– Что это все такое?

Зак оторвался от заметок.

– Именно то, о чем ты просила. Оборудование, которое даст нам конкретные, абсолютные, достоверные свидетельства. – Он взглянул на ассистента. – Сколько времени займет установка?

Курт пожал плечами.

– Дня два, плюс-минус.

– Начинай.

– Минутку! – воскликнула Рейчел, становясь между Куртом и дверью. – Что вы делаете? Откуда мне знать, что вы не подстраиваете что-то?

Курт повернулся к Заку.

– Это по твоей части, проф.

– Разумеется. Иди и принимайся за работу.

Зак взял Рейчел под руку и оттащил в сторону.

Свободной рукой он подвинул кресло к столу, за которым опрашивались свидетели, силком усадил девушку, и, прежде чем она успела опомниться, Курт выскользнул из комнаты.

Она глядела на Закову руку и думала о контрасте силы и нежности его прикосновения. Пальцы были длинными, с коротко подстриженными ногтями. Откуда у него мозоли? Судя по ширине плеч и силе рук, это была тяжелая физическая работа.

– Дай Курту смонтировать установки. Как только он закончит, я все объясню, – сказал он, отпуская ее.

Она потерла руку, хотя там не осталось следов. Он совсем не сделал ей больно. И все же она знала, что ощущение его пальцев останется надолго.

– Ты можешь объяснять до конца света – все равно я ни слова не пойму.

– А если я назову тебе имена и номера телефонов людей, которые в этом разбираются? Они смогут подтвердить, что все сделано честно.

Он присел на край стола и уперся ногой в сиденье ближайшего кресла. Близко… слишком близко. Не будь она дурой, убежала бы сломя голову. Подвергаться искушению этим человеком – чистое безумие. И еще большее безумие – показывать, что чувствуешь искушение. Мало ей было подозрительных намеков? К сожалению, то, что она хотела чувствовать, и то, что чувствовала, никак не совпадало.

Она заставила себя сосредоточиться на разговоре.

– То есть ты дашь мне кучу имен и номеров и я должна поверить словам этих никому не известных людей, что все сделано правильно?

Он с силой выдохнул и нагнулся к ней, обхватив свое согнутое колено.

– О'кей. Ты можешь привести кого хочешь, чтобы проинспектировать нашу аппаратуру. Как насчет такого варианта?

Она изо всех сил боролась с тем, что ее более всего влекло.

– Отлично, – в это слово была вложена должная доля горечи. – У меня тут в кармане завалялся специалист по электронике. Я его сейчас вытащу и отправлю проверять все, что делает Курт.

– Намек понял.

– Так что же мне делать?

Он выдернул кресло из-под своей ноги, поставил напротив Рейчел и сел, близко нагнувшись к ней.

– Сначала тебе нужно взвесить все варианты.

Она втянула воздух. Понимает ли он двусмысленность своих слов? Имеет ли представление о своем воздействии? Чувствует ли эту ее часть, глупенькую частичку, непреодолимо желающую броситься к нему на шею и просить о помощи… просить разобраться во всей этой ужасной мешанине?

– И если выяснится, что у меня нет никаких вариантов? – прошептала она.

– Значит, и выбора нет. Придется поверить мне.

Она опустила глаза, пряча тревогу. Поверить ему? Да как же ему поверить?

– Шутишь? Я должна зависеть от того, что может быть зафиксировано прибором, или опирается на факты, или измеряется в абсолютных величинах? – спросила она.

У него поднялись брови.

– Цитируешь?

– Нет. Но могу. Ты сказал, что, цитирую: «полагаешься только на приборы, факты, цифры и величины». Конец цитаты.

Его глаза посветлели.

– Я не говорил, что все больше пугаюсь твоей способности к воспроизведению? – пробормотал он, упираясь подбородком в сплетенные пальцы.

Она взглянула, не в силах противиться очарованию его голоса.

– Ты говорил, что она впечатляет.

– Внеси правку. Замени на «ужасает».

– Так «ужасает», а не «пугает»?

Он подался вперед, губы на волосок от ее губ.

– Ужасает.

Она ахнула и отпрянула, стукнув спинкой кресла о стену. Долгое, напряженное молчание повисло между ними. Она видела тревогу в глубине его глаз и знала, что он ощущает то же влечение, что и она. Он чуть было не сократил разделявшее их расстояние. Потом откинулся назад, и она поняла, что решение принято, он отказался от того, что могло случиться.

Она старалась говорить нормальным голосом.

– Ты уходишь от ответа.

– На какой вопрос? – хрипло спросил он, и странный свет мерцал в его глазах.

– Вопрос… – она откашлялась, – вопрос о доверии. Ты сказал, что я должна поверить тебе. А ты бы положился на одно только доверие, будь ты на моем месте?

– Нет. – И прежде чем она успела отреагировать, добавил: – Но я ученый. Верить умеешь ты. Я добываю факты и цифры, а ты во главу угла ставишь доверие, веру и надежду.

– А любовь? – решилась она. Его лицо стало холодным.

– И ее тоже. Что оставляет за тобой последнее слово. Так что прими мой совет. Выравняй шансы, найди себе специалиста по электронике. – Он протянул руку и поймал ее запястье. – А пока не нашла, позволь мне доставить тебя на Ранчо и показать, на что способно мое оборудование. Не хочу, чтобы кто-то сказал, будто я пользуюсь твоей… невинностью.

ГЛАВА ПЯТАЯ

Они вышли из гостиницы и поехали на Ранчо. Для Рейчел это было как возвращение домой. Она знала и любила каждую пядь большого П-образного строения – от изящной лестницы, ведущей мимо столовой к центральному внутреннему двору, до кирпичной печи за домом. Через патио они прошли на веранду, где по обеим сторонам огромной дубовой двери располагались деревянные скамьи, покрытые замысловатой резьбой.

Едва вошли внутрь, как почувствовали прохладу.

– Стены здесь в три фута толщиной, – объяснила она Заку. – Они защищали и от перемен погоды, и от нападений индейцев.

– Потрясающее помещение, – сказал он, опуская взгляд с высоких потолочных балок к массивному каменному камину.

– Это главная комната или зала. Здесь собиралась вся семья, проводились праздники, ну и тому подобное. Хочешь, я покажу тебе все?

– Спасибо. Только давай сначала найдем Курта.

Тот оказался в столовой. Он расстелил на дубовом полу толстые изоляционные коврики и как раз начал распаковывать аппаратуру.

– Ты будешь здесь? – спросил он Зака. – Ранчо закрывают, и я не прочь был бы перекусить, а оставлять это без присмотра не хочется.

– Давай. Я подожду. Заодно проверю оборудование, – согласился Зак. Курт, ухмыльнувшись, исчез.

Рейчел взирала на скопище камер, металлических ящиков и штативов – всей этой электронной премудрости, так не соответствующей старинному убранству комнаты. И все эти современные штучки против одного маленького привидения? Честно ли?

– С чего мне начать объяснения? – спросил Зак, останавливаясь возле коврика.

Она показала на цилиндрический предмет, напоминающий объектив фотоаппарата:

– Что это?

– Спектрометр.

Уголки ее губ поползли вниз.

– Ну конечно – спектрометр.

Он улыбнулся.

– Это насадка на фотоаппарат. Когда я фотографирую объект – скажем, птицу, – спектрометр разлагает свет, и я получаю спектральную – или цветовую – характеристику птицы.

– Угу.

– Сейчас, я покажу. – Он открыл футляр фотоаппарата и порылся внутри. Достав пачку фотографий, протянул ей. – Эти снимки сделаны с помощью спектрометра.

Рейчел уставилась на цветовые пятна. Он перегнулся через ее плечо и показал на одно из пятен:

– Это орел. Различаешь контур?

– Да, – соврала она, вдруг встревожившись. Нет! Опять то же самое – внезапное влечение, лишающее ее власти над собой. И она не знает, как противиться этому. Преодолеть непреодолимое, восстать против собственной природы. Не к добру это. Ох, не к добру.

Он продолжал, явно не замечая состояния слушательницы:

– Допустим, я сделал снимок, не зная, что перед объективом была птица. Чтобы узнать, что же было сфотографировано, я могу послать снимок в лабораторию для идентификации. Там ее классифицируют, сравнив со стандартными спектрограммами.