Лоретт задержала руку на бархатистой коже его живота. Слова Джеффа немного огорчили ее и заставили задуматься о будущем. Он ласкал ее обнаженную спину, задумчиво развивая свою мысль:
— Полицейский, сталкиваясь с преступниками, обычно чувствует себя одиноким. Приходится учиться никому не верить на слово. Окружающие пытаются поиметь с тебя что-нибудь или воспользоваться твоим влиянием ради достижения своих корыстных целей. — Рука его опустилась и теперь поглаживала ее выпуклые ягодицы. — Но у меня никогда не было ни минуты сомнения в отношении тебя. Когда я встретил тебя, я сразу понял, что моя жизнь резко изменится в лучшую сторону. — Он поцеловал ее в лоб. — И я был прав!
Чувствуя свою вину, Лоретт прикусила губу. Да, он доверял ей, а она до сих пор не рассказала ему о винокурне деда...
— Ах, Джефф, право, не знаю, что тебе ответить. Я очень тронута твоими словами, но мне еще абсолютно не ясно, что ожидает меня в будущем... и к тому же...
— Ш-ш... — Он приложил указательный палец к ее губам. — Не нужно ничего говорить! Мне просто хотелось рассказать тебе о своих чувствах.
Лоретт молча пристроилась поудобнее у него под мышкой. Она была настолько растрогана его словами, что слезы застлали ей глаза. Кроме того, она ощущала себя униженной его безукоризненной честностью и страдала от невозможности быть столь же откровенной с ним. Лоретт была так занята самоанализом, настолько беспокоилась о том, как их взаимоотношения скажутся на ее судьбе, что даже не обратила внимания на переживания самого Джеффа! А душа его, несомненно, была столь же уязвима, как и ее собственная.
Во многом они были так схожи... Его ранили в Мемфисе, и он приехал в Локэст-Гроув, чтобы склеить осколки прежней жизни. Хотя ее душевные шрамы были неразличимы, она приехала в родной городок с точно такой же целью. Он нашел там работу по душе, но так и не встретил ни друзей, ни любви, и потому, вероятно, страдал от одиночества — точно так же как и она...
Джефф расслабленной рукой обнял ее, и она услышала его ровное и спокойное дыхание. Он, похоже, заснул. Лоретт только и оставалось, что неподвижно лежать у него под боком, стараясь не разбудить его, чтобы сохранить на какое-то время ощущение покоя. Но даже сейчас, когда она была так растрогана, когда пыталась смотреть на мир его глазами, она, конечно, не могла еще быть с ним до конца откровенной.
Впервые она подумала, что ей, наверное, не стоит покидать Локэст-Гроув. «Может, нам с Джеффом удастся все уладить», — с надеждой подумала Лоретт, ощущая страшное облегчение от этой мысли, — как преступница, осужденная на пожизненное заключение и получившая помилование. «Завтра в самолете мы обязательно обо всем поговорим!» — твердо пообещала она себе и, сладко улыбаясь от испытываемого блаженства, закрыла глаза.
Утро наступило очень быстро. Избавившись от хлопот с багажом и пробившись через толпу пассажиров, они наконец устроились на своих местах в самолете, вылетающем в Ноксвилл. Щелкнув замками своего кейса, Джефф извлек оттуда несколько листов бумаги и стал испещрять их поля какими-то пометками.
Лоретт молча наблюдала за ним, все больше отчаиваясь.
— Чем это ты так увлекся? — наконец спросила она.
— Делаю пометки о том, что мне необходимо проверить после возвращения домой в первую очередь. Нужно отделаться от двух-трех веских подозрений.
Она вдруг словно почувствовала резкий удар в диафрагму — как будто кусок скалы ухнул на дно глубокого каньона. Выходит, Джеффу не терпелось поскорее вернуться домой и вновь заняться этим ограблением... Лоретт уже видела такое же серьезное, возбужденно-сосредоточенное выражение в глазах Стэна... Их последняя ночь со всеми своими откровениями и надеждами, казалось, исчезла, растворилась в тумане.
«Нельзя, однако, отбрасывать здравый смысл! — убеждала она себя. — Ведь он полицейский, его работа очень важна для него, и тут уж ничего не поделаешь. Нужно принимать это как должное». Лоретт думала, что она является для него чем-то особенным, неповторимым, но и работа для него была очень существенна, очень важна. И все же если ему придется делать выбор между нею и своей работой, на чем, интересно, он остановится?
Пометив что-то на бумаге, он обернулся к ней.
— Скажи, ты смогла бы составить план местности на компьютере?
Удивившись его вопросу, Лоретт медленно произнесла:
— Да. Компьютер обладает графическими возможностями, позволяющими воссоздавать рельеф любой местности, вычерчивать диаграммы, схемы.
— Гмм... — Джефф сморщил лицо и погрузился в свои мысли. — В таком случае можно составить схему той местности, где был обнаружен самогон, и определить, где именно его наивысшая концентрация. Это даст нам ключ к разгадке проблемы пункта, откуда он поступает.
Винокурня! Лоретт почувствовала, что туман застилает ей глаза, и продолжила разговор, осторожно подбирая нужные слова.
— Но... я думала, ты вначале займешься поимкой грабителей.
— Я занимаюсь и тем и другим одновременно, — деловито объяснил ей Джефф, — но мне вдруг в голову пришла эта потрясающая мысль о компьютере. — Он огляделся, и она поняла, что больше он ей ничего не скажет. — Из-за того что самогоноварение не имеет, может быть, никакого отношения к ограблению, я не намерен закрывать глаза на это преступление. Тот, кто этим занимается, уже давно безнаказанно гонит самогон, и пора положить конец этому безобразию!
Лоретт облизнула внезапно пересохшие губы. Джефф сидел, выпрямившись в кресле, и по его отточенному профилю можно было с уверенностью определить все черты его характера. В нем не было и намека на предрасположенность к доверию или снисходительность. «И все же, — напомнила она себе, — это тот человек, с которым я провела ночь в одной постели!» Лоретт знала его и с другой стороны — милым, уступчивым, заботливым. Она, конечно же, должна ему все рассказать о дедушке!
Потом Лоретт вспомнила, как он при разговоре с Бёррисом требовал от того строго следовать букве закона и не делать никаких поблажек кому бы то ни было. У нее похолодело в груди, и она откинулась на спинку мягкого кресла. Если бы только она лучше знала Джеффа! Но иногда ей казалось, что она его совершенно не знает: он сильно удивил ее, уйдя с головой в работу, стоило им только подняться на борт самолета. После сегодняшней ночи она ожидала, что он будет с ней гораздо теплее, будет более любезным, более внимательным...
Она ерзала в своем узком кресле. Кэти однажды заметила, что Джефф настолько увлечен своей работой только потому, что у него кроме нее, по существу, ничего другого нет. Может, она и права. Может, он поэтому и опасался тесного сближения с ней... Во всяком случае, она ему сразу же недвусмысленно заявила, что не собирается оставаться надолго в Локэст-Гроуве. Зная это, какой мужчина стал бы на его месте всерьез расценивать их взаимоотношения? «Но что в таком случае означали его слова, произнесенные сегодня ночью?» — требовательно спрашивал ее внутренний голос. На все эти вопросы у нее не было ответа, а их становилось все больше и больше. Лоретт ощущала себя так, словно заблудилась в лабиринте, где любая дорожка ведет в тупик.
— Как только мы вернемся, я хочу, чтобы ты сразу же принялась за составление на компьютере плана местности, — сказал Джефф.
Ее медленно текущие мысли заело на одной проблеме: на дедушке и его проклятой винокурне. Лоретт и прежде хотела найти ее, но все же ей придется еще раз как следует постараться, если она не хочет, чтобы Джефф со своими людьми появился там первым.
— Хорошо, я сразу же займусь этим.
Даже если он и заметил отстраненную холодность в ее голосе, то не подал виду. Лоретт, отвернувшись от него, притворилась, что спит.
Наконец равномерная вибрация и гул самолета укачали ее, и она на самом деле заснула.
Лоретт пробудилась, когда шасси самолета коснулось посадочной полосы в Ноксвилле. Они с Джеффом пересели в маленький самолетик, который прилетел в муниципальный аэропорт Локэст-Гроува, где их встретил на патрульной машине Бёррис. Джефф все время болтал с ним по дороге к дому Лоретт. Когда они подъехали к особняку деда, Джефф повернулся к ней: