Словно поняв истинный смысл нашего разговора, Том кашлянул, толкнул брата, и они вместе, захватив Булла, вышли из комнаты.

– Мы побудем… ммм… Мы выйдем ненадолго… – донёсся до нас голос Тома, быстро спускавшегося по лестнице.

Когда мы остались одни, я снова повернулась к Айс и погладила её по раненой щеке.

– Мне так жаль, – прошептала я. – Как же противно чувствовать себя беспомощной!

Мягкая кожа на её лице собралась в складки под моей рукой, потому что один уголок её рта поднялся в кривой улыбке.

– Всё в порядке. Я знаю, как тебе было трудно.

Я пристально и серьёзно посмотрела на неё.

– Не мне, Айс. Нам. Тебе и мне, – отстранившись, я оглядела её с головы до ног, мои глаза заволокли слёзы. – Посмотри на себя, любимая. Тебя избили, в тебя стреляли, ты покалечена. Тебя могли убить.

– Но не убили же, Ангел, – просто ответила она. – Я здесь, живая.

– Но надолго ли?

Я почувствовала, как из моего горла вырвались рыдания.

Сильные руки обняли меня, заставив почувствовать себя в безопасности, а мягкий голос и нежные прикосновения успокаивали.

– Тшшш. Не плачь, Ангел. Пожалуйста, не плачь. Всё, поверь, всё будет хорошо. Обещаю тебе. Всё будет хорошо. Тшшш…

Я приняла её утешения и любовь и долго сидела так, но в конце концов решила отстраниться. Когда она не дала мне сделать это, я подняла свою голову.

– Это я должна успокаивать тебя. Это ты прошла через весь этот ад. Не я.

Она тихонько засмеялась:

– Что-то мне подсказывается, что и ты побывала в аду, Ангел, – она взяла меня за подбородок и провела пальцем по моим губам. Она смотрела на меня, но её взгляд был устремлён куда-то вдаль. Через некоторое время она проговорила:

– Когда всё это кончилось, когда я убила Кармина и его дружков, единственным, что не дало мне умереть прямо там, были мысли о тебе, Ангел. Твоя улыбка. Твой смех. Звук твоего голоса, когда мы занимаемся любовью. Мне нужно было вернуться к тебе, вернуться к самому лучшему в мире – к твоему свету. Твоему теплу. Твоей любви, – её рука скользнула вниз по моему лицу, затем по шее и остановилась на моей груди, под которой упрямо билось сердце. – К тебе.

Её взгляд пронзил меня насквозь.

– Ты говоришь, что это ты должна меня успокаивать. Разве ты не знаешь, что делаешь это каждый день?

Я непонимающе смотрела на неё и не могла полностью осознать её слова и их значение.

На её лице отразилась улыбка.

– Да, Ангел. Каждый день, даже не подозревая об этом, ты являешься тем единственным человеком… – её голос стал хриплым. – Женщиной, которую я люблю.

Она нежно обняла меня за шею и со всей своей непостижимой силой притянула к себе, подарив поцелуй полный огня, страсти и обещания. Я тут же ответила, страстно желая показать ей, как много она для меня значит – женщина полная огня, ярости и безграничной любви.

Я потеряла голову от желания и принялась ласкать ее, не обращая внимания на бинты, закрывающие многочисленные раны. Тихий стон быстро вернул меня в реальность, и я как ошпаренная оторвала руки от ее живота:

– О. Боже, извини! Я не…

– Тссс, – ответила она, вновь прижимая меня к себе, – Все хорошо. Я в порядке.

– Ты не совсем здорова.

Она поймала меня в плен своих горящих глаз:

– Ты нужна мне.

За эти слова я охотно продам душу самому дьяволу.

Взяв мою руку, она положила ее себе на теплую упругую грудь и прошептала:

– Дотронься.

Я не смогла сдержать стона и закрыла глаза от безумного удовольствия, ощущая ее плоть под своей трепещущей ладонью. И когда она тут же отозвалась на мои нерешительные прикосновения, всем телом потянувшись к моей руке, я почувствовала, что меня затягивает в океан эмоций, которые я старалась сдерживать изо всех сил.

«Расслабься, сладкий Ангел», – прошептала она, запуская свои длинные пальцы в мои стриженные вихры, снова притягивая к себе мои губы: «Просто расслабься».

Я поддалась звукам ее голоса, словно сладким песням сирен, и освободилась от стыда и печали, гнева и страха. Наши губы встретились в обжигающем поцелуе и я… просто расслабилась.

Я принялась ласкать пальцами ее грудь. Сначала легкие движения становились все настойчивее и настойчивее – во мне разгорался огонь страсти и желания обладать, нескончаемым топливом для которого были любовь и всепоглощающее желание.

Я чувствовала, как ее дыхание становится глубже, ловя языком стоны, срывающиеся с ее губ. Движение моих рук становились все более уверенными, запечатлевая в опьяненном мозгу незабываемое ощущение шелковистости ее кожи. Бинты, спеленавшие ее тело перестали быть препятствием. Теперь они не просто защищали ее раны, а скорее являлись знаками ее огромной храбрости, несгибаемой воли, каждый из них скрывал под собой напоминания о тяжелом сражении и выигранной войне.

Я осыпала их нежными поцелуями, проникаясь изумительной силой и очарованием женщины рядом со мной. Ее аромат заполнил мои чувства, ее вкус – мое священное вино. Звуки ее голоса – прекраснее любого хорала.

Когда я подняла голову, закончив свой священный обряд, мои глаза обжег потемневший от страсти взгляд цвета индиго. И меня охватило ощущение непоколебимости и прочности союза наших тел, корнями уходящее в самые глубины моей души.

И когда моя рука скользнула между раздвинутых и приглашающих забраться поглубже ног, по щекам хлынули слезы радости. Я поняла, что снова оказалась дома, ощутив на пальцах теплую влагу ее желания.

«Я люблю тебя, Морган», – прошептала я, подлаживая движения своих пальцев к темпу ее тела. На ее прекрасном лице отобразилась возбуждающая смесь боли и восторга, но ее глаза…

Если бы любовь была осязаемой, если бы мы могли ее не только чувствовать, но и видеть, она бы предстала взглядом Айс, когда та занималась любовью. Взглядом, говорящим, что я являюсь самым бесценным и любимым созданием во вселенной. Говорящим, что я желанна и любима гораздо больше, чем когда-либо могла себе представить. Говорящим, о живущей во мне мечте о женщине, которую я люблю всем своим сердцем, разумом, телом и душой.

Мой страх попытался вырваться наружу, напоминая, что я совсем не стою счастья, дарованного ею.

Она заметила это. Это не постижимо, но она всегда очень чутко реагировала на смену моего настроения.

Приподнявшись, не смотря на боли в ранах, она притянул меня к себе, и жадно схватила мои губы своими, прогоняя охватившее меня смущение силой своей любви.

Мои пальцы продолжали свой танец внутри ее лона. Огонь желания зажег мое тело, легко преодолев легкие барьеры одежды, ее огонь начал распространяться по моему телу, легко преодолев барьер одежды, очищая и наполняя новым смыслом, открывая очевидность моих собственных желаний, проникая внутрь и полностью заполняя.

Наши тела слились в единое целое, соединившись губами и руками. Мы брали и отдавали, приближались и отдалялись, заряжались энергией, чтобы снова и снова отдать ее с удвоенной силой, наши сердца громко стучали, а дыхание было тяжелым. Наши души объединялись и расставались, только для того, чтобы снова сойтись вместе под звуки страстного стона и животного рычания, вызванного тем, что каждое касание, каждое поглаживание возносило нас выше и выше, и наконец мы достигли пропасти и шагнули с достигнутой вершины в бездну.

Вместе.

А затем начался спуск, наши тела скользили в поту страсти, наслаждаясь последними секундами нескончаемого блаженства, вздрагивая от малейшего движения, пока, наконец, мы не вернулись обратно на землю.

Когда силы вернулись ко мне, я подняла голову и увидела слезинку, стекающую по ее щеке. А ее сияющая улыбка сказала мне все, что я хотела знать, и, поцеловав эту слезинку, я нежно уложила свою возлюбленную на кровать, улыбнувшись в ответ на ее жаркое прикосновение к моей шее, зная, что эту же секунду она погрузилась в исцеляющее спокойствие сна.

И укрывшись плотнее одеялом, сотканным из любви и доверия, я отправилась вслед за ней в мир снов, куда не смели проникать ночные кошмары.