— В тебе нет царской крови. Кто ты такой и что здесь делаешь?

Патрокл сморщил курносый нос из-за запаха, идущего изо рта Малого Аякса.

— Меня зовут Патрокл, я представляю Ахилла.

— Ахилла? — фыркнул Малый Аякс. — Вы слышите это, ребята? Он говорит, что представляет здесь Ахилла! Но ведь все знают, что Ахилл — просто мальчик. Ведь он на самом-то деле просто мальчик, не правда ли?

— Да, конечно, — раздраженно ответил Патрокл.

Эти двое были самыми надменными и самодовольными людьми во всей Спарте. Они выглядели злобно, их больше всего не любили, поэтому никого не удивило, что эти гости практически сразу же начали спорить.

— Конечно, — наставил Малый Аякс, который вел себя, словно гончая, уловившая запах кабана. — Я уверен, что ты знаешь, есть ли у него волосы на яйцах.

Внезапно Патрокл перестал сдерживаться и схватил локридца за горло. Телосложение Патрокла не было идеальным, но худощавое тело оказалось неожиданно сильным. Внешний вид небольших мускулов оказался обманчивым. Этот воин обладал реакцией кобры. Пейсандр хвастался, что его начальник — лучший боец среди мирмидонян.

Малый Аякс мог лишь пытаться сорвать сильные руки с длинными пальцами со своей шеи.

Мгновение спустя Великий Аякс спрыгнул вниз с возвышения и одним ударом массивного кулака отбросил Патрокла через половину зала, где тот приземлился около ног своих людей. Тем хватило только раз взглянуть на своего командира, который лежал окровавленный и без сознания, после чего они с громким криком ярости бросились на гиганта.

Пейсандр добрался до него первым. Он проскользнул так, что Аякс не смог его остановить, и врезал гиганту в живот. Мирмидонянин вложил в этот удар всю силу, но кулак отскочил, словно он врезал по щиту из бычьей кожи. Аякс заорал от радости и бросил Пейсандра в толпу зрителей. Мгновение спустя гигант ринулся в гущу мирмидонян, разбрасывая их по большому залу, как кукол. К нему присоединился Малый Аякс, который всегда искал возможности подраться. Но в отличие от товарища, который просто наслаждался сражением, коротышку гнала вперед неутихающая ненависть ко всему человечеству. Он выбрал себе самого высокого воина, подпрыгнул вверх и ударил ему со всей силы в челюсть. Тот упал на спину и больше не принимал участия в драке.

Хотя мирмидонян расшвыривали в стороны, они были гордыми воинами, умели драться и не собирались сдаваться, пока поверженным не окажется последний из них. Подчиненные Патрокла всем отрядом бросились на Великого Аякса, хотя это дало не больше эффекта, чем удары волн об огромную скалу. Но наиболее сильно пострадавшие среди них увидели возможность для отмщения Малому Аяксу. Пейсандр с двумя сотоварищами окружили его и начали сильно избивать.

Эперит, Диомед и Менелай стояли рядом в толпе, наслаждаясь зрелищем. Великий Аякс отбивался от дюжины противников, в то время как его спутник получал по заслугам. Казалось, Агамемнон и Одиссей наблюдают за происходящим с возвышения с таким же удовольствием. Тиндарей был в ужасе, представляя подобные сцены после того, как он все же выберет мужа для дочери. Эперит смотрел на Малого Аякса и заметил, как тот отлетел от атаковавших его мирмидонян, получив удар по голове сбоку.

Потом Малый Аякс схватил нож у одного из слуг, подававших мясо, а после этого снова бросился в гущу дерущихся, направляясь прямо к Пейсандру. Мирмидонянин повернулся и увидел, как коротышка из Локриды бежит к нему с искаженным ненавистью лицом и ухмылкой на разбитых губах. В то же самое мгновение Тевкр встал на возвышение и исступленно закричал что-то сводному брату.

Гигант все еще отражал удары остальных мирмидонян, но повернулся, услышав голос Тевкра, и увидел нож, блестевший в руке Малого Аякса. В мгновение ока он преодолел разделявшее их расстояние и врезал кулаком в голову товарища. Тот кучей рухнул на пол. Нож поскакал по плиткам пола и замер у ног Пейсандра, покрутившись волчком.

Мирмидонянин жестом показал товарищам, чтобы прекратили драку. Он сразу же подошел к Великому Аяксу и протянул руку, благодаря за спасение своей жизни. Аякс пожал ее и резко кивнул. Драка закончилась столь же быстро, как началась.

* * *

Неэра стояла у входа в храм Афродиты и стыдливо посмотрела на Эперита, когда тот подошел. Внутренняя часть святилища освещалась одним факелом, и молодой воин увидел, что Елена ждет его у побеленного алтаря.

Сегодня вечером она казалась еще более красивой, чем обычно. Волосы были распущены, обрамляли лицо и подчеркивали знакомые черты. Молодой воин их очень хорошо изучил за время многочисленных встреч в этом храме. Он часто думал о том, что радовался бы, просто часами глядя на нее, наслаждаясь нежными чертами лица и пышными формами тела. Юноша считал, что мужчина может умереть за это удовольствие. Но будет ли он когда-нибудь счастлив? Тот претендент, который получит Елену, никогда не сможет полностью обладать этой красотой, всю оставшуюся жизнь ему придется ревностно охранять ее от внимания других мужчин. Эпериту было жаль девушку — ее нежная женственность и очаровывающая внешность были в той же мере проклятием, как и благословением.

Пока юноша стряхивал капли зимнего дождя с плаща, Елена подошла к нему и поцеловала в щеку. До этой минуты она едва ли касалась его во время всех тайных встреч. Это оказалось болезненно-ироничным в свете новостей, которые он ей принес. Но прикосновение ее мягких губ к его небритой щеке и легкий запах духов, исходящий от волос, дарили невероятную радость.

— Что случилось, Эперит? Ты поражен моим поцелуем? Ну, тебе не следует удивляться. Если бы я не стала игрушкой в руках могущественных мужчин, может, я была бы счастлива провести жизнь с красивым воином вроде тебя. Кто знает?

— Ты очень добра, госпожа, — ответил он подавленно. Эперит знал, что она хочет отплатить за то, что он был ее единственным другом на протяжении долгих недель, когда девушке приходилось принимать ухаживания такого числа мужчин. Однако Эперит не мог радоваться, как она. На него давило чувство вины из-за того, что ему придется открыть.

— Но ты действительно являешься игрушкой в руках могущественных мужчин, если использовать твои собственные слова. Боюсь, ты всегда будешь пленницей Тиндарея и Агамемнона.

Девушка рассмеялась.

— Я стану свободной, когда ты убедишь Одиссея увезти меня отсюда.

— Ты не поняла меня, госпожа. Я пытаюсь тебе сказать, что им известно.

Она замерла на месте, игривая улыбка сошла с ее губ.

— Что знают?

Эперит не мог заставить себя сказать обо всем вслух, но Елена в любом случае поняла его. Она закрыла глаза и, казалось, сжалась от осознания правды. Под длинными темными ресницами собрались слезы, они покатились по щекам, стали падать на пол большими каплями, быстро следующими одна за другой. Молодой воин смотрел на девушку, стоявшую молча и без движений. На ее гордом лице блестели слезы, хотелось коснуться ее, но не мог этого сделать.

Елена была самым очаровательным и прекрасным созданием, которое Эперит когда-либо видел, и ее грусть и глубокое отчаяние он ощущал, как удар меча в сердце. Затем юноша собрался с силами, шагнул к ней, осмелился коснуться. Елена упала ему на грудь. Сквозь грубую ткань шерстяной туники стала просачиваться теплая влага.

Девушка обняла его и крепко прижалась. Она прятала лицо на груди у молодого воина, и его также скрывали и черные волосы. Эперит смотрел на макушку, и что-то подсказало ему ее поцеловать. Это было внезапное и неожиданное желание, которое угрожало охватить его так, что юноша потерял бы над собой контроль. Но желание стало голосом, насмешливым голосом Гиртия, красивая смелая мысль тут же сделалась кислой и ушла. Затем Елена заговорила хриплым шепотом:

— Откуда они знают?

Эперит подумал об испуганной молодой служанке, которую допрашивали самые могущественные мужчины в Греции. Он не мог винить Неэру за предательство.

— Этого мне Агамемнон не сказал.