Если сеньориальная среда из-за этого роста монетного обращения, возможно, получила больше затруднений, чем преимуществ, то еще тяжелей проблема финансов стояла в городе. Развитие ремесла и особенно торговли обогащало по преимуществу отдельных лиц или семьи. Самим же городам приходилось расходовать средства как на все городское сообщество, так и на людей или организации (мэров, эшевенов и т. д.), представляющих город после его освобождения, которое, как правило, уже произошло в XII в. Для этого они были вынуждены обзавестись соответствующей системой налогообложения. Прежде всего затрат требовали строительство и особенно ремонт укреплений, окружавших большинство городов в те времена, когда правители и сеньоры охотно прибегали к насилию. Развитие торговли, как видно уже на примерах Ипра и Парижа, влекло за собой строительство крытых рынков, которые не только упрощали обмен товарами, но и становились почти соперниками соборов в качестве символического образа города. В Агде в 1305 г. консулы были вынуждены договариваться с епископом о постройке на главной площади крытого рынка, «самого большого и обширного, какой удастся построить».
Точно так же для строительства в городе пекарен, складов, прессов и особенно мельниц было недостаточно частных вложений, и нередко приходилось вмешиваться городской коммуне. Так было опять-таки в Агде в 1218— 1219 гг., когда город, как и епископ, должны были вложить средства в постройку мельниц на реке Эро. Многие города также были вынуждены сооружать за свой счет акведуки, рыть колодцы, каналы, водоемы. В Провене в 1273 г. мэр провел в дома и на улицы водопровод, начинающийся за городом, а в 1283 г. город добился от короля права устроить за счет жителей четыре новых источника. XIII век был также эпохой, когда начали возводить городские управы, которые позже назовут мэриями. Ратуши появились в конце XII в., например в Тулузе — между 1190 и 1204 гг. Судя по Брюгге, текущие расходы города включали выплату жалованья членам городского совета и постоянных и ежегодных окладов — называемых пенсиями — некоторым из городских чиновников, иначе говоря, должностных лиц муниципалитета. Выплачивали также заработную плату сержантам, выполнявшим полицейские функции, оплачивали парадные костюмы членам совета и ливрею — муниципальным служащим, угощение почетных гостей, превращавшееся во взятку лицам, чьи милости город рассчитывал снискать. Наконец, согласно Р. де Роверу, существенными были расходы на гонцов. К этому добавлялось устройство больниц и лепрозориев в рамках политики городской благотворительности. Жаклин Кай хорошо показала то, что она назвала «коммунализацией и лаицизацией» больниц в Нарбонне.
Другой пример, тоже изученный Жаклин Кай, относится к расходам коммуны на строительство мостов. Поскольку города чаще всего стояли на реках, то от Рима до Парижа постройка мостов была с самого начала одной из обязанностей и главных статей расхода городских властей. В 1144 г., когда граф Тулузский основал новый город Монтобан, он обязал переселенцев, приезжавших туда на жительство, построить за свой счет мост через Тарн. В этом отношении на средние века приходится более или менее быстрый, более или менее распространенный переход от дерева к камню в качестве стройматериала для мостов. Если этот новый материал требовал более высоких расходов, не надо думать, что использование дерева обходилось без серьезных затрат. Деревянные мосты, с одной стороны, как большинство городских домов, были подвержены угрозе пожаров и с другой — менее стойки, чем камень, перед разрушительным эффектом половодий. Признаком и средством распространения денег стала постройка мостов в Нарбонне: первый, названный Новым мостом, был возведен в 1275 г. взамен Старого моста, который, по мнению историков Нарбонна, был либо средневековым мостом XII в., либо древнеримским, второй мост — в 1329 г. и третий — в 1341 г. Последний наряду с настилом из скального дуба получил каменные быки, так как Новый мост в 1307 г. частично разрушило сильное наводнение [13]. Мосты финансировались за счет сеньоров Нарбонна и разных нотаблей, для которых были особо полезны, но прежде всего за счет двух мостовых пошлин, взимавшихся одним откупщиком, который добивался такого права на торгах при свечах. Торги за эти пошлины были особенно упорными, поскольку сбор последних был очень выгоден зажиточным купцам и ремесленникам. Королю, хоть он и был далеко, пришлось несколько раз вмешаться, чаще всего — чтобы разрешить произвести расход на постройку или содержание мостов. Строительство этих мостов приходится как раз на конец периода экономического и социального пика деятельности городов в долгом XIII веке.
В целом средневековье, когда технологическое оснащение и технические знания уступали сегодняшним, особо страдало от катастроф (наводнений, пожаров, оползней...), последствия которых требовали повышенных вложений денег на ремонт. История таких средневековых катастроф, в общих чертах набросанная Жаком Берлиозом, подробно еще не изучена, и это пробел в историографии средневековья. Если городские работы в Нарбонне, как и во многих других городах того времени, оплачивали в основном церковь и народ, то виконт играл очень значительную роль в чеканке монеты, используемой в городе и области. Но жители города Нарбонна были настолько заинтересованы в хорошем качестве монеты, чеканящейся виконтом, что последний, Амори I, был вынужден в 1265 г. в ответ на просьбы консулов старого города и бурга провозгласить в форме ордонанса, что «будет поддерживать и сохранять в течение всей своей жизни новую монету, каковую недавно начал чеканить его отец» [14].
Великое строительство соборов
Из всех строек в XIII в. больше всех денег поглощало строительство больших готических соборов — даже больше, чем все масштабные работы по оборудованию и содержанию других строений. Долгое время историография распространяла миф о соборах, созданных верой и таким религиозным рвением, что власть имущие даром поставляли на стройку необходимые стройматериалы и трудились на ней тоже бесплатные работники, будь то строители из подневольных людей, безвозмездно выделенные сеньорами, или из свободных, посвящавших свой труд Богу. Более трезвые изыскания историков второй половины XX в. показали, что постройка больших соборов обходилась дорого, и при всем восхищении этими памятниками можно счесть, как я уже отмечал, что одной из причин, по которым средневековая экономика не испытала резкого подъема, наряду с крестовыми походами и разрозненностью монеты была высокая стоимость соборов. Американский историк Генри Краус в 1979 г. посвятил этой проблеме прекрасную книгу под красноречивым названием «Gold was the mortar: The economics of cathedral building» (Золото было раствором: Экономика строительства соборов) [15]. Он исследовал — из-за малочисленности и неточности документов поневоле очень приблизительно и в форме, трудно поддающейся оценке на современные деньги — финансирование строительства некоторых из великих соборов: в Париже, Амьене, Тулузе, Лионе, Страсбурге, Йорке, Пуатье и Руане. Собор Парижской Богоматери оплачивался прежде всего за счет церкви, которая выделяла на него доходы или суммы от продажи части своих владений или светского имущества, за счет денежных даров ее богатых епископов и за счет тальи (взноса), которую неоднократно взимал капитул в первый период строительства, то есть в конце XIII в. Так, епископ-основатель Морис де Сюлли, умерший в 1196 г., завещал сто ливров на покупку свинца для кровли нефа. Около 1270 г. богатый каноник Жан Парижский оплатил строительство трансепта, а самым щедрым из епископов, дары которого составили более пяти тысяч ливров, был Симон Матиффас де Бюси.
В Амьене основной этап строительства, с 1220 по 1250 г., был обеспечен денежными вкладами бюргеров. Епископ Жоффруа д’Э, со своей стороны, продал часть собственных владений. К тому же епископ запретил на период строительства собора приносить какие-либо дары другим церквам города. В конце XIII в. город взял для завершения работ крупные займы, существенно увеличившие его задолженность. Кроме того, коммуна обязала доминиканцев, которые жили за пределами города, но имели два дома в городе, продать ей эти дома для постройки там рынка, доходы от которого предназначались на нужды собора. В знак признательности за деньги, переданные торговцами вайдой (пастелью), которые обогатились на торговле, этим купцам посвятили красивое скульптурное изображение.