Странное молчание воцарилось за столом, когда их глаза на мгновение встретились. Но он тут же посмотрел на Гаррисона, а она уставилась на вазу с розами, придавленная собственными мыслями.

— Джейк, — проговорил Гаррисон, — я думаю, что из всех космических полетов, за исключением, быть может, высадки на Луну, ваш полет получит самую большую прессу.

— Меня это не удивляет, — спокойно отозвался Джейк. — У меня такое чувство, что я первый человек на Земле, который сможет сравниться с Джоном Кеннеди, сказавшим: «Я тот парень, который сопровождал Джекки в Париж». Я стану человеком, который сопровождал доктора Джилл Данбери в космос.

Гаррисон хихикнул:

— Может, ты и прав, но в конце концов это не такой уж плохой титул.

Джилл кинула на Джейка быстрый взгляд и удивилась тому, что увидела. Это была ревность или уязвленная гордость? Нечто такое, чего она никогда раньше не видела на его лице.

— Я и не представляла себе, — сказала она холодно, — что тебя это беспокоит. Ты никогда не высказывал подобные мысли.

Он поднял свой бокал с вином и пригубил, а потом ответил:

— Я и не держал это в голове, Джилл. Я думал, что эта честь достанется Джеральду Медоузу, так что зачем мне было обсуждать это?

Ее задело и то, как он посмотрел на нее, и его слова. Ей это казалось несправедливым. Мужчины связали свою жизнь с космосом, а теперь, когда женщина наконец получила такую возможность, мужчина, который летит вместе с ней, выражает недовольство доставшейся ему ролью. Напомнив себе, что она находится в обществе директора программы, Джилл замкнулась в тягостном молчании.

Она почувствовала облегчение, когда принесли еду и мужчины принялись горячо обсуждать проблемы бейсбола. Через некоторое время она извинилась и прошла в дамский туалет. Проклятье… проклятье… проклятье. Она ходила взад и вперед перед зеркалом, занимавшим всю стену. Она должна смириться с мыслью, что Джейк будет с ней вопреки своему желанию. Она должна смириться с мыслью, что, по всей видимости, любят его, любит его уже давно — и вот теперь это. Что еще ей предстоит пройти до того, как все это кончится? Если его гордость задета, то ее гордость уничтожена. Слишком многое произошло за эти последние перед полетом дни. Она начала испытывать чувство паники. «О Боже, не дай мне запаниковать! Только не сейчас, умоляю, только не сейчас!»

Джилл прижала правую руку к груди и почувствовала, как бешено бьется ее сердце. Она должна привести свои чувства в порядок и сделать это немедленно. Глядя на себя в зеркало, она вся напряглась. Осталось шесть дней, фактически уже пять. На шестой день они должны взлететь. Она может сделать это. Она должна. У нее нет другого выхода.

В половине одиннадцатого вечера лимузин подвез их к общежитию для холостых офицеров. Гаррисон Тейлор остался в машине, крикнул им: «Увидимся завтра!» — и лимузин рванулся и исчез.

— Ты не хочешь пройти в клуб и выпить там по рюмке перед сном? — спросил Джейк.

Она обернулась к нему, исполненная холодной решимости, и посмотрела ему прямо в глаза.

— Мы с тобой ведь будем друзьями, правда, Джейк? — сказала она, стараясь, чтобы голос ее звучал непринужденно.

— Это так важно, Джилл? — неожиданно спросил он.

— Да, я уверена. Не хотелось бы думать, что мне предстоит провести четырнадцать дней на высоте двести миль над Землей с человеком, которому не нравлюсь я или которому не нравится моя миссия. — Она серьезно смотрела ему в глаза. — Да, это важно.

Он положил руку ей на плечо:

— Почему бы нам не обсудить это за рюмкой?

Его рука соскользнула по руке Джилл и сжала ее пальцы.

Так, держась за руки, они прошли квартал до офицерского клуба, откуда доносились музыка и смех. Джейк молча провел ее к свободному столику в углу, и они оказались там одни. Глядя на него, Джилл гадала, какие мысли в действительности таятся за этими мерцающими зрачками. Он сидел спокойно, терпеливо ожидая, когда официант принесет заказанное.

Когда им принесли заказ, он посмотрел на Джилл:

— Что будет дальше, Джилл?

— Что ты имеешь в виду?

Он крутил в пальцах свой бокал.

— Ты говорила о том, будем ли мы друзьями. Я не знаю, что ты имеешь в виду. Ты хочешь, чтобы Я был твоим другом? Ты этого хочешь?

— Я не знаю, — пробормотала она. — Я не могу понять, какое место ты занимаешь в моей жизни.

— Нет, это ты знаешь. — Он поднял бокал и пригубил его. — Я вошел в твою жизнь. Вне зависимости от того, хочешь ты этого или нет, я вошел в твою жизнь. — Он сделал глоток. — Вероятно, это наша общая проблема. Мы вошли в жизнь друг друга и не знаем, какое место там занимаем. Мы сами устроили это, никто другой здесь не замешан. Мы должны пройти через это, и не надо делать вид что ничего не происходит.

— Вот это я и хотела сказать. Давай забудем о прошлом. По крайней мере сейчас.

Наступила пауза.

— Почему бы нам не потанцевать?

Уголки губ Джейка приподнялись, и прежде чем Джилл успела отказаться, он взял ее за руку и повел танцевать. Секунду выждал и потом, решительно посмотрев ей в глаза, притянул ее к себе. Его левая рука легла на ее талию, а правая сжала ее руку и прижала к своей груди. Он танцевал легко и плавно. Джилл показалось, когда она затихла в его руках, что они танцуют как одно целое — одно тело, одно дыхание.

Время, казалось, остановилось, пока они танцевали, а когда музыка кончилась, он еще какое-то мгновение не отпускал ее; потом она почувствовала, как он напрягся, выпустил ее и проводил к их столику.

Она осмотрелась, прежде чем обернуться к нему. Они улыбнулись друг другу, и в этот момент она почувствовала себя с ним очень уютно.

Он протянул руку через стол, и его рука встретила ее руку.

— Я думаю о том, как мне быть тебе другом, — сказал он, глядя в ее большие синие глаза. — Может быть, маргинальным другом.

Наступила пауза, она смотрела на него.

— А что такое маргинальный друг? — спросила она наконец.

Он ухмыльнулся:

— Друг на краю. Я вижу, ты склонна держать меня на краю твоей жизни. Ты не разрешаешь мне приблизиться к тебе, так что я тут, на краю, и останусь. Правильно?

— Лучше иметь маргинального друга, чем никакого, — сказала она и почему-то почувствовала, как сжалось у нее горло.

Через несколько минут, остановившись у двери в комнату Джилл, он отпустил ее руку и слегка улыбнулся.

— Ну вот мы и вернулись туда, где начали. Я не думаю, что ты хочешь, чтобы я проводил тебя в комнату только в качестве маргинального друга.

Она почувствовала какое-то покалывание в кончиках пальцев. Нет, нет, необходимо уйти от него в свою комнату, оторваться от этого человека, преодолеть силу его притяжения.

— Нет, я могу справиться, — прошептала она наконец.

Он наклонился и коснулся ее губ.

Она перевела дыхание и медленно подняла глаза. И вот тут наступил самый трудный момент, и ее рука начала нащупывать ручку двери.

Она открыла дверь, и он в этот момент обнял ее. Его губы нашли ее губы, и она поняла, что не в состоянии прогнать его. Она любила его. Любила так сильно, что не знала, что ей делать с этим чувством. И уже не имело значения то, что она не хотела признаться себе в этом в течение целого года. И не имело значения, что завтра она, возможно, снова не захочет видеть его. Но сейчас, когда его губы так жаждали ее губ, когда его руки ласкали ее, она поняла, какое место он занимает в ее жизни.

Они стояли в самом центре комнаты, и он целовал ее вновь и вновь, и ее поцелуи становились все нежнее, пока он не отпустил ее и не отступил от нее на шаг.

Джилл глубоко вздохнула и дотянулась до его щеки. Когда их глаза встретились, она в какое-то мгновение почувствовала, что ничто не может воспрепятствовать им соединиться. Ее руки медленно обвили его шею. Он не двигался, не пытался обнять ее или прижать к себе. Он стоял неподвижно. Ей безумно захотелось, чтобы он обнял ее.

— Джейк, — прошептала она, — ты можешь обнять меня? Хоть на секунду?