—  Ну конечноне считаю. — Это была правда. Она не считала Вики эгоисткой. Дочь делала то, что хотела, принимала собственные решения, развлекалась, встречалась с друзьями. — Это и правда редкая возможность, так что хватайся за нее обеими руками (и ты, Элен, тоже!).

— Ты просто ангел. А вы с папой не будете чувствовать себя одиноко?

— Я уже пригласила кое-кого к нам на Рождество.

— Здорово! Я-то боялась, что вы загрустите, будете есть отбивные и не станете наряжать елку.

— Значит, ты ошиблась. Завтра утром я отправлю тебе подарок по почте.

— А я отправлю вам свои. Как здорово, что ты меня понимаешь!

— Пришли нам открытку.

— Пришлю. Обещаю. И еще, мама…

— Что, дорогая?

— Веселого Рождества!

Элен положила трубку. Потом, все еще в дубленке, поднялась наверх, прошла мимо комнаты Вики и дальше, на чердак. Там все так же пахло деревом и камфарой. Сверкали мансардные окна и застекленная крыша. Вот здесь она поставит свой стол, там — гладильную доску, а тут швейную машинку. Здесь будет кроить, сметывать и строчить. Она представила себе рулоны льна и ситца, тесьму для штор, отрезы бархата. Она заработает себе имя. У нее будет собственная жизнь. Собственное дело.

Она могла бы стоять там весь день, обхватив себя за плечи, и строить бесконечные планы, но внезапно ей на глаза попалась коробка с елочными игрушками.

Рождество!

До него оставалось всего две недели, и еще столько всего надо было сделать! Напечь пирогов, разослать открытки и подарки, заказать елку. А она, виновато подумала Элен, еще даже не помыла после завтрака посуду. Отвлекшись от прошлого ради еще более восхитительного настоящего, она прошла по пустому чердаку и подняла с пола коробку, а потом, осторожно ступая, понесла ее вниз.

Белые птицы

Из сада, где она срезала последние розы, пока не ударили заморозки, Ив Дуглас услышала раздавшийся в доме телефонный звонок. Отвечать она не торопилась: был понедельник, а по понедельникам к ней приходила миссис Эбни. Вот и сейчас она катала за собой пылесос, таща его за провод словно упирающегося зверя, и повсюду в доме витал аромат полироли. Миссис Эбни обожала отвечать на телефонные звонки, так что, не прошло и нескольких секунд, как она выглянула в окно гостиной, размахивая желтой тряпкой, чтобы привлечь внимание Ив.

— Миссис Дуглас! К телефону.

— Иду.

Держа в одной руке охапку колючих цветов, а в другой большой секатор, Ив пересекла усыпанную осенней листвой лужайку, сбросила резиновые сапоги с налипшей грязью и вошла в дом.

— Кажется, это ваш зять, из Шотландии.

Сердце Ив екнуло. Она положила розы и секатор на большой сундук в прихожей и прошла в гостиную. Миссис Эбни сдвинула там всю мебель, а шторы подняла и набросила на стулья, чтобы легче было натирать пол. Телефон стоял на маленьком столике. Ив взяла трубку.

— Дэвид?

— Ив!

— Да?

— Ив… дело в том, что Джейн…

— Что случилось?

— Нет-нет, ничего. Просто ночью нам показалось, что роды начались… но потом схватки вроде бы прекратились. Утром приехал доктор, и у Джейн оказалось повышенное давление, поэтому он забрал ее в госпиталь.

Дэвид замолчал. После короткой паузы Ив сказала:

— Но ведь ребенок должен родиться только в следующем месяце…

— Я знаю. Что поделаешь!

— Ты хочешь, чтобы я приехала?

— А вы сможете?

— Конечно. — Мысли ее летели вперед: мысленно она уже пересматривала содержимое морозильника, отменяла кое-какие встречи, прикидывала, на сколько сможет оставить Уолтера. — Я сегодня же приеду. Сяду на поезд в половине шестого. И в четверть восьмого буду у вас.

— Я встречу вас на станции. Вы просто ангел!

— А с Джейми все в порядке?

— В полном. Несси Купер присматривает за ним, она посидит с Джейми до вашего приезда.

— Значит, увидимся вечером.

— Простите, что принес вам такую новость.

— Ну что ты! Передай Джейн, что я ее люблю. И еще, Дэвид… — Она знала, что в ее словах нет особенного смысла, но все же сказала: — Постарайся не очень тревожиться.

Медленно, осторожно она опустила трубку на рычаг. Потом перевела взгляд на миссис Эбни, стоявшую в дверях. Жизнерадостное выражение на лице миссис Эбни сменилось тревогой. Не было смысла что-то говорить или объяснять. Они были старыми подругами. Миссис Эбни работала у Ив больше двадцати лет. Она наблюдала за тем, как Джейн росла, присутствовала у нее на свадьбе — в костюме бирюзового цвета и нарядной шляпке в тон. Когда родился Джейми, миссис Эбни связала ему чудесное одеяльце в кроватку. Она давным-давно стала членом их семьи.

— Что-то случилось? — спросила она.

— Похоже, роды начались. На месяц раньше.

— Вам надо ехать.

— Да, — слабым голосом подтвердила Ив.

Она и так собиралась поехать к дочери, но только в следующем месяце. Сестра Уолтера должна была погостить у них это время — чтобы ухаживать за ним и составлять ему компанию, однако и речи не было о том, чтобы вызвать ее прямо сейчас.

Миссис Эбни сказала:

— О мистере Дугласе не беспокойтесь. Я за ним присмотрю.

— Но, миссис Эбни, у вас и своих дел по горло — и семья, и…

— Если не смогу приходить по утрам, буду заглядывать после обеда.

— Ну, завтракон сам себе приготовит… — Ее слова прозвучали так, словно бедняга Уолтер был способен разве что кое-как сварить себе яйцо. Однако это было не так, и миссис Эбни знала: Уолтер вел дела на ферме, работал от рассвета до заката, а то и позднее. Он нуждался в сытной пище и поедал гигантские завтраки, обеды и ужины, потому что был крупным мужчиной и тяжело трудился. Забота о нем отнимала у Ив немало времени и сил.

— Но я не знаю, сколько у них пробуду.

— Это не имеет значения, — ответила миссис Эбни, — главное, чтобы все было в порядке с Джейн и младенцем. Ваше место сейчас там… так что езжайте поскорее.

— О, миссис Эбни, что бы я без вас делала!

— Думаю, вы прекрасно бы справились, — сказала миссис Эбни, которая, будучи коренной жительницей Нортумберленда, никогда не показывала своих чувств. — А сейчас почему бы нам не выпить по чашечке чаю?

Чай оказался очень кстати. Отхлебывая из чашки, Ив составляла список покупок. Покончив с чаем, она вывела из гаража машину, съездила в ближайший городок, зашла в супермаркет и закупила продукты, которыми Уолтер в случае необходимости смог бы питаться самостоятельно: консервированный суп, замороженные пироги и овощи, а еще хлеб, масло и несколько фунтов сыру. Яйца и молоко поступали к ним с фермы, но у мясника она взяла несколько отбивных, стейки и колбаски, а для собак — обрезки и кости. Мясник сказал, что в случае необходимости отправит на ферму фургон с необходимым продовольствием.

— Уезжаете? — поинтересовался он, разрубая тесаком мозговую кость пополам.

— Да. В Шотландию, к дочери. — В магазине было много народу, и ей не хотелось распространяться о причинах поездки.

— Вам не помешает немного сменить обстановку.

— Да, — слабым голосом подтвердила Ив. — Это будет чудесно.

Она вернулась домой и увидела Уолтера, который вернулся пораньше: он сидел за кухонным столом, поглощая суп, вареный картофель и цветную капусту под сырным соусом, которую оставила ему в духовке миссис Эбни. В своей поношенной рабочей одежде муж походил на старого крестьянина. Некогда — кажется, лет сто назад — он был лихим армейским офицером, капитаном. Они сыграли традиционную свадьбу; Ив, вся в белом, вместе с Уолтером прошла под аркой из скрещенных шпаг на выходе из церкви. Он служил в Германии, и Гонконге, и Уорминстере, и везде они жили на офицерских квартирах, не имея собственного дома. Потом родилась Джейн, а вскоре отец Уолтера, всю жизнь управлявший фермой в Нортумберленде, объявил, что собирается уйти на покой, — что Уолтер думает по этому поводу?