Прошло уже двадцать четыре часа. А казалось, миновало много дней, много лет, да вообще все это случилось в другой жизни. Сензи думал о Дэмьене, который постоянно странствовал по таким местам, куда боятся заезжать даже торговцы, смело сражаясь с тварями, которые не могли явиться и в страшном сне… И впервые Сензи понял, что это значило. Избрать такой путь, всегда идти одному, даже без товарища, который прикроет тебе спину или покараулит ночью, пока ты спишь… Он не мог себе этого представить. Не мог понять, почему люди выбирают такую жизнь. Не мог представить себе, что значит придерживаться веры, которая заставляет отправляться в подобные путешествия, даже не задумываясь об опасностях, с которыми предстоит встретиться.

«А ведь их Бог ничего не дает взамен. Ни особой удачливости, ни простых чудес. Ничего, кроме одной-единственной мечты, которая, может, никогда и не исполнится».

Они продолжали путь. Дэмьен всматривался во тьму и, отыскав какие-то понятные ему признаки, объявил, что недалеко, чуть к востоку от дороги, течет река. И объяснил, что это весьма неплохо. Можно не ждать порождений Фэа с этого направления. А когда взойдет солнце, река, если нужно, может послужить хорошим убежищем.

«Если оно вообще когда-нибудь взойдет, — думал Сензи. — Если мы доживем до этого…»

Они скакали так быстро, как могли и насколько позволяла усталость лошадей. Дэмьен строго придерживался этого: потерять лошадей, даже если бы они и нашли Сиани, будет равносильно гибели для всех троих. Огонь у седла священника освещал дорогу далеко впереди, и если бы тропа неожиданно оборвалась или их поджидали порождения Фэа, у путников хватило бы времени остановиться, не попав в западню.

Нервы Дэмьена были на пределе, и когда ему показалось, что впереди обозначилось какое-то движение, то он резко натянул поводья и Сензи едва не налетел на него, избежав столкновения только благодаря своей лошади, которая в точности следовала примеру своей товарки. Бок о бок они застыли на середине тропы, вглядываясь в темноту. Лошади под ними тревожно вздрагивали, помня о когтях тварей, выскочивших из Леса несколько минут — или часов? — назад.

Но вот показавшуюся из-за деревьев фигуру уже можно было разглядеть. Вполне человеческая, немного сгорбленная; Дэмьен поднял арбалет на уровень глаз и прицелился. Когда существо дошло до границы света, очерченной Огнем, стало видно, что оно еле бредет, согнувшись от истощения и, возможно, от боли. Оно сделало еще один шаг навстречу и подняло руку, чтобы прикрыть глаза от света, слишком яркого после непроглядной тьмы Леса.

Сиани!

Сердце Сензи чуть не выпрыгнуло из груди, адреналин наполнил его жилы живительным огнем: от страха за Си, от радости за нее, от того, что она нашлась. Правда, женщина казалась жалкой тенью прежней Сиани, ее верховой костюм превратился в лохмотья. Ее ноги были разбиты в кровь, она стояла, шатаясь от слабости и прикрывая глаза от яркого Огня. Шепот сорвался с ее губ, слишком тихий, чтобы они расслышали. Может, имя, может, молитва. На ее руках виднелись синяки и еще большой кровоподтек на скуле. Казалось, она потеряла половину веса за этот день. Смертельная бледность покрывала ее лицо.

— Слава Богу, — прошептала она. — Я услышала лошадей… — Рыдания сдавили ей горло, она шагнула вперед и упала, ослабевшие ноги отказались ей служить. Слезы бежали по ее лицу. — Дэмьен… Сензи… Мой Бог, я и не верила, что найду вас…

Сензи наконец избавился от шока. С криком радости он спрыгнул с лошади — рана в боку полыхнула огнем, как пронзенная раскаленной сталью, но какое это имело значение? Они нашли ее! Подмастерье бросился к ней на своих слабых ногах, дрожащих и не гнущихся после целого дня в седле…

Что-то просвистело у его уха. Вспышка света — поток Огня — горящий снаряд, оставивший за собой полосу горячего воздуха. Он запнулся, пытаясь сообразить, что это было, чем это могло быть, и тут оно ударило в Сиани. Сияющая стрела попала ей прямо в грудь, точно в сердце. Со страшным воплем женщина вцепилась в древко, но стрела вошла слишком глубоко, и она уже не могла ее выдернуть. Она стояла так близко, что Сензи мог дотронуться до нее. И вдруг ее тело вспыхнуло. Ее приподняло над землей, как горящий сухой листок. Сензи закричал, прикрывая глаза от сияния сжигавшего ее пламени, и упал на колени перед этим погребальным костром. Языки Огня лизнули ветви деревьев над их головами, и на дорогу упали маленькие черные дымящиеся хлопья. И Сензи медленно-медленно начал понимать, что случилось. До него начало доходить, что сделал Дэмьен. И почему.

Огонь понемногу умирал, не оставляя на том месте, где только что стояла Сиани, ни костей, ни следов, только слабый запах серы. Сензи оглянулся на священника. Тот одной рукой держал поводья его лошади, а в другой все еще сжимал приклад арбалета.

— Но как? — прохрипел маг-подмастерье. Он дрожал всем телом. — Как ты догадался?

Священник выглядел чернее тучи, его лицо прорезали морщины. Казалось, за эти несколько часов он постарел на десять лет.

— Она не вышла на свет, — объяснил он. — А Сиани знала, что Огонь означает для нее защиту, и подошла бы к нему, чего бы это ей ни стоило. Она помянула моего, а не своего бога. Она назвала тебя полным именем, никогда раньше она так тебя не называла, по крайней мере при мне. Продолжать?

— Но ты не был уверен! — закричал Сензи. — Ты не мог быть уверен! А если бы ты ошибся?

— Но я не ошибся, не так ли? — Лицо Дэмьена казалось вырезанным из камня, его голос был непререкаем. — Запомни это, Зен. Некоторые порождения Тьмы могут принимать любые формы. Они считывают твои страхи из окружающего тебя Фэа и создают любой подходящий образ, способный пробиться сквозь твою защиту. И у тебя есть только один шанс, чтобы распознать обман, только один шанс, чтобы ответить. Если ты ошибся — или заколебался хотя бы на минуту, — они сделают с тобой все, что угодно. — Он отвернулся, и Сензи подумалось, что это затем, чтобы не видеть, как он дрожит. — По сравнению с тем, что я повидал, смерть в таком случае считается за счастье.

Огонь угасал. Сензи растерянно разглядывал место, где все это произошло, и удары сердца отдавались у него в ушах. Странно, почему ему так жарко? Может, Огонь настолько обострил его восприятие, что ему казалось, будто что-то внутри продолжает гореть? Он чувствовал себя поверженным. Ему хотелось крикнуть: «Я не выдержу! У меня нет сил! Как я мог сделать такое, я же хочу спасти ее!»

Дэмьен молчал, давая Сензи время прийти в себя. Вдруг он весь подобрался. И тихим, но твердым голосом приказал:

— Садись на лошадь. Быстро.

Сензи оглянулся и увидел, что Дэмьен перезаряжает арбалет. Священник смотрел на запад, его взгляд был прикован к какой-то точке вдалеке.

— Садись! — прошипел он.

Дрожащий Сензи послушался. Когда он забирался на лошадь, бок пронзила острейшая боль. «Если я слезу еще раз, залезть обратно уже не смогу». От этой мысли ему стало спокойнее. Нехороший покой, знание того, что все страхи, все сражения могут остаться позади.

Он взял поводья у Дэмьена и проследил за его взглядом, вперед и влево от дороги. В темноте мигнули два огонька, горевшие приблизительно в ярде от земли. Алые, как кровь.

— Поехали, — буркнул Дэмьен.

И они снова тронулись в путь. Сперва медленно, присматриваясь к огонькам. Все быстрее и быстрее, когда заметили, что красные точки преследуют их. Вскоре к первым огонькам присоединилась еще пара, потом еще.

«Это глаза, — думал Сензи, — глаза, в которых отражается свет Огня. Да помогут нам боги!»

Они пустились в галоп.

Глаза не отставали.

Их становилось все больше и больше, не сосчитать. Они сияли настоящими звездами во тьме, когда хозяева их смотрели на добычу, или на миг пропадали из виду, когда твари оглядывались или задирали морды вверх. Чем бы эти существа ни являлись, они были быстры и неутомимы. Скача во весь опор, беглецы не могли оторваться от них, Сензи услышал вырвавшееся у Дэмьена ругательство. Он знал, что нельзя долго гнать лошадей с такой скоростью. Но как бы быстро они ни мчались, сияющие глаза не отставали от них ни на шаг.