Двенадцатого октября, в канун отъезда из Москвы в Болдино, Лев Сергеевич пишет жене о Наталье Николаевне: «Это великолепнейшая женщина, и во всей этой истории с разделом она думала о моих выгодах столько же, сколько и о выгодах собственных детей».

После посещения Болдина Лев Сергеевич 10 ноября 1849 года написал Наталье Николаевне подробное письмо: «В качестве помещика, живущего в деревне, собираюсь надоесть вам рассказами о всём том, что касается нашего имения. Не дам вам пощады своими наблюдениями и объяснениями». Он советует Наталье Николаевне оставить управляющим Пеньковского, о котором переменил свое прежнее отрицательное мнение, ближе ознакомившись с делами. Другой совет касался кистеневских крестьян: перевести их часть в Михайловское, выбрав самых бедных и упрямых, а остальных посадить на пашню, раздав им земли переселенцев. Только это, по его мнению, позволит иметь доход с Кистенева.

Наконец, 4 сентября 1851 года императорским указом закрепляется раздел. По переписи за имением числились 1154 души мужеска пола и 4704 десятины земли, оцененные в 178 517 рублей при долге в 54 254 рубля 57 копеек. О. С. Павлищевой за ее ¹/ ₁₄часть причиталось денежное вознаграждение в 8661 рубль; на детей Пушкина и переданную им долю Натальи Николаевны (седьмую часть наследства) досталось в Кистеневе 559 душ и 2375 десятин земли и в Львовке 168 душ и 1887 десятин; остальное отошло Льву Сергеевичу Пушкину. Платеж долга с процентами наследники приняли на себя по долям доставшегося им наследства.

В ожидании раздела Лев Сергеевич даже занял у Натальи Николаевны крупную сумму, которую так и не вернул. После его смерти она писала Соболевскому: «Придя на помощь Льву, я по деликатности не потребовала ни векселя, ни расписки на гербовой бумаге.Из-за этого я — единственный кредитор, которого не желают удовлетворить, несмотря на то, что считают мои требования справедливыми…»

Только в 1856 году был произведен раздел всех нижегородских и псковских имений между детьми Пушкина. При этом Наталья Николаевна отказалась от своей части в пользу детей. Все недвижимое имение осталось за сыновьями Александром, тогда поручиком, и Григорием, в то время корнетом, с условием, что они выплатят сестрам, фрейлине Марии и полковнице Наталье, по 28 571 рублю 50 копеек.

Благодаря этому разделу дети Пушкина, в полном соответствии с его планами, смогли беспрепятственно пользоваться наследством, доставшимся от него. Григорий Александрович на правах хозяина поселился в Михайловском уже после смерти матери, а в 1899 году продал его для увековечения памяти отца.

Мать и дети

На третий день после смерти Пушкина, 31 января 1837 года, уже появился царский указ: «Государь император высочайше повелеть соизволил: оставшемуся после смерти сочинителя камер-юнкера Пушкина семейству производить следующие пенсионы: вдове Пушкина до замужества по пяти тысяч рублей, дочери его до замужества же по тысяче пятисот рублей, а трем сыновьям до вступления в службу на воспитание каждому по тысяче пятисот рублей в год». Из текста этого повеления следует, что император ошибочно полагал, будто у Пушкина трое сыновей и одна дочь. В дальнейшем эта ошибка была исправлена.

Тем же числом помечено письмо Наталье Николаевне от военного министра А. И. Чернышева, которым он извещает, что ее сыновья Александр и Григорий внесены в общий кандидатский список Пажеского корпуса, и просит представить документы на них. 13 февраля в Петербургской Духовной консистории были выданы копии метрических свидетельств на всех детей Пушкина.

Мария, первенец Пушкиных, под надзором матери получила вначале домашнее образование, так что к девяти годам свободно говорила и писала по-французски и по-немецки. После возвращения Натальи Николаевны в Петербург девочку определили в Екатерининский институт благородных девиц. В 1849 году, когда ей исполнилось 17 лет, Наталья Николаевна стала вывозить ее в свет, начав с домов близких родственников. Об одном из таких выездов к графам Строгановым она писала П. П. Ланскому: «Что касается Маши, то могу тебе сказать, что она произвела впечатление у Строгановых. Графиня мне сказала, что ей понравилось и ее лицо, и улыбка, красивые зубы, и вообще она никогда бы не подумала, что Маша будет хороша собою, так как она была некрасива ребенком. Признаюсь тебе, что комплименты Маше мне доставляют в тысячу раз больше удовольствия, чем те, которые могут сделать мне». Тем не менее она сообщает и о них: «Никто не хотел верить, что Маша дочь моя, послушать их, так я могла бы претендовать на то, что мне столько же лет, сколько и ей».

При этом Наталья Николаевна, выслушавшая в жизни много восхищенных отзывов о своей красоте, высказывает по этому поводу свое суждение: «К несчастью, я такого мнения, что красота необходима женщине. Какими бы она ни была наделена достоинствами, мужчина их не заметит, если внешность им не соответствует».

Эти рассуждения были связаны с заботой об устройстве старшей дочери. В 1852 году она была выпушена из института и 6 декабря пожалована во фрейлины императрицы Александры Федоровны. В том же году она познакомилась с окончившим Пажеский корпус Леонидом Николаевичем Гартунгом, своим ровесником, определенным в лейб-гвардии Конный полк, которым командовал П. П. Ланской и в котором после окончания Пажеского корпуса состояли ее братья Александр и Григорий.

Обвенчались они в апреле 1860 года, когда Леонид Гартунг был поручиком; через два года он уже стал штаб-ротмистром, а в 1864 году — полковником. Но до этого Наталья Николаевна не дожила, как и до трагической кончины своего первого зятя. Для нее он остался блестящим гвардейцем, подающим большие надежды. Единственное, что могло огорчать Наталью Николаевну в жизни четы Гартунг, — это отсутствие у них детей.

Мария Александровна покоряла окружающих не столько красотой, сколько особым изяществом и удивительным сочетанием черт отца и матери. Лев Толстой встретил ее впервые в 1888 году в Туле и особенно заинтересовался ею, сразу отметив сходство с Пушкиным. Тот вечер описала свояченица Толстого Т. А. Кузьминская в книге «Моя жизнь дома и в Ясной Поляне»:

«Дверь из передней отворилась, вошла незнакомая дама в черном кружевном платье. Ее легкая походка легко несла ее довольно полную, но прямую и изящную фигуру.

Меня познакомили с ней. Лев Николаевич еще сидел за столом. Я видела, как он пристально разглядывал ее.

— Кто это? — спросил он, подходя ко мне.

— М-me Гартунг, дочь поэта Пушкина.

— Да-а, — потянул он, — теперь я понимаю… ты посмотри, какие у нее арабские завитки на затылке. Удивительно породистые.

Когда представили Льва Николаевича Марии Александровне, он сел за чайный стол около нее; разговора их я не знаю, но знаю, что она послужила ему типом Анны Карениной, не характером, не жизнью, а наружностью. Он сам признавал это».

В 1877 году Л. Гартунг, уже генерал, был несправедливо обвинен в растрате казенных денег и застрелился в зале суда. Его невиновность была со временем полностью доказана. Оставшись верной памяти мужа, Мария Александровна больше замуж не выходила. Бездетной вдовой она прожила долгую жизнь, пережив остальных детей Пушкина и Натальи Николаевны, и умерла 7 марта 1919 года в Москве.

Второй ребенок Пушкиных и Натальи Николаевны, Александр, также поначалу воспитывался дома лучшими приглашенными учителями, в ноябре 1845 года был определен во Вторую Петербургскую гимназию «вольноприходящим», а в 1848 году отдан по распоряжению Николая I в Пажеский корпус. В 1851 году он был выпущен корнетом в лейб-гвардии Конный полк, под начало отчима. В декабре 1853 года Александр Александрович был произведен в чин поручика, в марте 1858-го — в штаб-ротмистры. 8 января этого года, еще в чине поручика, он обвенчался с племянницей отчима Софьей Александровной Ланской. Поначалу полковой священник лейб-гвардии Конного полка не хотел их венчать как близких родственников, тем более что невеста воспитывалась в семье Петра Петровича и Натальи Николаевны. Но поскольку кровного родства между женихом и невестой не было, брак в конце концов был разрешен в результате хлопот Натальи Николаевны: после вмешательства императора Александра II обер-прокурор Синода граф Толстой уговорил петербургского митрополита дать благословение на венчание тому священнику, который возьмется его совершить. Полковой священник так и не согласился. Только священник Никольский, законоучитель Пажеского корпуса, взялся обвенчать своего бывшего ученика. Когда он явился к митрополиту за благословением, тот не допустил его в свои покои, а осенил крестным знамением прямо на пороге. Софья Александровна подарила мужу 11 детей, четверо из которых родились при жизни Натальи Николаевны: Наталья, Софья, Мария и Александр. Первая дочь, появившаяся на свет 5 августа 1859 года, была названа в честь бабушки. Та подарила ей кроватку красного дерева и собственноручно связанное гарусное одеяльце. Когда родился четвертый ребенок, первый сын — продолжатель рода, его окрестили в честь деда. Его рождению особенно радовалась Наталья Николаевна, подарившая в день крестин внука его матери золотые сережки и брошь с бриллиантами и аметистом.