– Наше знакомство столь необычно, – задумчиво проговорила она, – что я надеюсь, вы не сочтете слишком странным, если я буду с вами откровенна.

– Разумеется, нет, – последовал ответ.

– Что ж… – начала она, собираясь с мыслями. – Судя по вашей внешности и учитывая то, что вы предложили мне целое состояние, финансовых затруднений вы не испытываете. Я также полагаю, что азартные игры являются единственным источником ваших доходов. Напрашивается вывод: должно быть, вы исключительно удачливы.

– Да, я частенько выигрываю, – подтвердил он спокойно.

Это признание почему-то удивило Хелен.

– Интересно, что вы не стыдитесь в этом признаться!

– А почему я должен стыдиться? В выигрыше нет ничего позорного. Такова цель всякой игры, не правда ли?

– Но выигрывать постоянно!..

– Вы намекаете, что я мошенничаю? – спросил он.

Хелен заметно покраснела.

– Уверяю вас, будь у меня репутация шулера, я не был бы и вполовину так удачлив.

– Я не то имела в виду, – с трудом выговорила она. – Просто… по вашим словам, вы догадались о том, что я благородного происхождения, и… вы не можете отказать мне в праве подумать о вас то же самое… или заставьте меня поверить, что это не так.

– Да, я происхожу из достаточно знатной семьи.

– Тогда странно, что вы стали профессиональным игроком, ведь представители определенного класса не считают достойным джентльмена выигрывать гораздо больше, чем проигрываешь, – если вы понимаете, о чем я… О Господи! Я совсем запуталась!

Знаменитый игрок устремил на нее непроницаемый взгляд, благодаря которому не один туго набитый кошелек перешел в его собственность за карточным столом.

– Напротив, вы выразили свою мысль очень точно, – произнес он. – Может быть, вы согласитесь разделить со мной мои приключения, если я скажу, что являюсь аристократом, которого обманным путем лишили прав, принадлежащих ему по рождению. Я решил, что настало время действовать без ложной скромности. Кроме того, я всегда хотел иметь титул. Какой именно? Дайте подумать… Пожалуй, герцогский. Да, я должен быть герцогом.

– А вы, в самом деле, герцог? – Хелен растерянно заморгала. – Несмотря на свою склонность к драматическим преувеличениям, я все же не такая наивная дурочка, чтобы поверить, что вы действительно герцог. О нет! Даже не маркиз, и скажи мне кто-нибудь, что вы граф, я бы отнеслась к этому весьма скептически. Теперь, когда я вижу вас и имею возможность говорить с вами, я чувствую, что вам не хватает чего-то такого, что трудно определить словами и что делает человека ну хотя бы бароном, – сказала она, лукаво глядя на него, – и, хотя все рассказы о таинственном мистере Дарси содержат намеки на его высокое положение, должна признаться, что, познакомившись с вами, не могу поставить вас по рангу выше… сквайра!

Мистер Дарси добродушно рассмеялся.

– Удивлен, что моя скромная персона вызывает такой интерес.

– Несколько лет ваше имя было у всех на устах, – сообщила Хелен, – еще года три назад. С тех пор я перестала бывать в свете и не в курсе последних новостей, поэтому не могу сказать, продолжают ли о вас говорить.

– От души надеюсь, что нет, – заявил он с видимым отвращением.

– Я знаю, каково это – быть предметом обсуждения, – посочувствовала она, – не очень-то приятно, когда о тебе болтают Бог весть что. Но долго ли длится интерес общества к чему бы то ни было? Дайте подумать… Когда я впервые услышала о вас? Не могу припомнить, говорили ли о вас в тот год, когда я впервые появилась в свете, – пробормотала она, напрягая память, и искоса взглянула на него. – В моей жизни был сезон, знаете ли.

– Я так и думал.

– Даже два! – уточнила она, движимая природной честностью.

– А потом для вас настали тяжелые времена.

– Именно так! Но, как я уже сказала, в свете я появилась шесть лет назад, поэтому меня нельзя винить в том, что я забыла, упоминалось ли в обществе ваше имя. Попытаюсь сообразить, когда же все-таки…

– У меня такое впечатление, что вы слишком молоды для того, чтобы быть профессиональной гувернанткой, – перебил мистер Дарси, не давая ей возможности точно определить начало его карьеры игрока.

– Мой первый сезон состоялся шесть лет назад, – подчеркнула Хелен, решив, что он ее не так понял. – А значит, мне двадцать четыре года, сэр!

– Я и говорю, вы слишком молоды, чтобы быть гувернанткой.

– Ничего подобного! А какое занятие вы бы мне предложили? – возмутилась она. – Нет, не отвечайте, я сама догадаюсь! Вы бы заставили меня странствовать по городам и весям, пообещав неправдоподобно высокое жалованье.

Мистер Дарси вежливо склонил голову.

– Бывает судьба и похуже, – заметил он. – Но у вас передо мной явное преимущество. Можно узнать ваше имя?

– Денвилл, – ответила она. – Хелен Денвилл. Моего отца звали сэр Гэрет Денвилл.

С минуту он молча смотрел на нее, словно пытался определить, встречались ли они прежде.

Стремясь помочь ему, Хелен с вызовом выпалила:

– Я тогда была потолще!

Мистер Дарси ничем не показал, что встречал ее прежде или слышал о разорении семьи Денвилл. Вполне возможно, подумала Хелен, что шесть лет назад он еще жил в Лондоне, но едва ли вспомнит толстушку дебютантку, если та и попадалась ему на глаза. Более того, не похоже, чтобы он посещал те салоны, в которых бывала она. Хелен даже не была уверена, что он вращался в высшем обществе, хоть и чувствовала интуитивно, что это так. Его сдержанность мешала ей спросить, знал ли он ее или ее семью, а сам он ничего не сказал, кроме:

– Детская упитанность? Бич всех дебютанток!

– О да! – подхватила она, обрадованная его готовностью понять ее проблемы. – Это было ужасно! Все на тебя смотрят, самые модные платья не можешь носить из-за размера! Конечно, с тех пор я сильно похудела. В конечном счете, вынужденная диета – единственное преимущество бедности, которое я пока обнаружила! Давненько я не баловала себя желе и взбитыми сливками!

Мистер Дарси благоразумно оставил при себе свое мнение относительно ее постройневшей фигуры.

– А что послужило причиной разорения вашей семьи? – поинтересовался он.

– Неразумное вложение капитала и ухудшение здоровья моего отца. – Хелен сделала неопределенный жест. – Так что в свете я больше не появлялась. Видите ли, – объяснила она, – к концу моего второго сезона поползли слухи, что Денвиллы на грани разорения. Правда, мы обанкротились только год спустя и почувствовали нечто похожее на облегчение, когда наступил конец! Но о замужестве нечего было и мечтать, как обычно и бывает, когда девушка не может похвастаться красотой или не имеет других достоинств.

– Или состояния, – добавил он.

– Именно об этом я и говорю, – кивнула она.

– Понятно, – невозмутимо сказал он. – Значит, никаких предложений руки и сердца бедняжке мисс Денвилл?

– Не очень-то приятно оказаться всеми забытой, мистер Дарси! – воскликнула она, обиженная его бестактностью.

– Прошу прощенья. Я не знал, что вы нуждаетесь в жалости.

– В вашей жалости – нет, сэр! – парировала она. – Однако немного сочувствия не помешало бы.

– Сочувствую вам всей душой. Но разве вы не получили сочувствия от своих родственников?

Хелен потупилась.

– От родственников я получила столько лицемерной жалости и… снисходительного презрения, что в конце концов начала их избегать. Все что угодно казалось лучше, чем роль бедной родственницы!

– Даже профессия гувернантки?

– Нет другого приличного занятия, которое может найти женщина моего сословия, – сказала Хелен.

– Почему же? На континенте всегда требуются женщины, умеющие играть в кости и бильярд, – подсказал он.

– Я сказала “приличного”, – обиделась Хелен.

– Не сомневаюсь, что ваше происхождение придало бы особый шик любой профессии.

– Нет уж, благодарю покорно! – рассмеялась Хелен, забыв об обиде. – Не говорите глупостей. Не люблю полагаться на волю случая; я уже говорила, что не склонна к азартным играм. Профессия гувернантки представляется мне более надежной.