— Я не возражаю, пока кислород еще в цене.

— Мне кажется, она скучала бы по городу, — сказала Фенелла себе под нос. — В душе Лизбет — городская мышь.

— Главное, что не крыса, — заметил я, но она, кажется, не расслышала.

Войдя в квартиру, я запер за собой дверь и прошел в спальню. Наклонившись над кроватью, расстегнул молнию кожаной куртки, и конверты Тигры посыпались на одеяло.

Отложив б о льшую часть денег и сберкнижку в сторону, пять банкнот по двадцать фунтов я засунул в бумажник. Потом достал с полки специальное издание «Истории Соединенных Штатов Америки» Хью Брогана.

Расплачиваясь за долги несколько лет назад, мой знакомый по прозвищу Ленни-токарь превратил книгу в металлический несгораемый сейф с цифровым замком. Я иногда называл ее «военной казной», но в последнее время так поиздержался, что отсутствие войны было только кстати.

Запихнув деньги и сберкнижку внутрь, я повернул маленькое колесико, скрывающее комбинацию цифр. Конверты я порвал на мелкие кусочки и засыпал вместе со свежей порцией «не содержащих химикатов, пригодных для биоутилизации, с запахом сосны, вторичных, поглощающих влагу» древесных опилок в кошачий туалет Спрингстина. Туалетом кот редко пользовался, но кому бы пришло в голову рыться там в поисках улик?

Я переоделся в выстиранную Фенеллой черную футболку, которая была на мне в Нижнем мире, черные брюки из х/б ткани и темно-синие туфли с матерчатым верхом. В таком наряде не покрасуешься, но в этом и был весь смысл.

Футболка напомнила мне о Нижнем мире и о том, что где-то там остался мой фонарик Я решил взять новый напрокат у Дуги.

Он открыл сам, но за его спиной сидела на корточках Миранда. Она складывала вещи в картонную коробку.

— Привет, Ангел. Куда собрался? На грабеж?

— Тебя не проведешь, Дуги. Но я все же подумал: не зайти ли сначала к тебе, — может быть, найдется что слямзить на месте. Нет, правда, я собрался профилактику «Армстронгу» делать, но куда-то задевал фонарик. Не одолжишь мне свой?

Дуги окинул меня бычьим взглядом, который, надо сказать, у него получился очень естественным.

— Если только вернешь на этот раз.

— А чего такого я брал и не вернул? — обиделся я.

— Два штопора, ведерко для льда и три четверти бутылки солодового виски.

— Так это для вечеринки! — возмутился я. — Вечеринки не в счет.

— Ха! — Он протопал на кухню.

Миранда приветливо улыбнулась и шепнула:

— Ты оказался прав, Ангел.

Не знаю, что озадачило меня больше — ее улыбка или обвинение в правоте.

— Насчет чего?

— Насчет нашего переезда в Шотландию. Дуги рвался туда всем сердцем, но меня не привлекает роль смиренной кельтской девушки, следящей за домашним очагом.

Тут до меня дошло, что она не паковала, а распаковывала вещи.

— Я отказалась ехать.

— Ну и как он воспринял? Надеюсь, ты не сказала, что я имею к этому какое-то отношение?

— Он решил подумать, — ответила Миранда, поджав губы. — А значит, останется со мной. Если признаться, мы оба тосковали бы по Лондону, его азарту, городской жизни.

— Просто бочка меда, не так ли?

Дуги вернулся с черным пластмассовым фонариком.

— Чтобы включить, поверни головку, — объяснил он. — Я сосчитал батарейки.

— Не паникуй, верну завтра утром.

Он что-то достал из-за спины.

— Вот это тоже можешь взять напрокат.

И с этими словами напялил мне на голову по самые уши круглую вязаную шапочку.

— Теперь похож.

16

Перемотка, пауза, быстрое воспроизведение.

Картина складывалась почти полная. Вставали на место детали, которые я вовремя не заметил. Или заметил, но не придал значения. Например, такой факт, что всякий раз, когда мы с Тигрой приезжали за фургоном, выполняя инструкции Басотти, фургон стоял в полумиле от больницы.

По дороге в Глоуб-Таун я остановился у магазина и купил пару резиновых перчаток повышенной прочности.

Предусмотрительность никогда не помешает.

Кто-то, такой-же предусмотрительный, отремонтировал ворота на свалке машин Хаббарда и установил новый засов с висячим замком. Вход с парадного крыльца отпадал.

Я медленно поехал вдоль забора и, выбрав место, загнал кеб за угол, подальше от чужих глаз. При мне были только фонарик Дуги и ключи от «Армстронга». Все вещи, которые могли позволить установить мою личность, я запер в бардачке. Положив ключи во внутренний карман куртки, я застегнул молнию, затем натянул резиновые кухонные перчатки и поверх них надел пару черных кожаных перчаток.

Пальцы в двух парах перчаток потеряли гибкость, но, прикинув на глаз высоту сетчатого ограждения, я решил, что у меня получится. Ухватившись за проволочные ячейки, я подтянулся, упираясь в сетку носками матерчатых туфель. Забор был невысок, не выше трех метров. Нитку колючей проволоки я заметил, когда на секунду, дико раскачиваясь, задержался наверху забора.

Место я выбрал не случайно: с другой стороны впритык к ограде была навалена куча ржавых машин, кое-где по три, так что мне осталось только протянуть руку, схватиться за ручку выпотрошенного и частично смятого пикапа «форд» и перелезть в его кузов. Оттуда открывался вид на пустую улицу и территорию свалки, уходившую рядами покореженных автомобилей в темноту, туда, где должен быть канал.

На большом кирпичном гараже по-прежнему висел огромный замок, две фальшивые, если верить Тигре, видеокамеры мигали красными огоньками, демонстрируя, что их батареи находятся в рабочем состоянии. Чтобы не засекли сенсоры движения, я решил не выступать за пределы ряда разбитых машин. То, что я надеялся найти, должно было находиться именно там.

Когда мы приезжали сюда в последний раз, Тигра выгрузил из фургона шесть мешков мусора. Тогда он не пошел к каналу, как сделал это при первой поездке. Я отчетливо слышал, как он с шумом продирался между металлическими обломками. Фонарика у него не было, значит, мешки должны быть спрятаны в первом ряду остовов, которые в некоторых случаях громоздились пирамидами по пять штук.

Я перелез через борт пикапа и осторожно спрыгнул вниз. Опробовав фонарик Дуги, я пришел к выводу, что он больше похож на прожектор и выдаст меня с головой любопытным прохожим.

Похвалив самого себя за сообразительность, я достал моток черной изоленты и, оторвав четыре полоски, заклеил часть стекла. Получился пальчиковый фонарик с узким лучом, удобным в деле и не таким заметным со стороны.

Прикинув, где стоял фургон в тот раз, когда мы были здесь с Тигрой, я прошел метров тридцать и оказался напротив дальнего конца кирпичной постройки. По моим расчетам Тигра сваливал мешки не ближе этого расстояния.

Ближайшая куча обломков состояла из фургона «форд-темз», «триумф-толедо», сплющенного до тридцатисантиметровой толщины, задней части «воксхолла», а также подвески и несущей рамы, оставшихся от «фиата». Я посветил фонариком вверх-вниз и решил, что под эту груду мятого металла можно было втиснуть разве что лист папиросной бумаги.

Второй ряд несколько меня обнадежил. Два кузова «рено» были зажаты между старым фургоном и раздавленной «шкодой». Носы «рено» смотрели в одну сторону, корпуса оставались практически целыми, хотя колеса и, вероятно, двигатели отсутствовали.

Я встал на останки «шкоды» и посветил фонариком через заднее окно нижнего «рено». Внутри ничего не было, даже сидений. Дверь с моей стороны не открывалась.

Я дотянулся до верхнего «рено» и попробовал заднюю дверь, ни на что особенно не надеясь. К моему удивлению, она открылась, и сверху, напугав меня, вывалилось что-то объемное и черное.

Так нашелся один из черных пластиковых мешков Тигры. Ничего другого там быть не могло, но все равно у меня душа ушла в пятки.

Одна моя рука сжимала ручку дверцы, в другой я держал фонарик, поэтому мешок я толкнул. Оказалось, что весил он, вопреки своему виду, немного. В следующий момент я потерял опору на «шкоде» и начал валиться навзничь с единственной судорожной мыслью, как бы уберечь правую сторону лица от новых повреждений. Падать было недалеко, но я умудрился проявить максимальную неуклюжесть, треснувшись затылком о соседнюю развалюху. Нога задела о зазубренный обрывок металла, я почувствовал, как рвется носок, и ногу пронзила боль, после которой удар задницей о землю воспринимался с облегчением.