Хрущев пытался формировать свою собственную культурную элиту. Он лишил власти Александра Фадеева, некогда талантливого писателя, которого Сталин сделал надзирателем над советской литературой. Теперь, после публикации фадеевских панических писем 1953 года к Хрущеву, ясно, что именно подчеркнуто холодное отношение нового вождя к писателю, а вовсе не угрызения совести из-за соучастия в сталинских репрессиях против своих же коллег, как это некогда считалось, послужило подлинным толчком к скандальному самоубийству Фадеева в 1956 году в возрасте 54 лет. Хрущев отстранил от руководства литературой и другого сталинского фаворита, заместителя Фадеева, шестикратного лауреата Сталинской премии и автора знаменитого стихотворения военных лет «Жди меня» Константина Симонова. Новый вождь разгневался на директиву Симонова, появившуюся в «Литературной газете» вскоре после смерти Сталина: «Самая важная, самая высокая задача, со всею настоятельностью поставленная перед советской литературой, заключается в том, чтобы во всем величии и во всей полноте запечатлеть для своих современников и для грядущих поколений образ величайшего гения всех времен и народов - бессмертного Сталина». (Много позднее смертельно больной Симонов надиктует лучшие, быть может, воспоминания о встречах со Сталиным.) Хрущев оборвал карьеру еще одного сталинского протеже, президента Академии художеств СССР и четырежды лауреата Сталинской премии Александра Герасимова. Аудиенция Герасимова у Хрущева, на которой художник пытался убедить нового вождя, что курс на десталинизацию опасен, закончилась скандалом: темпераментный Герасимов покинул кабинет Хрущева, хлопнув дверью. Герасимову приказали подать в отставку, он ночью выпил бутылку водки и чуть не умер от инфаркта. Множество знаменитых картин со Сталиным, висевших в музеях, было отправлено в запасники; но на других, особенно тех, где усатый вождь появлялся рядом с Лениным, поверх сталинского изображения художники писали другие фигуры, после чего эти работы по-прежнему выставлялись и репродуцировались. Все это было весьма символично. Под покровительством Хрущева в Москве был создан новый интерес-ный театр «Современник» под руководством молодого одаренного Олега Ефремова. Тогда говорили и даже писали, что актеры «Современника», чьи спектакли, особенно после премьеры сатирической пьесы Евгения 111 парна «Голый король», всегда проходили с аншлагами, называют себя «детьми 1956-го», то есть года антисталинского XX съезда партии и Одновременно открытия своего театра. Тут тоже Хрущев сознательно Противопоставлял себя Сталину, который в 1949 году закрыл экспериментальный театр великого Александра Таирова. И еще в одной важнейшей области культуры политика Советского i ос ударства изменилась. Как вспоминал Михаил Ромм, в 1951 году на Мосфильме, главной киностудии страны, снимали всего три художественных фильма - «Незабываемый 1919-й год», «Адмирал Ушаков» и "Композитор Глинка». Это было следствием убежденности престарелого Сталина в том, что если делать несколько фильмов, но зато с мучшими силами и под личным контролем самого вождя, то все они получатся шедеврами. Когда, по иронии судьбы, режиссеры всех трех фильмов приболели, то работа Мосфильма полностью приостановилась; в его темных павильонах даже завелись летучие мыши. К I960 году в Советском Союзе стали ежегодно выпускать больше era художественных кинокартин. Среди них были премированные в Каннах фильмы о Второй мировой войне - «Летят журавли» Калатозова с незабываемыми Татьяной Самойловой и Алексеем Баталовым в главных ролях и нежная и трогательная «Баллада о сол дате» Григория Чухрая, на долгие годы ставшие визитной карточкой нового советского кино на Западе. всеобщее признание завоевал внушительный «Гамлет» (1964) Григория Козинцева с идиосинкразическим Иннокентием Смоктуновским в заглавной роли и музыкой Шостаковича (быть может, лучшая работа этого композитора в кино), а «Война и мир» (1966-1967) Сергея Бондарчука стала международным блокбастсром. Пиервые после работ классиков авангарда - Эйзенштейна и прочих о советских фильмах с симпатией и уважением начали писать авторитетные западные кинокритики. Ахматова любила повторять о себе: «Я - хрущевка». Она была благодарна Хрущеву за возвращение из лагерей миллионов людей, в ТОМ числе ее сына Льва Гумилева, проведшего в заключении в общей сложности почти четырнадцать лет. Но Хрущев так и не опубликовал .шл неталинекой поэмы Ахматовой «Реквием», дождавшейся своего часа только в 19X7 году. Ахматовой Хрущев не доверял, хоть и по другим причинам, чем Фадееву или Симонову: для пего она была представительницей дореволюционного «реакционного литературного болота» (но Жданов скому определению). На роль первого поэта страны Хрущев прочил

Твардовского. Маяковский для Хрущева был слишком «футурист», а Твардовский, в ореоле его знаменитой военной поэмы о Теркине и, что важно, партийный и депутат Верховного Совета, представлялся верным союзником. Даже внешний «крестьянский» облик Твардовского - он был высокий, плечистый, голубоглазый, держался и говорил с достоинством, но просто - был Хрущеву симпатичен. Антисталинскую поэму Твардовского «Теркин на том свете» (сатирическое продолжение его военного опуса), которую поэту много лет не удавалось пробить в печать, Хрущев лично разрешил к опубликованию, с удовольствием прослушав ее в авторском чтении на своей черноморской даче в Пицунде (при этом вождь, по воспоминаниям Твардовского, «порой хохотал в голос, по-деревенски»). Хрущев в 1958 году поставил Твардовского во главе важного журнала «Новый мир», который под руководством поэта постепенно превратился в главнейшее либерально ориентированное издание страны. Но Хрущев за годы своего правления (1953-1964) так и не вычислил окончательно, как ему вести себя с художественной интеллигенцией. Даже Сталин, человек куда как более начитанный, чем Хрущев, да и лучший психолог, только постепенно, с опытом, начал разбираться в том, как надо бы разговаривать с творческой элитой, да так и умер в сомнении: что же лучше работает - кнут или пряник? После смерти Ленина Сталин лет десять нащупывал свой индивидуальный стиль общения с интеллигенцией - поначалу больше слушал, чем говорил, шутил, покуривая трубку. Судя по воспоминаниям, Сталин (вопреки позднейшим о нем представлениям) практически никогда не кричал на деятелей культуры, а когда гневался, то даже понижал голос. Симонов, который слышал много историй о том, каким жестоким и грубым мог быть Сталин, скажем, с военными, специально подчеркивал, что с писателями вождь «ни разу не был груб». Нужно ли оговаривать здесь еще раз, что по отношению к своему - и другим - народам Сталин был безмерно жесток? Не пощадил он и собственную интеллигенцию как класс, но его отношение к культурной элите внешне было более уважительным, чем у интеллигента по воспитанию и социальной позиции Ленина. Иногда это объясняют, в частности, и тем, что Сталин, как человек менее образованный, чем Ленин, питал больше уважения к людям культуры. В этой области Сталин, будучи во многом старательным последователем Ленина, стремился оказаться более чутким вождем, чем его учитель. Для Хрущева Сталин был таким же образцом, как для последнего Ленин, другого он не знал. Более того, развенчавший в итоге Сталина политически, Хрущев вплоть до своего смещения любил подчеркивать, что и вопросах культуры он остается сталинистом (хотя это, как мы 1ИДИМ, и не соответствовало полностью действительности). 11очсму же Хрущев не перенял сталинской внешней осторожности is уважительности в отношениях с культурной элитой? Почему он решил, что лучший способ добиться чего-то от людей искусства -по публично угрожать им, оскорбляя и крича на них? Возможно ли объяснить это снедавшим Хрущева комплексом неполноценности, неуверенностью в своем праве руководить страной после такого гиганта, каковым в глазах Хрущева несомненно яв-и я лея Сталин? Эту свою неуверенность Хрущев стремился упрятать I иубоко внутрь, отсюда его постоянное бахвальство, фанфаронство, (непрестанное напоминание о том, что он - и никто другой! - яв-ТЯется лидером Коммунистической партии и государства, а посему и наилучшим специалистом во всех областях, включая и культуру. Медь именно таким неслыханным мудрецом еще совсем недавно представляла Сталина миру официальная пропаганда. Си исок укорененных в этом хрущевском комплексе неполноцс! i1 ю • 111 спектакулярных провалов советского лидера длинен - от поп ытк и иоисеместно насадить кукурузу, над которой смеялась вся страна, до Поставившей мир на грань ядерной катастрофы провокации с установкой советских ракет на Кубе. В области культуры одной из самых (юлыиих неудач Хрущева стала история с присуждением Нобелевской премии по литературе Борису Пастернаку в 1958 году.