– Выходит, ты Пэкстон, – спокойно проговорила она, – и как близко ты связан с этим местом?

– Я его везучий до смерти владелец.

Когда она протянула руку, чтобы за его спиной нажать кнопку «Вниз», Пэкстон перехватил ее запястье, и Хармони это прикосновение показалось нежным и возбуждающим. Теперь включились все ее системы. Нет-нет-нет! Это никак нельзя было назвать правильным. Она терпеть не могла, когда к ней кто-нибудь прикасался. Исключением были только ее сестры… а теперь, по всей видимости, и этот вечно чем-то недовольный хам.

Вот гад! Он же нарушил ее защитный круг света, а она даже не заметила! А может, все совсем не так? Или она забыла о том, что нужно блюсти свою безопасность, или все-таки ее сфера из белого света оставалась нетронутой, и ей просто не нужно было защищать себя от этого парня.

Хармони смотрела на Пэкстона, а его яркие глаза цвета виски исследовали ее… вызывая желание отдать ему… да все, что угодно! Она физически ощущала на себе его взгляд. Вот он погладил ее бровь, прикоснулся к губам, приоткрыл их…

Изо всех сил Хармони боролась с чувственным ступором. Она знала, что когда-нибудь обязательно встретит свою половинку. Но Пэкстон, похоже, ничего общего с ее представлениями об этой половинке не имел. Хотя… Разве ей не понравилось, что несколько минут назад он повел себя с ней, как самый настоящий эгоист? И почему он был так уверен, что она готовит какую-то западню? Сейчас перед ней был мужчина раздраженный… и похотливый… интересный… и возбужденный… И никакого эгоизма.

Учитывая магнетизм его взгляда, не говоря уже о врожденном обаянии и скульптурном теле, Хармони поняла, почему даже мысль о женских уловках выводит его из себя. И почему он всеми силами пытался этого избежать. Женщины преследовали его. А не наоборот. Иногда он позволял им поймать себя, но даже в этом случае использовал их для секса, ни больше, ни меньше. Ни одна из них не тронула его сердце. Секс ради спортивного интереса, как он и думал тогда на улице. Секундочку. Она слышала его мысли?! Сердце Хармони пропустило удар. Господи…

Экстренный выпуск новостей: она может его «читать».

Горячая вспышка взаимного притяжения между ними стала ярче и жарче. Точнее, она продолжала расти, разбухать, заполняя собой все пространство вокруг них. «Держи свои трусики на месте!» – отчаянно приказала себе Хармони.

О Боже, о Боже, о Боже! Этот самонадеянный жеребец с крепкой задницей одним своим видом заставлял ее испытывать чувственное, но самое главное – просто космическое, колоссальное возбуждение. Если она снесет все свои эмоциональные барьеры, ей крышка. Причем буквально. И почему это не кажется таким ужасным, каким должно казаться?

В обычных обстоятельствах Хармони могла бы обдумать идею покувыркаться с ним на досуге, но обстоятельства не были обычными. На ней висела миссия, требующая максимальной сосредоточенности, поэтому ей даже думать об этом не стоит. Или все-таки стоит?

Ммм, да. Определенно, стоит. Потому что он был одним из лучших кандидатов, которые у нее были за последние… Да что там! За всю жизнь вообще.

Осторожно!!! Когда летишь прямо в пасть космоколоссального влечения, в космических пропорциях могут быть… погрешности.

«Спокойствие, только спокойствие, – снова заговорила сама с собой Хармони. – Ни к чему заводиться с пол-оборота. Глубокий вдох. Думай. И попытайся найти хоть какой-нибудь расцветущий смысл во всей этой белиберде».

Почему из всех людей, которые встречались на ее пути, она смогла «прочитать» именно его? Обычно ей удавалось «читать» только тех людей, которые владели теми или иными предметами, попадавшимися ей в руки. Мертвых людей. Умерших давным-давно. Так почему же она «прочла» этого вполне живого, дышащего мускулистого жеребца, на сто процентов состоявшего из тестостерона? Этого бога во плоти, зачем-то спустившегося на землю и напялившего на себя черную футболку, которая, надо признать, сидит на нем безупречно?

– Ты владеешь замком в одиночку? – спросила Хармони, чтобы убедиться в своей догадке. – И нет никаких совладельцев или родственников, которым принадлежит часть собственности?

– Это было бы слишком просто, – ответил Пэкстон. – Я бы с удовольствием переложил этот кошмар на плечи какого-нибудь родственничка. Ей-богу, каждый из них этого заслуживает.

Подозрения Хармони взяли верх над другими чувствами.

– Ты много времени проводил здесь, когда был ребенком?

– Чтоб ты знала, я здесь родился.

Святой астрал!

– А почему не в больнице?

– Меня угораздило появиться на свет, когда на улице бушевало то, что все журналы наблюдений назвали «метелью в сто часов» 26 февраля 1969 года. Буран был такой, что ураган бы обзавидовался. Так что у меня не было возможности доставить собственную мать на материк. А какое это имеет отношение к… – Пейджер Пэкстона подал признаки жизни, не дав ему договорить. – Прораб вызывает. – Он стукнул кулаком по кнопке «Вниз», и лифт остановился на втором этаже. У выхода Пэкстон повернулся к Хармони: – Стой, где стоишь.

– Гав! – отозвалась она и вышла из лифта.

Встав вверху лестничного пролета, она смотрела, как он бежит вниз по ступенькам, восхищаясь его пружинистыми, словно у пантеры, движениями и пожирая глазами крепкий зад, который наверняка не уступал в твердости его грудным мышцам. Сексапильный и очень привлекательный Ураган Пэкстон, дух которого так пропитал эту древнюю цитадель, что он стал ее личным горшочком золота [7], неожиданно врученным магией.

В ту же секунду, когда Пэкстон отпустил ее руку и ушел, Хармони поразилась тому, как долго позволила ему держать себя за руку, как будто это было в порядке вещей. Однако теперь ей казалось, что ее одурачили и что-то отобрали, а читать его стало сложнее, что, впрочем, неудивительно. Близость к предметам всегда давала ей возможность понять, какая энергетика от них исходит, а прикосновения к вещам проясняли тонкие флюиды, которые чувствовала Хармони. Именно прикосновения выводили на первый план образы, запахи, звуки. Флюиды положительные поднимали настроение и повышали тонус, отрицательные ввергали в депрессию, а иногда из-за них Хармони даже заболевала.

Вот почему единственными, кому она разрешала к себе прикасаться и кому доверяла безоговорочно, были ее сестры. Ровно до того момента, как в ее жизни нарисовался этот расцветущий Кинг-Конг.

Он прикасался к ней прямо здесь, в замке, сверху донизу пропитанном негативом. И Хармони не просто позволяла ему это делать – она получала удовольствие от прикосновения его кожи к своей и тонула в собственных ощущениях. Она хотела этого так, как жаждет воды путник, пойманный в ловушку в самом сердце выжженной солнцем пустыни.

Когда она успела так сильно поджариться, что высохла досуха?

Хармони ненавидела, когда к ней прикасаются. Терпеть не могла, когда ее таскают на руках и когда вторгаются в ее личное пространство. Когда-то отец говорил ей, что такого ужасного и постоянно орущего ребенка, каким была Хармони, наверняка еще свет не видывал. Но когда Пэкстон вынес ее из замка (причем дважды), а потом притащил обратно, ей пришлось заставить себя делать вид, что она с ним борется.

Его руки согревали. Мало того, Хармони была уверена, что его прикосновения могли превратить ее в пепел. Добавь он чуточку мужского внимания в эти прикосновения, и кто знает, какой ад они вдвоем могли бы устроить.

Как-то так вышло, что магический дар привел ее к этому мускулистому красавчику, который хранит свои секреты за семью замками и глаза которого не снились и самому Иисусу. К человеку, к которому Хармони тянуло не меньше, чем его – к ней, пусть он никогда и не признается в этом ни самому себе, ни тем более ей.

Она видела в нем настоящего мужчину в каждой черточке – в лихом изгибе черных бровей, в лучиках морщинок от смеха вокруг глаз, которые, кстати говоря, вызывали ее искреннее удивление, не говоря уже о том, что казались ей просто мегасоблазнительными. Такие, как Пэкстон, играли главную роль в сексуальных фантазиях каждой женщины на земле, и Хармони не была исключением. У таких недосягаемых, излучающих мощную сексуальность мужчин было заключенное в камень сердце, а вокруг них – их собственными руками воздвигнутые непробиваемые стены, которые кричали неоновым светом «Эмоционально не доступен!»… Он был зверем, которого мечтает приручить любая женщина.