– Ах, какая милая крошка! И так похожа на своего папу, – заметил он, расплывшись в улыбке.

– Ты находишь? – растроганно переспросила Кэтрин, в глазах которой заблестели слезы. – Так приятно, она будет мне напоминать бедного Патрика.

Джо, наблюдая эту сцену, невольно расчувствовалась оттого, что ее дитя было окружено такой заботой и любовью. Но последняя реплика Кэтрин нагнала на нее грусть. Она все же попыталась улыбаться, однако улыбка получилась довольно печальной. Мать Дэвида, взглянувшая на нее, истолковала это по-своему.

– О, дорогая, прости, – проговорила она. – Я вовсе не хотела задеть твои чувства. Воспоминания пока так тяжелы, уж мне это известно. И ты была одна… Если бы я знала, мы могли бы утешить и поддержать друг друга.

Господи! – в отчаянии подумала Джо. Кэтрин решила, что я была влюблена в Патрика! Но не объяснять же ей, что она заблуждается? Это расстроит ее, она станет переживать еще больше… Нет, лучше пока все оставить как есть.

В гостиной Кэтрин села на диван. Клэр спокойно лежала на руках у бабушки, которая сюсюкала с ней, прищелкивала языком, щекотала животик. Джо вдруг почувствовала, что ревнует. До сих пор только она одна могла успокоить свое дитя, а теперь появилась посторонняя женщина, которой это удается чуть ли не лучше, чем родной матери.

– Почему бы тебе не распаковать подарки? – предложил Дэвид, а сам прошел к огромному кожаному креслу у камина, очевидно, своему любимому, и уселся в него, вытянув ноги.

– Да, конечно, – сказала Джо.

Она открыла самую маленькую коробку, в ней оказались крошечные пинетки, все в кружевах и лентах. В следующей коробке лежало роскошное шелковое покрывальце и вязаный костюмчик.

– О, как симпатично… – проговорила она, стараясь, чтобы в голосе прозвучала более-менее искренняя признательность. – Большое спасибо.

Еще были платьица, кофточки, чепчики и даже миниатюрные рукавички. Все очень красивое, дорогое, но совсем не то, что бы Джо выбрала для дочки сама. Она никогда не любила такой стиль и не считала, что девочка обязательно должна быть одета во все розовенькое и красненькое.

Кэтрин внимательно наблюдала за ней, потом перевела взгляд на ребенка, лежавшего на коленях. На Клэр были голубые ползунки со смешной картинкой на груди.

– Тебе все это не понравилось, – заключила Кэтрин.

– О нет, что вы! – запротестовала Джо. – Все очень… красивое.

– Нет, тебе не понравилось, – огорченно повторила та. – Я сую нос не в свое дело. Но понимаешь, у меня были только сыновья. А я всегда мечтала иметь дочку, наряжать ее как куклу. Но мне не надо было навязывать тебе свой вкус.

– Нет-нет, все это не так! – всполошилась Джо, чувствуя необыкновенную симпатию к этой женщине. – Я так вам признательна за подарки. Можно одевать Клэр то в платьица, то в комбинезончики.

– Ах, ты такая милая девочка! – вздохнула Кэтрин, печально улыбнувшись. – Патрик был бы так счастлив с тобой!

Джо покраснела.

– Спа… спасибо, – пробормотала она, чувствуя на себе пристальный взгляд Дэвида.

Конечно, он наблюдал за ней. Только не следовало смотреть в его черные глаза… Если бы она могла понять по ним, о чем он думает.

– О, Саймон еще кое-что несет, – сообщила Кэтрин, увидев, что в дверях появились шофер и лакей, несущие колыбельку, всю в кружевах, фестончиках, оборочках и каких-то золотых бубенчиках.

– Вот, – доложил Саймон, поставив колыбель посередине гостиной и пытаясь отдышаться. – Миссис Пойндекстер настояла, чтобы мы привезли ее с собой, и отказалась от услуг по доставке, – пояснил он Дэвиду.

– Спасибо, Саймон, – сказала Кэтрин и удивленно уставилась на сына, который буквально зашелся от смеха. – Дэвид, в чем дело?

– Ну, мама, ты даешь! А я всегда считал, что у тебя безупречный вкус, – проговорил тот. – Ты что, действительно хочешь, чтобы бедная крошка спала в этой штуковине?

– Ах, Боже мой! – удрученно воскликнула его мать, разглядывая свой подарок на сей раз критически. – Да, кажется, это слишком… И совсем негигиенично. Теперь этому придают большое значение, да? Я просто скупала все подряд в ажиотаже, а нужно такие вещи выбирать тщательно… Ладно, я ее отошлю обратно и куплю малышке простую деревянную.

Джо облегченно вздохнула:

– Простая деревянная кроватка как раз то, что нужно.

– Хорошо. Да, еще есть кое-что. Но это последний подарок, обещаю.

Снова появился Саймон на сей раз с лошадкой-качалкой, причем самой красивой, какую Джо когда-либо видела. Похожая на пони лошадка имела пышную белую гриву, а на ее спине красовалось настоящее кожаное седло.

– О, да она просто великолепна! – воскликнула Джо и даже присела на корточки перед чудесной игрушкой. – Когда Клэр подрастет, наверняка будет обожать эту лошадку.

– Тебе действительно она нравится? – спросила мать Дэвида.

– Еще бы! Посмотрите на эти седло и уздечку! А какие у нее глаза добрые!

– Ну и прекрасно! Наконец я хоть чем-то тебе угодила, – обрадовалась Кэтрин. – А вот и Мюриэль с чаем.

Лакеи, экономки, шоферы и горничные – к этому Джо еще не привыкла. Она терялась и не знала как себя вести, когда ее обслуживали. Правда, нельзя было сказать, что это неприятно, когда предупреждают каждое твое желание, пальцем шевельнуть не дают, и остается только ухаживать за Клэр. Тем не менее Джо смущалась и чувствовала себя неловко.

Когда она дала согласие приехать в дом Дэвида, то убедила себя, что это лишь временно. Как только дочка подрастет и ее можно будет оставлять с няней, Джо подыщет себе собственное жилье, найдет работу, возможно даже преподавательскую.

Но теперь до нее вдруг дошло: а ведь мать Дэвида полагает, что они с Клэр здесь надолго.

Напольные часы в холле пробили десять. Джо зевнула и поудобнее устроилась в большом кресле перед камином. Устала она за сегодняшний день необыкновенно, поэтому собиралась лечь спать, как только закончит кормить Клэр.

В дверь тихонько постучали.

– Войдите, – отозвалась она, думая, что это миссис Пристли, экономка.

Но это оказалась не миссис Пристли.

– Можно? – вежливо спросил Дэвид. – Я принес тебе чай.

– А-а… спасибо, – проговорила она и быстро прикрыла обнаженную грудь лацканом синего бархатного халата.

Дэвид поставил поднос на столик.

– Я хочу поблагодарить тебя за то, что ты была так добра к моей матери, – сказал он. – Давно не видел ее такой счастливой. Смерть Патрика лишила ее всякого интереса к жизни.

– Знаешь, мне она очень понравилась, – призналась Джо. – Так любезно с ее стороны принести все эти подарки для Клэр.

– А как насчет жуткой колыбельки?

– Она вовсе не жуткая, – вступилась Джо за Кэтрин. – Многим такие нравятся. А платья очень… хорошенькие.

Дэвид рассмеялся:

– Поздравляю! Тебе удалось даже вида не подать, что ты от них пришла в ужас.

– Они просто… слишком розовые, – начала оправдываться Джо. – Надеюсь, твоя мама не обиделась.

– Отнюдь. Ты ей нравишься. Хотя раньше мне казалось, что ни одну женщину она не будет считать достойной Патрика.

Хорошо, что в комнате царил полумрак. Горел лишь ночник у кровати, да огонь из камина слабо освещал лицо Джо, так что не было видно, как она покраснела.

– Она… то есть Кэтрин, считает, что между нами было нечто большее, чем… – смущенно начала Джо, но, так и не закончив фразу, умолкла.

– Пусть пребывает в счастливом заблуждении.

– Конечно, – тут же согласилась она. – Я и не собиралась ей ничего говорить. Только вот…

– Продолжай.

Дэвид сидел в кресле напротив и в этот момент подался вперед, всматриваясь в ее лицо. В черных глазах блеснули искорки – то ли отсвет пламени из камина, то ли…

– Я чувствую себя крайне неловко, когда она так говорит, – призналась Джо. – Словно мы с Патриком собирались пожениться…

– Так бы оно и было, – уверенно заявил Дэвид. – Как только он узнал бы о ребенке, вы бы оформили свои отношения.

Она отрицательно покачала головой: