Изменить стиль страницы

— Прелесть этих старых домов в том, что возводили их на века.

— Когда, по-вашему, его построили?

— Около, я бы сказала, 1925 года, не позже тридцатых, я сужу по фрамугам и по обоям. По-моему, это оригинальные обои, от первых еще хозяев. Помню, у моей бабушки были такие, так что это двадцатые годы.

Во второй спальне стоял комод. Дена выдвинула ящик и учуяла запах старомодной рассыпной пудры. Потолки были около двенадцати футов высотой. Живя в квартирах и гостиничных номерах, Дена и не представляла, какие бывают высокие потолки. Даже странно — столько простора над головой. Полы шикарные, дубовые. Коврики все убрали, но остались следы там, где они лежали. В некоторых спальнях Дена заметила темные потеки на обоях, но в остальном дом был в отличном состоянии. Во всех ванных комнатах гигантские ванны с кривыми когтистыми лапами вместо ножек и большие раковины.

В столовой висела бронзовая люстра с четырьмя плафонами из матового стекла с изображением пасторальных сценок, а в гостиной — круглый светильник из розового стекла, который очень понравился Дене.

Едва войдя в кухню, Дена сказала:

— Чувствуете? Здесь кто-то пек пирог.

Беверли потянула носом:

— Нет, ничего не чувствую.

Кухня была огромной, одинокий круглый плафон висел над светлым деревянным столом. Большая эмалированная раковина, непомерных размеров холодильник и шикарная белая плита 1920-х годов, фирмы «О'Киф & Меррит».

— Вы только поглядите на эту красавицу, — сказала Беверли и включила конфорку. Пламя бодро взлетело. — Еще и работает!

Дена заглянула в буфет и обнаружила старинную поваренную книгу «О'Киф & Меррит», в целости и сохранности. Из кухни они вышли на огромную, затянутую москитной сеткой террасу. Сразу за участком раскинулся луг.

— Взгляните только, старинная качалка для влюбленных! — воскликнула Беверли. — Обожаю такие. А вы?

— О да, — сказала Дена, впервые в жизни видевшая такую качалку.

— Говорят, у них на заднем дворе стояла большая радиомачта, ее было видно за несколько миль.

— Правда?

Дена вернулась к парадному входу и села на качели у окна в ожидании, пока Беверли закроет дом. Когда Беверли подошла, Дена сказала:

— Я его беру.

— Ой. Когда?

— Сегодня, если возможно.

— Ой, — пискнула Беверли.

Позже, подписав договор, Дена вернулась и снова принялась ходить по комнатам, не веря, что теперь целый пустой дом в ее распоряжении. Она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь жила в отдельном доме. Она открыла дверцы шкафчиков в кухне и нашла несколько белых чашек с блюдцами и три тарелки с надписью ТРАМВАЙНЫЙ ОБЕД по кромке. На стенах висело несколько картинок, из синей стеклянной вазочки в форме скрипки за стеклом буфета торчали высохшие цветы. На стене веранды с задней стороны дома она нашла календарь 1954 года, с фотографией малыша с велосипедной камерой в одной руке и свечой в другой. В гостиной висела картинка: нарядный коттедж, забор из штакетника увивают цветы, а в комнате, выходящей окнами на веранду с лицевой стороны дома, — кем-то вставленная в рамку вырезка из журнала с актрисой Данной Эндрюс. В прихожей висела фотография: одинокий утес, у самого края — понурый индеец на пони, и подпись: КОНЕЦ ЗЛОКЛЮЧЕНИЯМ.

На чердаке обнаружились собачья лежанка, коробки с рождественскими декорациями и несколько наград за прыжки в воду с надписями: ПЕРВОЕ МЕСТО, ПРЫЖКИ С ВОДОПАДА, 1947, 1948, 1949. Кроме перечисленного, следов пребывания людей было немного, только запахи, странным образом пропитавшие стены и полы. Дена сидела на оставленном хозяевами кресле в гостиной и смотрела на пол, на полосы солнечного света, пробившегося сквозь старинные жалюзи. Сидела, пока не стемнело, потом включила торшер. Так не хотелось уходить. Сам воздух, аромат этого дома успокаивал. Запах был знакомый, ощущения знакомые, как будто она здесь уже бывала. В воздухе этого дома витало еле уловимое воспоминание о ее давней мечте.

Новый друг

Элмвуд-Спрингс, штат Миссури

1978

На следующий день подруга тети Элнер, Мерл, завезла стулья и кошмарную коричневую софу, купленные Деной в универмаге «Гудвил» на автомагистрали, чтобы было на чем спать и сидеть, пока она соображает, что ей нужно из мебели. Она позаимствовала в шкафу Нормы пару комплектов постельного белья. После ухода Мерл Дена сходила в универсам и купила кофе, сливки, молоко, яйца и несколько замороженных обедов, потом вернулась домой и слонялась по комнатам. Беверли привезла ей кофейник, коробку кукурузных хлопьев и несколько бананов. Дена отыскала ведро и жидкое мыло «Октагон» под раковиной и принялась за жалюзи. Они отлично сохранились. На концах толстых шнуров висели пластмассовые балбышки. Убирая, Дена подняла голову и заметила черно-белую кошку, которая сидела на подоконнике со стороны улицы и смотрела на нее. Дена открыла входную дверь, и кошка пулей влетела в дом, как человек, старающийся занять лучшее место в переполненном автобусе. В гостиной лежала опрокинутая зеленая жестяная корзина для бумаг с нарисованным на боку кокер-спаниелем, и кошка рванула прямо к ней, свернулась внутри клубком и мгновенно уснула, возмущенная тем, что пришлось долго ждать. Дена посмотрела на нее с опаской и не стала беспокоить.

После трех в дверь постучали.

— Ау-у. — На пороге стояла маленькая женщина лет шестидесяти пяти. — Я Тот, ваша соседка. Не буду вас беспокоить, только закину кое-что и убегу. Я знаю, что вы заняты.

Дена открыла дверь с москитной сеткой.

— Я не занята. Так, прибираю немного, входите, пожалуйста.

— Я просто закину это вам на кухню. Подумала — проголодаетесь, а выходить не захочется, вот и принесла. Я знаю, у вас желудок слабый, так что потушила вам лапшичку с курочкой в сметанке. Если что-то понадобится — что угодно — крикните. — Тот была уже на кухне, ставила еду в холодильник. — Подогреете чуток, как проголодаетесь. Я вас дергать не буду, честно, просто хочу, чтобы вы знали: мы совсем рядом. — На обратном пути к двери она заглянула в гостиную: — Ага, вижу, эта красавица к вам пожаловала. Одна из моих сумасбродных кошек. Надеюсь, она вам не мешает. Вообще она людей не любит, но вы ей, вижу, приглянулись. Это к удаче, знаете. Ежели надоест, гоните ее. Но скажу вам одну вещь: к добру это не приведет. Надеюсь, вам понравился дом. — Тот задержалась в дверях. — У меня прямо сердце разрывалось, что он стоит пустой. Анне Ли с мужем пришлось переехать в Аризону.

Наконец Дене удалось вставить словечко:

— Да, я слышала.

— Все соседи в восторге, что вы здесь, но мы вас не потревожим, ни-ни. Вы меня не помните, а я-то вас помню с тех пор, как вы были вот такусенькой крохой. Ну, заходите, ежели что понадобится.

Дена проводила Тот и вернулась к жалюзи на террасе. Открыв их, она заметила на полу след от круглого коврика и, очевидно, дивана. Около половины седьмого, почувствовав, что устала, вышла в сад, села на качели и смотрела, как солнце садится за поля. Потом вспомнила про угощение Тот, включила духовку, разогрела и съела почти все.

Сидя за столом, она заметила, как тихо в кухне. Слышно только тиканье часов на плите. Когда что-то под столом коснулось ее ноги, она чуть не подпрыгнула. Кошка снова потерлась о ногу, посмотрела на Дену и мяукнула. Дена сказала:

— Господи, кошка, иди-ка ты лучше домой. — Она открыла дверь черного хода: — Иди, киса, иди домой, иди.

Кошка смотрела на нее и не уходила. Тогда Дена закрыла дверь, вернулась к своему ужину, но кошка продолжала мяукать, и Дена отдала еду ей. Когда та насытилась, Дена снова открыла дверь:

— Тебе не надо в туалет, подумай?

Но кошка мыла мордочку и не обращала на нее внимания.

Дена обошла дом, повсюду включая свет. Четыре матовых плафона маленькой бронзовой люстры в столовой давали чудный желтоватый свет. В этой комнате было окно с эркером, и на нем белая занавеска на вогнутом карнизе, вечером это смотрелось очень красиво. Дена бродила по комнатам, прикидывая, какую куда поставить мебель. Было так тихо. Потом она вышла на террасу и села на качели. Следом вышла кошка — открыла лбом дверь и спустилась по лестнице в сад. Через несколько минут вернулась и устроилась на веранде рядом с Деной. Вечер был тихий и душистый, но слабый ветерок приводил воздух в движение, и до Дены долетал аромат цветов, оплетавших стену, они как раз начали цвести. Проехало несколько машин. И больше ничего не происходило.