Землекопы-грабари, с которыми беседовал автор писем, не утаили от него своих соображений на этот счет.

«Люди точно знают, на какой пище сколько сработаешь, какая пища к какой работе подходит. Если при пище, состоящей из щей с солониной и гречневой каши с салом, вывезешь в известное время, положим, один куб земли, то при замене гречневой каши ячною вывезешь менее, примерно куб без осьмушки, на картофеле еще меньше, например, три четверти куба и т. д.».

Все это терпеливо поясняли выдающемуся ученому-химику его неграмотные собеседники, искренне удивлявшиеся тому, как могут жить люди, которым такие простые вещи неясны сами по себе.

Приведенные Энгельгардтом расчеты грабарей довольно убедительно говорят о том, почему в некоторых областях Российской Федерации, Украины, Белоруссии, где гречиха возделывается не менее двух тысяч лет, посевы ее занимали в прошлом площадь иногда большую, чем, к примеру, посевы ржи.

Сравнение платья, одежды народов СССР с зарубежными напоминает о том, что у нас во многих районах природа более сурова и что нашим людям необходима поэтому одежда потяжелее и потеплее. Очень поучительно сопоставить это наблюдение с несколькими присловьями и поговорками, которые объясняют происхождение и место в народной кухне такого блюда, как каша.

«Без каши что-то зябнется», «Не страшно и мороз трещит, когда каша в печи», «Только и поешь, коли на столе кулеш».

Так посмеиваются застольные шутки, а другие считают даже, будто «где каша, там и наши», не то наоборот: «Где наши, там и каша». Стоит напомнить присловье из числа тех, которые освещают другую, так сказать, гурманную сторону вопроса: «Горе наше – гречневая каша: уж и есть не можется, а отстать не хочется».

И сейчас в Советском Союзе собирается больше половины всего мирового урожая зерна гречихи. Однако и площади посева и урожаи этой культуры недостаточны, а спрос на гречневую крупу все еще превышает предложение.

Почему?

В связи с последним вопросом уместно вернуться к некоторым старым поговоркам, но теперь уже не о различных блюдах из гречневой крупы или муки, а о выращивании зерна, из которого эта крупа и мука производятся.

«Посеял гречиху – сохни до покоса!», то есть не успокаивайся, пока не скошена – предупреждает народная агрономическая мудрость и добавляет: «Не верь гречихе по цвету, верь по закрому!»

Действительно, даже обильно цветущий посев может не дать урожая. Это и бывает в тех, в частности, случаях, когда нектарники цветков пусты. Конечно, и выделение нектара тоже связано с условиями влажности почвы, корневого питания растений (между прочим, также и микроэлементами), освещенности и температуры почвы и воздуха, силы ветра. Но здесь важнее всего подчеркнуть, что только богатый сахаром нектар привлекает к цветкам гречихи насекомых, в частности медоносных пчел, которые, собирая для себя корм, переносят пыльцу с цветка на цветок, переопыляя их и способствуя завязыванию семян.

Об этом знают и поэты. Они рассказывают, как «за речкой нежится гречиха», как пчела-сборщица «по следу первого цветка откроет путь другим», как «вьются пчелы над гречихой», как «в гречихе сотни пасек медок лелеют молодой», как «утро звенит над полем песней пчелиных струн»…

От знаменитого блоковского признания: «Мне цветы и пчелы влюбленные рассказали не сказку – быль» – вернемся к тем отдаленным от нас уже более чем столетием временам, когда еще совсем молодой, неузнаваемо безбородый Ч. Дарвин, сбросив долгополый сюртук-редингот и до локтя закатав руказа рубашки, вручную высевал для опытов на грядках своего сада семена разных растений.

С результатами первого дарвиновского опыта из этой серии мы уже знакомы. Знаем мы и о том, что за первым опытом с льнянкой последовало множество других, г. числе их также и опыт с гречихой. В главе «Чужая пыльца» мельком упоминалось, что гречиха, подобно примуле-первоцвету, образует два сорта обоеполых цветков, один как бы более мужского, другой как бы более женского пола. Только от переопыления таких разных цветков и получаются семена, дающие вполне полноцветные растения.

Сейчас есть повод и случай ближе и подробнее рассмотреть это незаурядное явление.

У гречихи, у примулы-первоцвета, как и у турчи-гот-тонии, тоже из семейства первоцветных, у медунки-пуль-монарии из семейства бурачниковых, у форзиции из семейства масличных мы встречаемся со следующей ступенью диформизма, то есть двухформенности цветков. Здесь по-прежнему два типа цветков. Все они различаются по двум признакам: по размеру и развитию не только столбика, но также и тычиночных нитей. Соответственно отмеченным особенностям строения цветки можно условно обозначить так «сТ», то есть коротко-столбчатые, с высокими тычинками, и «Ст», то есть длинностолбчатые, с низкими тычинками.

На одном, отдельно взятом растении гречихи все, сколько бы их ни было, цветки всегда одинаковы, – они типа «сТ» или типа «Ст».

Однако вместе с тем гречиха не в такой степени са-мобесплодна, как, например, знакомый нам красный клевер, цветки которого, рискуя остаться неопыленными, совершенно не принимают ни своей пыльцы, ни даже пыльцы других цветков того же растения и ожидают пыльцу обязательно с цветков другого куста.

Гречиха менее разборчива. Если ничего лучшего не будет, ее цветок смирится и с пыльцой других цветков того же растения, в крайнем случае примет пыльцу с собственных тычинок. Но это действительно в крайнем случае и если ничего лучшего не будет,

А лучшей для цветка оказывается пыльца не просто с другого растения, но с другого растения с цветками второго типа: для «сТ» – это пыльца «Ст», для «Ст» – пыльца «сТ».

Столбик – у него чаще всего три плодолистика, но всегда одногнездная завязь с одной семяпочкой – поднимается из самого центра цветка. В вершинах трех углов некоего внутреннего треугольника стоят три тычинки, и каждая несет на вершине нити два пыльника. Такие же пять тычинок расположены несколько подальше от центра в вершинах пяти углов внешнего пятиугольника. Первые – внутренние – тычинки, созревая, заметно подрастают, становятся выше, пыльники на них растрескиваются и пылят наружу; пять других созревают попозже, пыльники их растрескиваются с внутренней стороны. В теплую и сухую пору пыльники могут раскрыться в еще не распустившемся цветке. Но вместе с тем он часто распускается с еще незрелыми пыльниками. Все эти тонкие подробности устройства и действия повышают шансы на успешное оплодотворение цветка, точнее – на оплодотворение при наиболее благоприятных условиях.

В том же плане действует и другое важное приспособление: нектарные железы, скрытые под тычиночными нитями. Ради сочащихся отсюда сладких выделений и прилетают на эти цветки насекомые сорока с лишним видов. Всех их приманивают как те восемь капель нектара, которые можно добыть, вылизывая или высасывая их хоботком из глубины венчика, так и зрелые зерна из пыльников на тычинках, представляющих богатый белком корм. Эта бурая, округло-овальная пыльца с тычинок не у всех цветков одинакова: на коротких тычинках (цветки «Ст») пыльца мельче, чем на длинных (цветки «сТ»). При этом меньшие зерна более округлы, большие – несколько удлинены.

Различие размеров и формы пыльцевых зерен в цветках обоих типов помогло разобраться в характере некоторых важных связей между пчелами и гречихой, проследить, как пчелы переопыляют ее цветки. Но рассказ об этом придется отложить, пока не рассмотрена другая особенность цветения гречихи. Ее растения начинают цвести совсем молодыми – обычно через три-четыре недели после того, как появились всходы, а есть сорта, зацветающие даже на 17 – 18-й день! Однако, образовав первые цветки, растения не прекращают роста, они поднимаются, ветвятся от основания к вершине, становятся в три-четыре-пять раз более мощными, удваивают массу корней в почве и продолжают выбрасывать новые бутоны, новые соцветия.

Наиболее плодовиты и урожайны, как правило, первые, самые ранние цветки. Они крупнее, их на растении не так еще много, и уже по одному этому развивающаяся в столбиках завязь может обильнее снабжаться. Если, однако, погодные или любые другие условия не благоприятствуют развитию плодов в этих цветках, то они опадают, а семена продолжают завязываться в тех, что сформировались позже.