, Рита! Жизнь не кончилась! У тебя ребенок!" Приехал Георгадзе, привез звезду Героя и орден Ленина. На пятые сутки раздался звонок из госпиталя в Хабаровске: "Квартира Андреева? Ваш муж, майор Андреев, находится в нашем госпитале! Сделана операция. Состояние стабильное! Сегодня кратковременно пришёл в сознание, попросил позвонить вам." Что со мной было! Словами этого не передать! Все же, кроме меня, его уже похоронили! Звоню Паше. Он сказал, что выделит мне самолёт! И я вылетела в Хабаровск. С Митей остались кормилица и Клавдия Петровна. Трое суток я добиралась до Хабаровска. Лётчики сказали, что это – рекордное время!

Из Москвы в Хабаровск я летела 3 суток. Это были трое суток сплошных воспоминаний и тревоги!

Я еще не знала, что все, или почти все, Андрюшины опасности уже позади, но я очень хотела увидеть его и убедиться, что он живой!!!

Я с самого начала не верила в то, что его нет. Какое-то шестое чувство подсказывало, что с ним всё в порядке. Да и Митя вёл себя спокойно, и Тлетль не проявлял никаких беспокойств.

В эти 5 дней, с момента как пришел Павел и звонком из Хабаровска, в доме постоянно были люди: постоянные визиты и соболезнования меня совсем измотали. Люди жестокие, они не понимают КАК мне тяжело. Все настолько "увлеклись", что совсем забыли, что я – кормящая мать, у меня грудной ребенок. Я так перепсиховала, что молоко перегорело и пропало. Спасибо Клавдии Петровне, что она нашла кормилицу. Так у Мити появилась вторая, молочная, мама. Мама Маша. Да, как только доберусь в Хабаровск – надо будет позвонить и узнать – как там они. Павел наотрез отказался отпускать меня с ребенком. Он, конечно, прав. Но я так хотела показать Андрею сына! А он мне отрезал, что с двумя я одна не справлюсь. Да и Маша кормит Митю. Ей выпишут дополнительный отпуск на эти дни…

Я летела, а слезы лились и лились, и остановить их было невозможно. Передо мной пронеслась вся наша совместная жизнь – все 11 месяцев… Да, в прошлом октябре Андрей сделал мне предложение, я согласилась. Ах, каким же терпеливым, ласковым и нежным был он. Он старался меня беречь. А эти незабываемые 3 дня на "Куин Мэри"! А Ялта! Лучшего свадебного путешествия не придумать! А как мы гуляли по набережным Ялты! А как стояли на палубе "Куин Мэри"! Какие сказочные ночи нам пришлось пережить! А Мексика! А Нью-Йорк! И ведь всё время он проявлял заботу обо мне. А как было забавно за ним наблюдать, когда я сообщила, что нас будет трое… (Рита улыбнулась) И этот безобразник не захотел говорить мне, что едет на войну только для моего спокойствия! А эти еженедельные телеграммы: "Всё в порядке тчк скучаю тчк люблю тчк скоро буду дома тчк твой Андрей"? Только для того, чтобы я не волновалась. Когда я у Павла спросила, как они могли мне столько времени врать, он ответил: "А что прикажешь делать? Тебя беременную туда везти? Что бы это дало? Чтобы ты потеряла ребенка?" Как обычно – железная логика. У него всегда так. Но как я рада, что все ошиблись и Андрей жив! Клавдия Петровна мне перед вылетом сказала: "Есть примета: если человека заранее "похоронили", то жить он будет долго и счастливо." Как я на это надеюсь! Вот опять посадка… Но на ту, в Туле, совсем не похожа… И слава богу! Пилоты говорят, что через 8 часов будем в Хабаровске…

Вхожу в палату, а он лежит и улыбается! Убила бы, подлеца! У него сломана рука, прострелена грудь, ножевое ранение: задета плевра. Начинавшуюся гангрену на месте перелома удалось локализовать. Проревела всю ночь, его перевели в отдельную палату, пришлось воспользоваться его мандатом замнаркома. Через десять дней его признали транспортабельным, и мы вылетели в Москву, экипажи менялись сразу при посадке, поэтому летели очень быстро, через 40 часов Андрей был в Центральном госпитале РККА. Николай Нилович лично делал повторную операцию на левой руке. Выйдя из операционной, он подозвал меня и сказал: "Голубушка, не волнуйтесь! Страшного ничего нет, но движения левого мизинца надо будет восстанавливать. У него компрессионный перелом двух костей пясти. Один из нервов повреждён. Видимо, обо что-то стукнулся! А предплечье хорошо восстановили в Хабаровске. Организм молодой! Всё будет хорошо." В этот день я заново родилась! Всё! К чёрту все другие занятия. Главное – это Андрюшка и Митька! И никуда больше их не отпущу! Через несколько секунд я поняла, что эти ребята, скорее всего, меня спрашивать ни о чём не будут и разревелась от безысходности!