— И не надоело вам играть эту роль?

— Я, возможно, вас удивлю, Мэри, но никакой роли я не играю. И никогда не умела играть. А что касается моей чувственности, тут уж ничего не скажешь! С тех пор как два года назад кончилось мое приключение с Бережи, я ни разу не спала ни с одним мужчиной. Не скажу, чтобы это мучило меня. Я полностью отдалась танцу.

— А сейчас?

— Сейчас я знаю, что никогда не буду принадлежать Генриху. Несмотря на то, что никто не владел мною так абсолютно, как он. Никто, верите? Он владеет моей душой. И когда я его слушаю и вижу его огромные глаза, такие умные и такие печальные, мне хочется умереть.

— Вы околдованы, Айседора.

Да, именно так. Она была околдована, сведена с ума чем-то, превосходящим ее понимание, что она могла сравнить только с той дрожью, которая охватывала ее во время репетиций, едва оркестр начинал прелюдию из «Парсифаля». Сидя где-нибудь в темном углу театра, замкнувшись в себе, во власти высшего сладострастия, так близкого к страданию, она с трудом подавляла в себе желание кричать о своей любви, желании и тоске. Когда сидящий рядом с ней Генрих брал ее руку, она чувствовала, как все тело ее начинало дрожать от ласкового прикосновения его руки, нежной и горячей, как страстный поцелуй.

Однажды рано утром, когда Тоде прощался с Айседорой на крыльце Филипсруэ, они увидели коляску, приближающуюся по аллее парка. Генрих побледнел:

— Смотрите, Айседора. Это фрау Вагнер.

И верно, из подъехавшего экипажа вышла Козима Вагнер, как обычно во всем черном, с небольшой тетрадкой в руке. При виде Тоде она чуточку замешкалась, и по ее всегда ясному лицу промелькнула легкая тень. По-видимому, она не ожидала, что застанет Айседору с мужчиной в столь ранний час. Тоде поклонился ей и исчез, а Айседора повела гостью в гостиную.

Айседора Дункан. Берлин. 1904 г.

Джозеф Чарлз Дункан, отец Айседоры.

Мэри Дора Грэй Дункан, мать Айседоры.

Элизабет Дункан, сестра.

Августин Дункан, брат.

Айседора Дункан. 1880 г.

Айседора Дункан. 1889 г.

Айседора Дункан. Рисунок Фрица фон Каульбаха на обложке журнала «Югенд». 1904 г.

Оскар Бережи (Ромео).

Айседора Дункан в «Сне в летнюю ночь».

Айседора Дункан. Рисунок Л.Бакста. 1908 г.

Генрих Тоде.

Айседора Дункан с учениками.

Айседора Дункан в Греции.

Айседора с учениками в Грюневальде. 1905 г.

Эдвард Гордон Крэг. 1895 г.

Гордон Крэг с матерью Эллен Терри.

Элеонора Дузе.

Дирдрэ. 1911 г.

Айседора Дункан

А. Дункан и Г. Крэг в день первой встречи. Берлин. 1904 г.

Айседора Дункан, Тэмпл Дункан и Мэри Дести. Германия. 1904 г.

Айседора Дункан. Рисунок Г. Крэга. Январь 1904 г.

Айседора Дункан. Пастель Г. Крэга. 1904 г.

Парис Зингер на своей яхте

Школа Айседоры Дункан в Париже.

С сыном Патриком.

Айседора Дункан

— Дорогая деточка, — начала Козима, — мой столь ранний приезд, должно быть, удивил вас. Но то, что я обнаружила, так странно… и так важно… для вас… и для меня… что я не могла больше ждать. Я вам помешала, извините, я вспугнула этого беднягу Генриха. Он убежал, словно увидел черта.

— Это не важно. А что вы обнаружили, фрау Вагнер?

— Вы часто с ним видитесь, не так ли?

Айседора, злясь на себя, почувствовала, как кровь прилила ей к лицу. «В конце концов, я не обязана перед ней отчитываться. Почему она вмешивается?»

— Я понимаю, — сказала дама, — понимаю.

И хотя она изобразила улыбку, ее взгляд был полон непоправимого разочарования.

— Вот причина моего приезда, — продолжала она, протянув Айседоре то, что держала под мышкой.

Это была школьная тетрадка с записями, сделанными фиолетовыми чернилами.

— Я нашла ее, разбирая бумаги, оставшиеся после кончины Вагнера. Это его раздумья о танце Трех граций в сцене вакханалии в «Тангейзере». Он подробно описал, как должен исполняться танец. Именно так, как танцуете вы, Айседора, до мельчайших деталей. Интуитивно вы нашли танец, соответствующий его собственному видению. Не поразительно ли это? Держите тетрадь и сохраните ее как сувенир о Байройте и о Козиме Вагнер.