Об этом событии в Блу-Спрюс долго еще потом говорили. Пола набросилась на Мэг, как разъяренный носорог. Мэг отступила, нанесла два сильных, точных удара, рукой и ногой… Все произошло в долю секунды. Никто не сдвинулся с места, не вымолвил ни слова, когда Пола, будто трехтонная бомба, плюхнулась в воду, подняв тучу брызг. И только когда она, отчаянно барахтаясь и шлепая ладонями по поверхности, стала тонуть, несколько мужчин бросились ее спасать. Не так-то просто оказалось вытащить эту тушу на берег. Подбежал Дэниел.

— Мэг! — Он схватил ее, притянул к себе. Она уткнула голову ему в плечо, ее била нервная дрожь.

— Это не я начала, Дэниел.

Он почему-то вспомнил ее мать, когда она вошла в кабинет директора, и как он познакомился с Мэг.

— Я знаю, что не ты, Синеглазка.

— Она… ненавидит меня, не знаю за что.

Мэг посмотрела на озеро, где двое пожарных и шериф вытаскивали Полу, а она зыркала в сторону Мэг ненавидящими глазками.

— Мне кажется, нам пора уходить отсюда, — осторожно проговорил Дэниел.

— Нет уж, пусть она уйдет.

Он держал Мэг в объятиях, пока она не перестала дрожать. Шериф уводил промокшую Полу — ее ждала патрульная машина. Вдруг получившая отпор задира принялась ругаться непотребными словами да еще рваться куда-то. Пришлось надеть на нее наручники и затолкать в задний отсек машины. Включив мигалку, Стив поехал мимо озера, мимо Общественного центра — к полицейскому участку.

— Хороший был денек, но подошел к концу, — заключил Кевин, незаметно появившийся сзади. — Я всегда знал, что этот класс дружный.

— Извините меня, — обратилась Мэг почему-то к Кевину.

— За что? Эта язва давно заслуживала хорошую трепку.

— Как это у вас здорово получилось! — воскликнул рыжий мальчишка, задрав кверху веснушчатую мордашку. — Надо же в озеро сбросили. Вы все-таки… девушка, а она-то в пять раз больше!

— Я училась каратэ.

— Здорово! Как Бэтман, — подумав немного, определил мальчишка.

— Нет. Как женщина-кошка, — улыбнулась Мэг.

— Точно! Вот это клёво!

— Брайан, иди-ка сюда! — окликнула его мать.

— Клёво у вас получилось! — еще раз восхищенно оценил мальчик и убежал.

— Подаешь пример детям? — шутливо заметил Бруно.

Мэг незаметно пожала руку Дэниелу.

— Теперь самое время уезжать, а, Мэг?

О том, что сделал потом Дэниел, в Блу-Спрюс говорили так же долго, как о падении Полы в озеро, а иной раз вспоминают и до сих пор. Он поднял Мэг на руки и понес — на глазах у всех — вниз по заросшему травой холму, мимо Общественного центра к автомобильной стоянке, где их ждал его видавший виды пикап.

Она лежала у него на руках, не произнося ни звука. Заговорили они, лишь когда прошли полпути.

— Я думаю да, — вдруг вымолвила она так тихо, что он еле расслышал.

— Что — да, Мэг?

— Что это становится привычкой. — И она заплакала.

— Не надо, дорогая, не надо!

Дэниел усадил ее на переднее пассажирское сиденье, дал свой носовой платок, завел машину и поехал в сторону ранчо.

— Что мы здесь будем делать? — спросила она, когда он, подъехав к дому, выключил зажигание.

— Я подумал, что ты…

— Что я опять попаду в какие-нибудь неприятности, если ты не будешь за мной присматривать?

Он глубоко вздохнул — она, видно, до сих пор расстроена этим эпизодом с Полой. Что та ей наговорила? Мэг явно напугана. Может, подсознательно надеялась на него — он ведь был рядом, — что он станет вместо нее объектом гнева Полы. Что ж, надо ей помочь выбраться из этого состояния.

— Да нет, Мэг, я не то имел в виду. Ведь ты хочешь отключиться от всего на какое-то время, отдохнуть, расслабиться.

Она закрыла глаза, и он почти почувствовал борьбу в ее душе. Прошла целая минута, прежде чем она заговорила:

— Ну, хорошо, Дэниел. Может быть, чашку кофе, пирожок — из тех, что тебе женщины приносят.

— Да, Мэг, пойдем.

— А потом я домой поеду.

— Как скажешь, Синеглазка.

— Сразу после кофе. Только кофе, ничего больше.

— Все по твоему желанию.

— Спасибо, Дэниел. — Она вышла из пикапа и направилась к главному входу.

Он шел чуть позади, не желая упустить возможность полюбоваться ее походкой и длинными ногами в выцветших, обрезанных джинсах.

До кофе они так и не добрались.

Когда взошли на крыльцо, Мэг еще сердилась, как раздраженная молодая кошка, и он чувствовал ее состояние. Переступив порог, она повернулась к нему.

— Дэниел, не понимаю я!

— Что не понимаешь? — Он прошел на кухню и насыпал прыгающим от нетерпения собакам сухой корм.

— Почему ты не хочешь лечь со мной в постель?

Он бросил пластиковый совок обратно в мешок с собачьим кормом, закрыл за собой дверь, посмотрел ей прямо в глаза.

Мэг стояла, уставившись в пол.

— Ну? — Она скрестила руки на груди. — Что-то не так со мной? Почему ты меня не хочешь?

— Ты все неправильно понимаешь, Синеглазка. — Он глубоко вздохнул. — Я так давно хочу тебя — с шестнадцати лет. Мысли, что крутились у меня в голове… понимаешь? За такое сажают в тюрьму.

Она поморщилась, закрыв глаза, будто ее ударили в лицо. А у него было такое чувство, будто он открыл, наконец коробку, которую слишком долго держал закрытой — не решался. Слишком долго молчал, держал все в себе, и сейчас, начав говорить, не мог остановиться.

— Я ревновал тебя к своему брату все эти годы: у него, видишь ли, хватало смелости пригласить тебя погулять, а у меня нет. Все думал: что я могу предложить такой девушке, как ты? Да ничего. У меня и времени-то не было, всегда работал по хозяйству.

Она смотрела на него испуганными, широко раскрытыми глазами. Он вдруг усомнился, правильно ли поступает. Зачем выпаливать все это сразу — всю правду? А что, если она изменит свое решение и улетит не через неделю, а сегодня же?

— Ты думаешь, эти две ночи, которые мы провели вместе, — все, что мне нужно? Синеглазка, я бредил тобой после того, как ты уехала, — каждый день, каждую минуту, постоянно: в постели, в конюшне, под душем… — Ему не хватало воздуха, он задыхался от волнения. — Ни одна из тех картин, что я представлял себе, и в сравнение не идет с тем, что у нас было. Моя бы воля — закрыл бы тебя на замок и спал бы с тобой каждую ночь напролет, до утра. — Он опять глубоко вздохнул и тряхнул головой от переполнявших его чувств. И тут увидел, что она улыбается. Подошел к ней ближе. — Иди, садись в машину!

— Нет!

— Иди, я сказал!

Она не двинулась с места.

— Не надо меня дразнить, Синеглазка, ты ведь знаешь, что может произойти.

Она утвердительно кивнула головой и тоже посмотрела ему прямо в глаза.

Как тихо у него в доме — только часы тикают да собаки жуют корм на кухне. В душе Дэниела происходила отчаянная борьба: ему надо уйти, а он не может. Он уже чувствует, что эта битва обречена на провал. Как отойти от нее, когда она притягивает его как магнит! Еще раз ляжет с ней в постель — вообще не сможет ее отпустить. Ему невыносима мысль, что придется просить, умолять ее остаться с ним.

— Пожалуйста! — прошептал он с мольбой. — Уходи, Мэг!

— Не могу. Ты мне нужен, Дэниел.

Эти слова, как удар молотом по голове. Он уставился на нее широко раскрытыми глазами.

— Ты так мне нужен, Дэниел! Мне очень плохо без тебя.

Ее глаза… она говорит правду. И он сдался.

Наконец-то она открыла то, что давно таилось в глубине сознания: Дэниел ее друг, самый лучший, давний друг. И в этот момент, когда он приблизился к ней, она вдруг испытала леденящий страх. Она раздразнила его, он сейчас просто охваченный желанием мужчина, который уже не владеет собой…

Но он поднял ее на руки — и эта мысль, как и все другие, покрылась туманной пеленой, отдалилась, стала неважной. Он принес ее в спальню, бросил поперек широкой кровати, быстрыми, лихорадочными движениями стал раздевать ее: кроссовки, джинсы, футболка, трусики — он все это отбрасывал. Холодный воздух охватил обнаженное тело. Звук упавших джинсов — Мэг еле заметно приоткрыла глаза: снял футболку — какая прекрасная мускулистая грудь… Она опустила веки.