Все, хватит, прекратить истерику. Этот синеглазый работник районного угрозыска действует на меня как-то возбуждающе. Вон, даже покойную тетку сюда приплела.

— Мы говорили про наши местные красоты, — миролюбиво напомнил он.

Я заколебалась. Может, и правда задержаться? Ненадолго. Будет, что той же Ольке рассказать…

— Тогда мне надо позвонить соучредительнице и предупредить, что я приеду позже.

— Иными словами, все же решили поехать с нами на Синь-озеро? — спросил Федор Михайлович, наблюдая за моими метаниями.

— Правда, Лар, поедем, — вмешалась Валерия. — Когда ты еще такую красоту увидишь. Будешь потом вспоминать и всем рассказывать, какие у нас тут края замечательные.

Я сдалась. И правда, задержусь на пару дней. Все равно я в Италию собиралась ехать, а может, симпатичный мент прав, и стоит хоть иногда вспоминать о родной природе!

— Хорошо, я сегодня предупрежу свою соучредительницу и останусь здесь… до воскресенья. В воскресенье утром я должна уже, кровь из носу, быть в дороге.

— И я думаю, ваша начальница вполне может справиться без вас.

Михайловский хотел, видимо, меня успокоить, но опять вызвал мое раздражение: неужели он считает, будто моя роль в фирме так незначительна, что Ольга могла бы обойтись и без меня?! Или он, как многие другие мужчины, решил, будто женщины не могут успешно заниматься такой работой?

Я уже собралась ответить ему как следует, но он не дал мне открыть рта.

— Скажите, а кипяточку в этом доме не найдется? — невинным голоском поинтересовался он.

— Найдется. А зачем вам кипяток?

— Опять хочется чайку попить. Ладно, если и кипятку нет, то пусть будет кипяченая вода, холодная, пусть без сахара!

Голос у него был нарочито просительным, а глаза смеялись. Оказывается, они могут быть вовсе не ледяными. В некоторых случаях.

— Лера, ты тоже будешь? — оглянулась я на девушку.

— Нет, спасибо. — Она опять уткнулась в книжку.

А мы с Федором Михайловичем вернулись в кухню. Я потянулась к плите и взяла с нее чайник. Он был еще горячий, и я подумала, что либо Федор Михайлович — чаеман, встречала я и таких, либо ему хочется побыть со мной наедине. Мало ли… Может, что-нибудь сказать мне хочет, для уха дочери не предназначенное.

Я налила Михайловскому чай и сама села рядом, чтобы ему не было скучно. В конце концов, я могла бы делать вид, что пью.

Интересно, каким видится ему теткино хозяйство? Веселенький домик, веселенькая обстановочка — ничего здесь не говорило о свершившейся трагедии. Словно хозяйка вышла ненадолго и вот-вот должна была вернуться.

Телевизор «Тошиба» с диагональю 72 сантиметра, мягкий уголок с натуральной кожаной отделкой, дорогая посуда в серванте… И чего это тетю Липу среди зимы понесло на реку?!

Вчера я толком ничего не успела рассмотреть, но и беглого взгляда было достаточно, чтобы догадаться: в этих многочисленных шкафах меня могут ждать приятные сюрпризы… И вовсе не скелеты!

Странно даже, что такой дом никто не попытался навестить с целью наживы. Но видимо, тихая улочка, на которой все друг друга знают, недремлющее око соседей — окна Лидиного дома выходили на теткин двор — отпугивали воров.

— Лар, можно я еще посмотрю, есть ли здесь книги в других комнатах? — заглянула в кухню Валерия.

— Конечно-конечно, пойдем, я тебе покажу, где они есть. У моей тети в каждой комнате полка с книгами.

Я показала ей то, что сама разведала лишь вчера, и вернулась в кухню. Михайловский сидел за столом, оплетая своими длинными ногами табурет, и попивал чай. Он скосил на меня глаз, как будто не он был у меня в гостях, а я у него.

Напрасно я надеялась, что он заговорит. Временами Федор Михайлович лишь бросал на меня изучающий взгляд из-под своих густых ресниц, как из-за неплотно прикрытых штор. Вот уж никогда бы не подумала, что передо мной мент. Он походил на кого угодно, в первую очередь на киноактера, на диктора центрального телевидения, на певца… Что заставило его заниматься такой неблагодарной, как милицейская, работой?

Впрочем, я поторопилась со своими выводами. Внешностью, может, и не походил, но стоило заглянуть в его глаза… Взгляд выдавал его милицейскую натуру.

— И все же, Лариса Сергеевна, с чего вы взяли, что вашу тетушку убили? — наконец открыл рот мой странный гость. — Наверное, успели поговорить с кем-то из местных. А они, понятное дело, всегда осведомлены лучше официальных лиц.

Как волка ни корми… До чего же занудный мужик! Почему да отчего… В детстве мы над такими посмеивались: «Чека не спит, Чека не дремлет!» Только как бы я над ним в душе ни смеялась, отвязаться от него простым молчанием вряд ли удастся. Да и если я скажу, вряд ли моей соседке это доставит какие-то неудобства.

— Вы правы, я говорила об этом с соседкой. Она рассказала, будто у тети Липы накануне гибели появился новый любовник. Намного ее моложе, в то время как прежде у нее был другой, как говорится, постоянный. Какой-то местный бизнесмен.

— Наслышаны, — неприязненно отозвался Михайловский.

— Вы сталкивались с ним по своей основной работе? — не могла не подколоть я.

— К сожалению, нет, — буркнул он и опять замолчал.

— И еще Лида сказала, что не заметила у тетки каких-то особых чувств к этому мужчине. Кстати, очень красивому.

— То есть Олимпиада Киреева встречалась с ним с какой-то особой целью?

— Ну да, с разведывательной, — сказала я.

До чего дурацкий у нас получался разговор. Мы пикировались, как дети, причем я говорила совсем не то, что хотела. А он выдавал слова порционно, словно предварительно каждое из них взвешивал.

— Интересно девки пляшут, — пробормотал он и уставился в чашку — собирался, что ли, на дне ее отыскать истину?

В доме надолго воцарилась тишина. Ну и гости у меня! Каждый занимается своими делами и почти не обращает на хозяйку внимания.

— Скажите, а вещи Леры теперь пропали? — спросила я, чтобы светски поддерживать разговор, если мужчина сам этим не занимается.

— Еще чего, — встрепенулся Михайловский. — Я тут же позвонил ребятам в Сочи. Разве можно оставлять такие случаи без внимания? И без наказания. А у них, между прочим, из брянской группы девушка пропала. Пятнадцатилетняя. И обнаружили ее исчезновение почти сразу, но не могли догадаться, где искать. Мой звонок оказался кстати. Думаю, этой горничной несладко придется. Как видите, наводчицы бывают не только у воров, но и у сексуальных маньяков…

— Хотите еще чаю? — спросила я, потому что мой гость опять задумался — до чего общительный собеседник!

— Нет, спасибо, больше не хочу.

Наконец-то я его напоила!

— Пойдемте тогда в гостиную, — сказала я, — все-таки там кресла, можно сидеть и молчать с куда большим комфортом.

Так мы сидели и думали каждый о своем, пока мне первой это не надоело. Молчать я смогу и в одиночестве.

Судя по всему, и он, и Валерия чувствовали себя в моем наследном доме превосходно. Словно они знали меня сто лет, половину из которых прожили со мной в этом самом доме.

— Простите, Федор Михайлович, за бестактный вопрос, но, если не секрет, сколько вы получаете?

— Денег?

— Заработной платы. Взятки можно не считать. Валерия перестала читать и в испуге уставилась на отца.

Кажется, эта тема была для него крайне болезненной.

— Шесть тысяч, — нехотя ответил он.

— То есть двести долларов в месяц. В день — примерно двадцать. Сколько бы вам понадобилось времени, чтобы раскрыть убийство?

— «Каменскую» смотрите? — поинтересовался он.

— Не угадали. Мой любимый сериал «Секс в большом городе»!

То, что случилось после моих слов, несказанно удивило: Михайловский смутился и оглянулся на чересчур упоенно читающую дочь.

Мне же было видно, что она едва сдерживается, чтобы не расхохотаться.

— Давайте баш на баш: я остаюсь осматривать ваши местные красоты, а вы соглашаетесь на меня поработать. Как частный детектив.

Это уже была наглость. Можно подумать, что, согласившись осматривать пресловутые красоты, я делаю одолжение Михайловскому. Но он отреагировал вовсе не так, как я ждала.