Сун Цинлин заняла видное место в политической жизни, противостоя правым гоминьдановцам и их западным покровителям. Она — член президиума Антиимпериалистической лиги. В деятельности этой организации участвовали выдающиеся деятели науки и культуры: Альберт Эйнштейн, Анри Барбюс, Джавахарлал Неру, Эптон Синклер, Максим Горький, Ромен Роллан и многие другие.
Никакая стройка в Нанкине не привлекала столько внимания и средств, как сооружение недалеко от нанкинских стен мавзолея Сунь Ятсена, куда должны были перенести останки покойного лидера революции, временно захороненные недалеко от Пекина. Когда строительство мавзолея завершилось, правительство направило приглашение Сун Цинлин на церемонию открытия усыпальницы. Вдова Сунь Ятсена находилась в это время в Германии и перед отъездом в Китай выступила с заявлением, разъясняющим причины своей поездки на родину.
Мое пребывание в Китае, указала Цинлин, не должно интерпретироваться как отказ от моей прежней позиции: не принимать участие в работе Гоминьдана, поскольку он противостоит политическим установкам Сунь Ятсена.
Младшего из семьи Сун — Цзэляна — командировали в Берлин за вдовой, а заодно, чтобы попросить несгибаемую родственницу не делать каких-либо публичных антиправительственных заявлений.
В мае 1929 г. Сун Цинлин прибыла в Китай. Вдова сразу же дала понять, что не позволит использовать свое имя, свою популярность ради подкрепления авторитета чанкайшистского правительства.
…Останки Сунь Ятсена нашли приют в мавзолее.
Сун Цинлин проследовала к мавзолею своего покойного супруга отдельно от своих родственников, тем самым бросив вызов Чан Кайши и его окружению, особенно если учесть строгие традиции китайского ритуала такого рода.
Родственники Сунь Ятсена весь день провели у гроба покойного лидера революции. На супруге Чан Кайши — изящное шелковое платье, вдова Сунь Ятсена одета в простое черное платье и простые черные чулки. Она отказалась остаться в Нанкине хотя бы на одну ночь после траурной церемонии.
Вдова хранила некоторое время молчание. Семья Чан Кайши пребывала в тревожном ожидании. Вскоре Сун Цинлин обрушилась на «реакционное Нанкинское правительство». В телеграмме Антиимпериалистической лиге в Берлин она обвинила правительство Нанкина в жесточайших репрессиях против масс. «Никогда, — заявила Сун Цинлин, — предательский характер контрреволюционных гоминьдановских лидеров не проявлял себя так бесстыдно перед миром, как сегодня. Они, предав национальную революцию, неизбежно деградировали до положения орудия в руках империалистов и пытались спровоцировать войну с Россией». Китайский народ, говорила со всей уверенностью вдова Сунь Ятсена, не сломят ни репрессии, ни лживая пропаганда.
Милитаристские клики разрывали многострадальную страну, в задавленных тисками помещичьего гнета крестьянских селениях свирепствовал голод. Но даже не обладающий политическим чутьем наблюдатель не мог не заметить, как в Китае накапливался тот горючий материал, который должен был в конце концов привести к революционному взрыву. Социальная напряженность способствовала созданию благоприятной обстановки для возникновения центров повстанческой борьбы крестьян, партизанских баз.
Бывший советник Сунь Ятсена М. Бородин по возвращении в Москву сделал доклад, в котором делился мыслями о неизбежности столкновения между США и Японией, что соответствовало в целом и предвидению В. И. Ленина. Политика Японии, говорил он, будет направлена против проникновения американского капитала через посредничество национальной буржуазии. США должны решиться, приходил к выводу М. Бородин, на гигантский конфликт с Японией и Англией на Тихом океане.
А пока Япония усиливала давление на Нанкинское правительство.
Что должно было случиться — случилось
Военным советником при Чан Кайши в Нанкине состоял майор японской разведки Еремити Судзуки, входивший в «исследовательскую группу по Китаю». Находясь в Токио осенью 1927 г., Чан Кайши установил с его помощью тесные связи с начальником японской военной разведки генералом Иванэ Мацуи.
В состоявшихся беседах с Чан Кайши Е. Судзуки и И. Мацуи предлагали гостю содействие в противоборстве с КПК. Взамен они хотели заручиться его одобрением идеи японской аннексии Маньчжурии и Монголии.
Чан Кайши, отвечая Судзуки, поддержал, по существу, японскую позицию. «Да, действительно, — говорил он, — в правительстве и руководстве Гоминьдана имеются противники политики Японии в Маньчжурии и Северном Китае. Недовольны действиями Японии и другие страны, заинтересованные в сотрудничестве с Китаем. Антияпонские настроения в народе также растут. В этих условиях Япония должна действовать осмотрительно. Однако у китайского правительства, учитывая угрожающее положение, создавшееся в связи с активностью Коминтерна, коммунистов и их вооруженных банд, нет иного выбора, как расширить рамки сотрудничества с Японией» [46]. Японские стратеги рассчитывали на содействие Чана в «мирной» колонизации северных районов Китая.
Члены «исследовательской группы по Китаю» имели тесные связи с премьер-министром Танака. Японские друзья устроили встречу Чан Кайши с Танака. В ходе беседы они прежде всего затронули тему китайско-японских отношений.
Чан Кайши. Процветание или бедствие для Восточной Азии будет в основном зависеть от будущих китайско-японских отношений. Согласно ли Ваше превосходительство со мной?
Танака. Я предпочитал бы познакомиться прежде всего со взглядами Вашего превосходительства.
Чан Кайши. Я хочу представить на Ваше рассмотрение, Ваше превосходительство, три проблемы, которые я считаю чрезвычайно важными. Во-первых, если Китай и Япония смогут сотрудничать друг с другом искренне и на основе действительного равноправия, тогда будет иметь место сосуществование и сопроцветание. Это будет зависеть от того, улучшит ли Япония свою политику в отношении Китая. Япония, вместо того чтобы иметь дело с коррумпированными милитаристами, должна обратить свое внимание на Гоминьдан, который старается создать свободный и независимый Китай. Иными словами, Япония должна прекратить осуществление политики порабощения китайского народа, а вместо этого должна стремиться выявлять по-настоящему патриотически настроенных китайцев и налаживать с ними дружественные отношения. Таков единственный путь, который приведет к истинному сотрудничеству между двумя странами. Во-вторых, китайская Национально-революционная армия полна решимости развивать и дальше свою кампанию против северных милитаристов и завершить выполнение задачи национального объединения. Японское правительство, я надеюсь, вместо того чтобы вмешиваться в наши дела, поможет нам. В-третьих, японское правительство должно отказаться от применения силы в своих отношениях с Китаем. Я думаю, что мы сможем сотрудничать в сфере экономики, и горю желанием обменяться мнениями, Ваше превосходительство, пока нахожусь здесь, по вопросам китайско-японского сотрудничества. Я надеюсь, что за нашей беседой последуют конкретные дела.
Танака. Ваше превосходительство должно прежде всего консолидировать Вашу базу в Нанкине и объединить райоцы южнее Янцзы. Почему, Ваше превосходительство, Вы показали бессилие в отношении завершения Северного похода?
Чан Кайши. Цель китайской революции — добиться объединения всей страны. Мы не можем позволить повторить ошибки тайпинов в XIX в. Завершение Северного похода чрезвычайно важно для нас. Без единого Китая не может быть мира в Азии. Для Китая подобная ситуация весьма опасна, не может она быть выгодной и для Японии… [47]
Чан Кайши остался недоволен встречей с Танака. Его вряд ли могло удовлетворить отношение к нему японского премьера, который не скрывал сомнений относительно возможности Чана объединить Китай, да и просто утвердить прочную власть даже на юге страны.
В глазах Танака Чан Кайши был один из многих. Кто только не претендовал на власть в центральном правительстве! Группировки Гуанси и Гуандуна — на Юге, Фэн Юйсян и Янь Сишань — в Северо-Западном Китае. Премьеру было хорошо известно, что группировка Ван Цзинвэя — Тан Шэнчжи вкупе с гуандунцами стремилась найти опору так же, как Чан, в Японии.