Это был пост, прикрывавший "Авиамоторную" со стороны станции "Шоссе энтузиастов". Четверо местных — два мужика, старик и молодой парень, сидели рядом с небольшой загородкой из ящиков, которую с натяжкой можно было назвать баррикадой. Из оружия у них была всего пара Калашей на четверых.

Пришельцы уселись на корточки рядом, отдыхая после пути. Веник не очень устал, но нагруженный Заяц, опустив вещмешки растянулся прямо на платформе.

Коротко познакомившись с местными охранниками, они присоединись к разговору.

— Как бы там ни говорили, а война будет. Это совершенно точно, — говорил сухой старикашка по имени Артур.

— Это вы про "Красный Диаметр"? — спросил Фил.

— Про него, — кивнул старик.

Веник вспомнил, что им что-то про войну, к которой готовится Красный Диаметр, рассказывал Андрюха.

— Так ведь, они вроде уже давно к ней готовятся, — сказал Веник. — Уже сколько лет.

— Вот! — живо откликнулся дед. — Готовились. А теперь скоро и к делу перейдут. Попомните мои слова. Так я говорю!

— Ну, если ты сказал, то так и будет, — усмехнулся один из охранников — рыжеусый мужик в черном комбинезоне.

Дед хмыкнул.

— Болваны, — выдохнул он. — Я такие дела нутром чую.

Его товарищи засмеялись. Веник вспомнил, про то, что Борода тоже "чует задницей", тоже ухмыльнулся.

Видя это, старик презрительно отвернулся от товарищей.

— А знаете ли вы, — обратился к пришедшим, — сколько мне лет? Вот, сколько бы ты мне дал? — спросил он Веника.

— Ну, не знаю.

— А ты предположи.

— Ну… Даже не знаю, — прямо сказал парень.

Старику могло быть сколько угодно лет. Может ему за сорок, может только недавно исполнилось тридцать. В подземном мире люди старели быстро.

— А мне, между тем, пятьдесят четыре!

— Вот как? — сказал Фил.

Веник уважительно посмотрел на старика. Это был очень солидный возраст.

— Да, ровно пятьдесят четыре. Я это точно знаю. И я уже много лет, не встречал никого старше меня.

Парень подумал о Деде. Сколько ему лет? "Надо спросить будет, как вернемся, подумал он. Вернее, если вернемся". На душе стало неуютно.

— И вот, — продолжал говорливый старик. — А знаешь ли ты, — он почему-то снова обратился к Венику, — на скольких станциях я жил?

— На скольких?

— На девяти! И не простых, а… — он замолчал, а потом продолжил. — Среди них "Динамо", "Маяковская", "Цветной бульвар" и "Пушкинская". Слышали вы про эти станции? Чем они знамениты?

Все молчали. Веник только заметил, что Заяц дернулся, словно что-то хотел сказать, но не стал открывать рта, опасливо косясь на Бороду. Это заметил и дед Артур.

— Ну? — сказал он тому. — Ты слышал что-нибудь о них?

— Знаю только, — сказал Заяц, — Что "Пушкинскую" бандиты вырезали.

— Вот! — старик поднял вверх палец. — Поняли теперь! А я оттуда до этого буквально за пару дней ушел. "Динамо" тоже вырезали. "Цветной бульвар" вымер.

— Это на "Цветном" эпидемия была? — поинтересовался рыжеусый.

— Да какая там эпидемия, — отмахнулся дед. — Стали разную радиоактивную дрянь с поверхности таскать, да и получили себе забот. Потом тех, кто выжил, со всех станций гнали, как чумных.

— А ты что? — спросил деда другой охранник, парень с выбитыми передними зубами.

— А я ничего. Я, как только все там началось, сразу оттуда ноги сделал. И везде так. Как только горячо становилось, я оттуда уходил, а потом узнавал, что потом там все медным тазом накрывалось.

— Так это что, — сказал один из охранников. — Получается, ты несчастье приносишь? Значит и нам кранты скоро?

Мужики засмеялись.

— Вот тебе! — старик показал ему неприличный жест, согнув локоть. — Ничего я не приношу. Это если бы я как блоха, прыгал по станциям, а они потом вымирали, то да… А я беду чую! И сколько раз людям говорил — держитесь меня — не пропадете. Ан нет, все такие умные — сами знают, что надо делать. А потом смотришь на такого умного, а он уже труп.

— Так, а что ты насчет "Свободы" скажешь? — спросил Борода. — Какой твой прогноз?

— Я прогнозов не даю. Просто вижу тенденции, — старик обвел слушателей многозначительным взглядом. — Чую, когда ноги уносить надо. А если хотите знать, то если война будет, то мы тоже в нее втянемся. Помяните меня. Ведь Диаметру все кольцо нужно, а "Свобода" своей "Таганской" ведь тоже на кольце, так что они ее в покое не оставят.

— Значит, и мы в войну ввяжемся? — спросил толстяк.

— Вероятно, — кивнул дед с удовольствием.

Веник понял, что разговоры о близкой войне были его любимой темой.

— И вот наша "Авиамоторная" идеальное место, чтобы тут отсидеться и осмотреться, переждать все это. Но не стоит думать, что "Диаметр" до нас не дотянется. Дотянется как миленький!

— Ну ты это, Артурыч, смотри, — сказал рыжеусый. — За такие разговорчики… Тем более, что сам Рашевский здесь.

Старик не ответил. Они недолго помолчали.

— А вы-то сами, давно здесь? — спросил рыжеусый Бороду. — Чего-то я вас раньше не видел.

— Недавно.

— На "Свободе" обретаетесь?

— Нет, на "Ильича".

— Да? Ну вот пройдетесь тут немного. Небось, слышали про наши тоннели? — мужик неопределенно мотнул головой.

Веник, Борода и Фил посмотрели дальше в пасть темного тоннеля. Проследив их взгляд, старик сказал:

— Вот это и есть тот тоннель, что на "Шоссе" идет. Потом будете говорить, что рядом были.

Охранники усмехнулись.

— Послушайте мужики, — проникновенным голосом сказал Фил. — А что у вас тут на самом деле в этих тоннелях происходит? Только без дураков, без этих сказочек вроде "знакомый знакомого рассказывал".

Старик невесело усмехнулся.

— Если без дураков, то чтобы тебе голову не забивать, скажу просто, не слушайте эти басни, но держитесь мест подальше. И тогда все у вас хорошо будет!

— А зачем вам это надо? — спросил беззубый парень у Фила.

— Затем, что мы наслушались уже тут всякого и главное, мы сейчас идем на "Шоссе".

— С советником?

— С ним.

— Вот как?

Охранники удивились.

— Эх парни, — сказал рыжеусый. — Раз надо, то идите. Но что мы вам тут будем рассказывать? Я сам раньше на "Шоссе" бывал, и не раз. Скажу только — чертей я не видел в тех тоннелях, но не по себе там. Может это из-за баек, а может… Вы же про Пахома сами слышали. Нет ведь нужды рассказывать?

— Да про Пахома мы слышали, — отмахнулся Фил. — Есть что-либо конкретное у вас или это тут народ сам себя байками до истерик доводит?

— Да как тебе сказать, — подал голос дед Артур. — На всех крайних станциях, ну где кончаются обитаемые места, везде такие байки есть. Где-то больше, где-то меньше. Но что касается личного опыта…

— Вот вы про Федора Ускова слышали? — обратился к слушателям старик.

— Это которому ноги вагонеткой отрезало? — лениво поинтересовался лопоухий парень,

Старик вспыхнул.

— Не, ну ты думай, да? Ноги отрезало Ухову, а это Усков. Да и зачем бы я вспоминать его сейчас стал бы? А?

— Точно, — флегматично поддакнул мутный мужичок рядом. — Это Ухову ноги отрезало.

— Все! — старик раздраженно махнул рукой. — Разозлили вы меня. Не буду рассказывать!

— Да ладно, мы чего. Мы так, — сказал парень.

— А! — старик снова махнул рукой. — Вы-то ладно, плевать мне на вас, но вот они, — он посмотрел на Веника и его товарищей. — Вам расскажу.

Венику было совершенно все равно что старик собирается рассказывать. Он сидел молча и только лениво прислушивался к разговору. Будущий путь на "Шоссе" беспокоил его куда больше, чем всякие местные басни и легенды.

— Значит так, — сказал старик. — Вы ведь тут зеленые все. Считай и Метро не видели толком и не знаете о Федоре Ускове. А ведь это такой человек! Он может быть единственный, кто почти все Метро вдоль и поперек исходил. И ладно, если бы он был просто сорвиголова, каких тут как грязи. Обойдут раз кольцевую линюю и героями себя считают. А он не такой… Да что там говорить. Чего одна память его стоила. Бывало назовешь ему, к примеру, станция "Савеловская". Так он сразу и скажет — небольшая община там живет. Человек двадцать. Проход через нее свободный. Главный — некто "Бригадир". Если какие вопросы, обращаться лучше к его помощнику Иванычу.