Даже не так – это унылое настроение становилось как будтозримым, осязаемым.

Кирито, стоящий рядом с Юджио и молча глядящий на Кедр Гигас,думал, судя по всему, о том же самом. Он быстрым шагом направился кдереву, вытянув левую руку.

– Эй, Кирито, не надо. Старейшина ведь говорил не смотретьслишком часто на Жизнь дерева, помнишь? – поспешно произнес Юджио,однако Кирито лишь глянул на него со своей обычной озорной улыбкойуголком рта.

– Последний раз мы смотрели два месяца назад, это уже не«слишком часто», это «иногда».

– Ну ты всегда так, ты безнадежен. …Эй, подожди меня, я тожехочу посмотреть.

Юджио, тело которого наконец-то пришло в себя, поднялся тем жедвижением, что Кирито недавно, и подбежал к своему напарнику.

– Готов? Открываю, – негромко произнес Кирито. Его левая рукабыла вытянута вперед, указательный и средний пальцы плотно сведены,остальные расслаблены. Затем он быстро начертил в воздухе контур,напоминающий ползущую змею. Это был самый основной символ богинитворения.

Кирито рассек символ кончиками пальцев и тут же тюкнул по стволуКедра Гигаса. Раздался вовсе не сухой стук, как обычно, а чистыйзвон, словно ударили по серебряной тарелочке. Из ствола выплыломаленькое квадратное светящееся окошко.

Существованием всего во Вселенной, независимо от того, способнооно двигаться или нет, управляет богиня творения Стейсия, ипроявляется это в виде «Жизни». У цветов и насекомых ее мало, укошек и лошадей больше, а у людей даже еще больше, чем у лошадей.Дальше, у деревьев в лесу и замшелых камней Жизни во много разбольше, чем у людей. Во всех своих формах Жизнь имеет одну общуючерту: после рождения она растет, достигает пика, а потом начинаетспадать. Когда ее совсем не остается, животные и люди перестаютдышать, растения вянут, а камни рассыпаются.

Священный текст с количеством оставшейся Жизни отображается какраз в «Окне Стейсии». Его можно вызвать, если человек с достаточнойсвятой силой рассекает символ, а потом ударяет по предмету. Укамешков и травинок окно открыть каждый может, у животных ужетруднее, а у человека – вообще невозможно без должных познаний вСвященных искусствах. …Впрочем, заглядывать в свое собственноеокошко страшновато.

В целом, окна деревьев открывать легче, чем у людей, но у этогозлобного великана, Кедра Гигаса, сделать это, как и ожидалось, былодовольно трудно; Юджио и Кирито всего полгода назад наконецсмогли.

Говаривали, что однажды старший мастер Священных искусств вМировой Центральной Церкви Аксиомы, что в столице, городе Центории,сумел вызвать окно самой богини земли Террарии; для этого, правда,ему понадобилось провести ритуал, длившийся без перерыва семь днейи семь ночей. Однако после того, как старший мастер увидел Жизньземли, он впал в депрессию, лишился рассудка и вскоре исчез.

Когда Юджио услышал эту историю, ему стало страшноватозаглядывать не только в свое окно, но и в окна больших предметоввроде Кедра Гигаса, но Кирито это, похоже, не волновало. Вот исейчас он с нетерпением придвинул лицо к парящему сияющему окошку.Юджио подумал, что иногда он просто не понимает своего лучшегодруга, однако любопытство пересилило, и он тоже заглянул.

На бледно-фиолетовой квадратной поверхности прямыми иискривленными линиями были написаны цифры. Это древнее священноеписьмо; прочесть несколько цифр Юджио вполне мог, только писать ихбыло строжайше запрещено.

– Так…

Юджио, проводя пальцами по цифрам, стал читать их одну задругой, потом сказал:

– Двести тридцать пять тысяч… пятьсот сорок два.

– Аа… а в прошлый раз сколько было?

– Кажется… двести тридцать пять тысяч пятьсот девяносто.

– …

Услышав ответ Юджио, Кирито драматично вскинул руки, рухнул наколени и вцепился в волосы.

– Всего пятьдесят! Мы два месяца старались и срубили всегопятьдесят из двухсот тридцати пяти тыщ! Да мы и за всю жизнь его несвалим!

– Ну да, это с самого начала было понятно, – с горькой улыбкойсказал Юджио. – До нас шесть поколений работали триста лет, а недорубили и на четверть… Проще говоря, хмм… понадобится ещевосемнадцать поколений, или девятьсот лет.

– А-хх ты-ыыы….

Скорчившийся и обхвативший голову руками Кирито поднял глаза,потом вдруг схватил Юджио за ноги. От этой внезапной атаки Юджиопотерял равновесие и шлепнулся спиной на моховой ковер.

– Чего ведешь себя, как прилежный ученик! Хотя бы делай вид, чтотебя раздражает эта идиотская работа!

Несмотря на то, что Кирито, произнося эти слова, делал вид, чтосердится, на лице его была широкая ухмылка. Он оседлал Юджио ивсклокотал ему волосы.

– Уааа… ах ты!..

Руки Юджио обхватили запястья Кирито и с силой потянули. Киритонапрягся, пытаясь сопротивляться; Юджио воспользовался этим иперекатился, описывая полукруг. Раз – и вот уже он сверху.

– Настал час расплаты!

Крича и смеясь одновременно, он своими грязными руками потянулКирито за волосы, но, в отличие от мягких русых волос Юджио,жесткая черная шевелюра Кирито успешно сопротивлялась атаке. ТогдаЮджио сменил тактику и принялся щекотать Кирито за бока.

– Угяаа, ты… это, х-хахах…

Прижатый к земле Кирито дергался, пытаясь уйти от щекотки; онуже успел запыхаться, когда неподалеку вдруг раздался звонкийголос.

– Вы двое!.. Опять отлыниваете!!!

Сражение между Юджио и Кирито мгновенно прекратилось.

– Уу…

– Паршиво…

Втянув головы в плечи, мальчики опасливо развернулись.

На камне неподалеку, выпятив грудь и уперев руки в боки, кто-тостоял. Юджио чуть отодвинулся и с улыбкой произнес:

– П… Привет, Алиса, ты как-то рано сегодня.

– Вовсе не рано, пришла как обычно.

«Кто-то», стоящий на камне, смотрел очень недружелюбно; длинныеволосы, подвязанные по обе стороны головы, золотисто сияли всолнечном свете, пробивающемся сквозь полог листвы. Одета она былав ярко-синее платье с белым передником, а в правой руке держалаплетеную корзинку.

Звали девочку Алиса Шуберг. Она была дочерью старейшины ировесницей Юджио и Кирито – ей тоже было одиннадцать.

По традиции детям Рулида – да нет, всего северного края –назначали их Священный Долг весной того года, когда им должно былоисполниться одиннадцать, и они начинали осваивать профессию; Алиса,однако, была единственным исключением – она ходила учиться вцерковь. Сестра Азария давала ей частные уроки, развивая ее талантыв Священных искусствах, потому что Алиса была самым способнымребенком в деревне.

Однако деревня Рулид была не настолько богата, чтобы позволитьодиннадцатилетней дочери старейшины учиться днями напролет, какимбы талантом она ни обладала. Все, кто могут работать, должныработать; всем приходится бороться с бесконечными напастями –засухами, ливнями, вредными насекомыми – словом, с так называемыми«шутками бога тьмы Вектора», от которых страдает Жизнь растений искота. Лишь с наступлением суровой зимы жители могут наконецпередохнýть.

Семья Юджио владела клочком земли – частью большого засеянногохлебом поля к югу от деревни; его отец Орик и вообще все предкибыли фермерами. Когда Орик узнал, что Юджио, один из трех егосыновей, был избран для рубки Кедра Гигаса, его рот наполнилсясловами восторга, но где-то в глубине души он наверняка был немногорасстроен. Конечно, за работу рубщика семья будет получать деньгииз деревенской казны, но это нисколько не меняет того, что приработе в поле теперь будет на одну пару рук меньше.

Традиционно старший сын в семье всегда получает тот же СвященныйДолг, что и его отец; в случае фермерского хозяйства это жеотносится к дочери, второму и третьему сыновьям. Дети владельцаскобяной лавки продолжат работать в скобяной лавке, ребенок стражастанет стражем, а сын или дочь старейшины унаследует должностьстарейшины. В Рулиде эта традиция держалась почти без исключенийвот уже несколько веков; взрослые говорили, что это дарбожественного покровительства Стейсии, но Юджио смутно вспоминалнекоторые неувязки в их историях.