Смахивая сон с ресниц, я пыталась сфокусировать взгляд на лице, нависшем надо мной.

– Корина?

– Сегодня я в образе «Лоувеллы, татуированной библиотекарши», – ответила она, усмехаясь, – правда, мне идет?

Глядя на нее так близко, я в первый раз увидела то несметное число ушибов, что покрывали правую сторону ее лица и подбородок. Меня захлестнула волна стыда, потому что я не заметила их раньше.

– Как ты себя чувствуешь?

– Полагаю, намного лучше, чем можно было бы ожидать несколько дней спустя после того, как меня огрели пистолетом, – сказала она, ее глаза замерцали.

Я вздрогнула.

– Мне очень жаль, Корина.

Она засмеялась:

– За что? Это было самое забавное, что случилось со мной с тех пор, как черти решили освободить меня из их маленького логова.

– Похоже, у нас с тобой разное понятие «забавного».

– Ну конечно, Ангел. Ты всего лишь многообещающая преступница, в то время как я, – она поднялась в полный рост, гордо подняв голову, – Черная Вдова.

Застонав, я закатила глаза от ее показной напыщенности, затем быстро повернулась взглянуть, спит ли еще Айс.

Она спала. Ее тело и лицо были расслаблены, все же храня то затаенное чувство напряженности, которое всегда было с ней, которое сохранилось, когда она отключилась от лекарств, которые дал ей Булл. Мое лицо смягчилось, я потянулась и погладила ее спутанную челку.

На мгновение ее лицо напряглось, без сомнения отследив это вторжение в ее личное пространство, затем смягчилось окутавшими ее снами, дыхание выровнялось, а тело еще глубже погрузилось в подушки, окружавшие ее.

Когда я снова подняла взгляд, то увидела дьявольскую усмешку на лице моей подруги.

– Ни слова, Корина. Ни слова.

Она сделала удивленные глаза, в которых сквозила «невинность»:

– Я? Вероятно, ты путаешь меня с кем-то, Ангел.

– Ну-у… Хм-м… Может быть нам пора разобраться в твоих ночных развлечениях.

На секунду она сделала обиженную мину, затем усмехнулась.

– Поможет ли, если я скажу, что готова была аплодировать раз или два? Или же мне просто нужно было делать пометки при случае?

Я почувствовала, как мое лицо заливает румянец.

– Корина, это больше, чем я хотела узнать. Намного больше.

Она хихикнула.

– Тогда, полагаю, я не должна говорить о себе…

– Хватит! – скомандовала я, подняв руку и спрятав лицо в подушку рядом с Айс. – Пожалуйста.

– О-о, все это… – телефонный звонок избавил меня от ее комментариев, раньше, чем они слетели с ее губ. Прежде, чем я смогла двинуться, она уже была у тумбочки, поднеся трубку к уху и бормоча слова, слушать которые у меня не было сил.

Спустя мгновение, она положила телефон и уставилась на меня взглядом, который я не могла расшифровать.

– Кто это был?

– Некая особа, которая была немного раздосадована, что ее не пригласили на чай.

О черт.

– Руби. Проклятье, я совершенно забыла о ней. Со всеми этими событиями она выскочила у меня из головы.

– Ну да, все это понятно лишь тому, кто действительно знает, что происходит.

– Ты хочешь сказать, что не рассказала ей?

– Конечно нет, Ангел. Ей было сказано лишь то, что и докторам.

– А что именно?

– Что я почувствовала легкую слабость и упала, ударившись головой об стол. Они поверили мне. Насчет нее не уверена, но, во всяком случае, она этот вопрос до сих пор не поднимала.

– А теперь подняла?

– Нет, не так рьяно. Но я уверена, она оценила это объяснение, которое не создавало путаницы, – Корина нежно положила руку на мое плечо. – Руби так заботится о тебе, Ангел. Она знает, что тебе очень трудно и больно, но не знает почему. Всё, что она знает, так это то, что ты по каким-то причинам закрываешься от нее. Возможно, простое заверение в том, что ты жива-здорова и в хорошем настроении хоть как-то исправило бы ситуацию. Она волнуется. Я бы тоже волновалась, будь я на ее месте.

Я кивнула.

– Я позвоню ей прямо сейчас.

– Не беспокойся. Она сказала, что уедет на пару дней навестить друга. Но когда она вернется, было бы неплохо пригласить ее для беседы.

Вздохнув, я опустилась на спинку кровати.

– Да, это все позже, – я слегка улыбнулась, – но, по крайней мере, в этом есть нечто хорошее.

– И что же это могло быть? – спросила она, приподняв бровь, имитируя Айс.

– Кажется, вдвоем вы смотритесь очень даже ничего.

– Мы… понимаем друг друга, – это было все, что она сподобилась прокомментировать.

Тот разговор имел место несколько часов назад, хотя, сравнивая с тем, как расплывчаты мои мысли и как они продолжают свое бесконечное течение через мой мозг, это могло быть и неделю назад, и год. Быстрый взгляд на часы сказал мне, что новый день уже близок.

Прокручивание в памяти последнего года моей жизни весьма утомило меня, но все же не настолько, чтобы я собралась духом снова уложить себя в кровать и постараться заснуть.

Самые приятные мечты помогали многим долгими одинокими ночами в Болоте, в том месте, где правили кошмары, и там, где я думала о том, как заставить сбыться моим мечтам.

Рядом со мной все еще отдыхает Айс, ее дыхание глубокое и ровное. Ты мечтаешь? Это так удивительно, я подношу ее руку к губам и нежно целую ее пальцы.

Конечно, она не отвечает мне. Все эти годы, что я знаю ее, это один из тех вопросов, которые я никогда не наберусь мужества задать.

Постоянно сохраняя напряжение, которое характерно для нее даже в наиболее мирные моменты (кроме, возможно, тех моментов, когда она открыта любви), она, похоже, всегда спит сном младенца, невинным и незапятнанным смертью и яростью, которые так долго обитают рядом с ней.

Быть может, мирный сон – это ее награда за борьбу с внутренними демонами и попытку идти дорогой света.

А может быть, она мечтает, а кошмары видит в реальности, те кошмары, которые я не надеюсь когда-нибудь постичь, а просто пытаюсь понять и принять.

Возможно, они составляли ей компанию так долго, что ее тело больше не хочет тратить на них энергию, предпочитая сохранить ее на тот случай, когда тьма снова нагрянет к ней.

На самом деле я понимаю, что все это не имеет значения. Мечты Айс – это ее личное дело. То, что она хочет разделить свою жизнь со мной, нечто важное, и нечто, чем я дорожу, как большим даром с каждым своим дыханием, просыпаясь или засыпая.

Жизнь преподнесла мне горький урок, когда я приняла этот дар как должное.

И когда я сказала Корине, что расстанусь с Айс, если сделаю подобное еще раз, я говорила это от всего сердца. И это обещание я повторяю себе каждый день.

Она открыла мне так много в прошедшем году, обнажив душу, наполненную таким чистым светом и такой мрачной темнотой, и это было то, в чем я так нуждалась, и намного больше.

Гораздо больше.

Несколько часов, проведенных в воспоминаниях всего, что случилось за прошедший год нашей жизни вместе, доказали, что это было лучшее из того, что могла быть. Мое тело буквально разрывается от мысли, как сильно и глубоко я люблю ее, насколько большой частью моей души она владеет, и как близко я к тому, чтобы потерять все это.

Стыд все еще прятался в моем сердце, выжидая момента, чтобы атаковать меня, когда я буду наиболее уязвима. Но я больше не страшусь этого. Пусть это произойдет. Я буду бороться с этим самым мощным оружием в мире.

Любовью.

Взглянув в окно, я увидела, что дождь прекратился, но полные облака, застывшие над темным озером, обещали, что это не надолго.

Мои веки стали тяжелыми, но тело все еще боролось с соблазнительной приманкой сна.

Боролось до тех пор, пока рука не отделилась от моей и с одним движением тела я оказалась в сильных руках, нежно баюкающих меня, стаскивая нас обеих на матрац. Мои волосы были убраны с бровей, чтобы освободить место для пары губ.

– Засыпай, – прошептал низкий голос, начиная тихонько напевать колыбельную, которая окутывала меня сладкой безмятежностью, колыбельную, которую пела женщина с сердцем и душой красивее, чем рассвет, который наконец-то появился из-за темных облаков.