Такой же уникальной была и личная жизнь Черчилля. Со своей женой Клементиной он прожил 57 лет и даже в свои девяносто по-прежнему называл ее «киской». Он любил ее всегда — и во времена взлетов, и в дни падений. И эту любовь Клементина ценила как ни одна другая женщина, всегда оставаясь верной и преданной своему «мопсу», как она ласково называла мужа.

Уинстон Леонард Спенсер Черчилль родился в аристократической английской семье лорда Рандольфа Черчилля, второго сына герцога Мальборо и черноглазой красавицы, дочери американского миллионера Дженни Джером. Учился юный Уинстон в одном из самых дорогих и модных закрытых учебных заведений английского королевства — в школе Сент-Джордж. Учился, правда, неважно. Постоянно получал плохие оценки и, как следствие, — очередную порцию розог, невзирая на свое знатное происхождение. Овладение науками продолжилось в школе Брайтона, а по достижении совершеннолетия Уинстон только с третьей попытки поступил в военное училище Сэндхерст, предпочтя ему салоны, клубы или университет. Кстати, попасть в это училище удавалось не многим юношам даже из аристократических семей.

В феврале 1895 г. младший лейтенант Уинстон Черчилль получил назначение в 4-й гусарский полк — один из самых блестящих в британской армии. Молодой офицер умел нравиться девушкам, хотя сам и не испытывал серьезных любовных пристрастий. За исключением одного случая, когда его настигла, как говорится, любовь с первого взгляда. В ноябре 1896 г. 22-летний Уинстон без памяти влюбился в Памелу Плоуден, дочь высокопоставленного чиновника. Эта молодая особа была на семь месяцев старше своего поклонника. Независимая, стройная, привлекательная, она кружила головы всем молодым военным. Черчилль уговорил ее прокатиться по городу и получил приглашение на обед. Краткий роман завершился помолвкой.

Однако военная карьера была для честолюбивого офицера гораздо важнее, чем ухаживание за невестой. И здесь Уинстон проявил невероятное упорство и стремление занять достойное место в английском обществе. Для начала он принял участие в англо-бурской войне в качестве военного корреспондента. Там он попал в плен, но бежал, проявив при побеге чудеса отваги и изобретательности. На родину Черчилль вернулся настоящим героем. Помимо этого, Уинстона ждал и литературный успех. В 1898 г. вышла в свет его первая книга «Малаканская полевая армия», а через год появилось второе документальное повествование под названием «Речная война». Обе книги читающая публика оценила по достоинству, и первые тиражи были распроданы мгновенно.

Удачно складывалась и политическая карьера, начало которой положило избрание 25-летнего Черчилля депутатом парламента. А вот в личной жизни для мечтавшего о женитьбе Уинстона все пока складывалось не совсем благополучно. В 1902 г. Памела Плоуден, с которой он был официально помолвлен, вышла замуж за графа Виктора Литтона. Сообщив Черчиллю о своем намерении, Памела предложила ему остаться добрыми друзьями. Свое поражение экс-жених перенес стоически.

Следующий шаг — предложение руки и сердца обаятельной и талантливой английской актрисе мисс Этель Бэрримор. И хотя Этель испытывала нежные чувства к претенденту на ее руку, но выйти на опасную политическую сцену вместе с Уинстоном не решилась.

И, наконец, еще один отказ. На сей раз Черчилля отвергла Мюриель Уилсон, наследница богатого судовладельца. Ходили слухи еще об одном вероятном союзе Уинстона — с дочерью премьер-министра Трансвааля Луиса Боты 19-летней Хелен. Но дальше слухов дело не пошло.

Собственно, во всех любовных неудачах Черчилля нет ничего загадочного. По одной-единственной причине — он никогда не был неутомимым покорителем женских сердец. Словно предчувствуя свою судьбу великого политика, он желал одного — стабильности и постоянства. Их Черчилль обрел с женщиной, которую ему, вероятно, уготовило само Провидение и перед обаянием которой он не устоял с момента первой встречи. Это была 23-летняя Клементина Хозиер, чья мать леди Бланш происходила из рода графов Эйрли. До этого молодые люди уже встречались, причем на Клементину Черчилль не произвел поначалу особого впечатления из-за того, что, общаясь с женщинами, он почему-то смущался и, видимо, чтобы скрыть смущение, вел себя довольно хвастливо. Зато мать Клементины увидела в Уинстоне, перспективном политике и талантливом литераторе, выгодную партию для дочери. Но главное то, что сам 33-летний Черчилль давно считал, что в его возрасте пора остепениться, заиметь семью, тем более что к тому времени он уже занимал пост министра торговли.

Во время следующих встреч Уинстон проявил в разговорах с грациозной блондинкой гораздо большее остроумие, находчивость и произвел, наконец, то впечатление, на которое рассчитывал. В августе 1908 г. Черчилль сделал Клементине Хозиер предложение, а через месяц они поженились. Церемония состоялась в приходской церкви палаты общин Вестминстера в Сент-Маргерет. А свадебный прием был устроен в красивом здании на Портленд-плейс, предоставленном невесте ее тетей леди Сент-Хельер. Среди подарков была трость от короля Эдуарда VII с золотой гравировкой: «Моему самому молодому министру». Газета «Таймс» по достоинству оценила свадебный наряд невесты, а вот журнал мужской моды отнесся к жениху не столь благожелательно, отметив, что неудачно сшитый костюм делал его похожим на «приодевшегося кучера».

Впрочем, Уинстон мало обращал внимания на мелкие уколы прессы. Он наслаждался медовым месяцем в Венеции. Именно тогда счастливый молодожен написал ставшую впоследствии знаменитой фразу: «Я нахожу занятия любовью делом серьезным и восхитительно приятным». Причем сообщал об этом не кому-нибудь, а собственной теще.

В Англию Клементина вернулась уже беременной. И, как и все молодые жены, принялась обустраивать семейную жизнь. Уинстон был в восторге от энергии своей молодой жены, но в то же время его несколько смущала дотошная рачительность Клементины, которая стала вести строгий учет всех расходов семейного бюджета. Будучи холостяком, Черчилль не отказывал себе ни в чем. Другое дело теперь, когда необходимо было содержать семью. А поскольку у Черчилля, в отличие от большинства других английских политиков, не было крупного личного состояния, приходилось довольствоваться министерским жалованием и литературными гонорарами. Правда, при всей экономии расходы на питание не ограничивались. Уинстон был гурманом и никогда бы не отказался от деликатесов. Шампанское и бренди, которые в обязательном порядке подавались во время трапезы, должны были быть лучших марок, следовательно, стоили они очень дорого. Клементина жаловалась подругам, что она теряет аппетит, прикидывая стоимость их застолий.

Приспосабливаться друг к другу молодоженам приходилось не только в вопросах финансовых. По складу характера Черчилль был «совой», привык поздно ложиться и поздно вставать. Клементина, наоборот, была «жаворонком». И все ее попытки наладить нормальный режим для мужа увенчались крахом. Поэтому супруги завтракали порознь, а год спустя решили завести отдельные спальни. И поскольку Черчилль довольно часто задерживался на службе допоздна, жена завела обычай оставлять ему записочки, из которых он узнавал, ждет ли его сегодня в спальне супруга или придется спать одному.

Частые отлучки мужа по служебным делам порой вызывали у Клементины подозрения в неверности. Уинстон, которого политика интересовала гораздо больше, чем женщины, естественно, обижался. Он никак не мог понять, чем вызваны сомнения жены. И в который раз убеждал Клементину верить ему, повторяя, что никогда он не полюбит никакую другую женщину.

Действительно, Клементина всегда оставалась для Черчилля единственной и неповторимой. Мысли о любовной связи с другими женщинами просто никогда не приходили ему в голову. Хотя порой он иногда и флиртовал с хорошенькими девушками. Да и поклонницы тоже были. Как, например, Мэксин Эллионт, богатая американская актриса, чей замок в Канне был открыт для всех знаменитостей. Нередко гостили там и супруги Черчилль. Мэксин Эллионт настолько серьезно увлеклась Уинстоном, что даже заслужила в свой адрес язвительные замечания добропорядочного общества. Хотя тот видел в ней не более чем просто знакомую. Что действительно увлекало Черчилля, так это казино. С неизменной сигарой в зубах и с бокалом коньяка в руке он с наслаждением играл до поздней ночи. И своими игорными выигрышами гордился не меньше, чем политическими успехами.