Взрыв веселья так же внезапно угас, как и возник. Бесс расправила платье и юбки и двинулась к дому, уверенная, что Джерид последует за ней. Но, к ее изумлению, он остался на берегу. Объяснить себе его поведение она не могла, и горькая обида охватила ее. Как можно было позволить этому наглецу, даже не проводившему ее с ночного свидания домой, давать целовать себя?! А уже через секунду она думала: да, но какой это был восхитительный, дразнящий поцелуй! Потом опять вспомнила Бетти Боумэн, и предупреждение Вильяма, и странные реплики самого Джерида...

Спать она укладывалась с бесконечными тяжелыми вздохами...

Рано утром ее разбудила Джинни.

— Бесс, — шептала она, — извини за раннее вторжение, но Жак внизу, у конюшен. Давай пойдем туда вместе.

Бесс отбросила одеяло и вскочила.

— А мы не нарвемся на твоего отца или Вильяма?

— Нет, они спят. Не встанут еще час, а то и больше, я уверена. — Джинни перешла на шепот: — Я не видела Жака несколько дней. Он, может, думает, что я избегаю его.

— А как оправдать мое появление? — спросила Бесс, уже доставая одежду для верховой езды: оливково-бронзовые бриджи и короткий жакет. — Сделаем вид, что вместе собрались покататься?

— Какая ты умница! А я не догадалась. Я просто хотела показать тебе Жака, и все.

Джинни была одета в длинное бело-розовое платье, совершенно непригодное для верховой езды.

— Ладно что-нибудь придумаем на ходу, — сказала Бесс, оглядев ее.

Бесс умылась и, собрав волосы в косу, оделась так быстро, как только могла. Она заметила, что Джинни стала пунцово-красной и у нее дрожат руки.

— Не нервничай так. — Бесс поцеловала ее в горячую щеку. — Пошли. Я умираю от желания увидеть твоего жокея.

Джинни повела Бесс по черной лестнице, через кухню и дальше в сад. Вскоре они проскользнули в конюшни.

Возле одного из стойл стоял маленький черноволосый человек. Прежде чем Бесс разглядела черты его лица, он уже обнимал Джинни.

Бесс вежливо отошла в сторонку и сосредоточила внимание на лошади. В стойле стоял великолепный чистокровный жеребец. Его черная шкура лоснилась. Должно быть, это призовой жеребец Вильяма, Лорд, о котором Бесс слышала уже целый год. Вильям хвастался, что Лорд выиграет скачки на кубок Саратоги. Теперь, видя жеребца собственными глазами, она поняла, что это не пустое хвастовство.

— Бесс, это Жак Лебрэк, — сказала Джинни, и лицо ее приняло испуганное выражение.

Бесс улыбнулась и протянула руку; жокей, как истинный француз, поцеловал ее.

— Я так много слышал о вас, — произнес он с легким акцентом. — Вы приехали помочь нам? Постарайтесь убедить мистера Прэнтиса, что он не может разлучить двух влюбленных. Мы будем вам очень благодарны.

Такое деловое начало не понравилось Бесс. Ей захотелось ответить: «Нет, я приехала вовсе не для этого», — но она сдержалась, сохранив неопределенную улыбку на губах.

Рубашка с короткими рукавами открывала тренированные руки с четко очерченными мускулами, а брюки обрисовывали стройные бедра Жака. Он был и в самом деле красив: большие темные глаза, прямой нос, изящный рот... Но что-то в его манере говорить и держать себя настораживало, а самодовольная улыбка раздражала. «Или просто мнение Джерида Инмэна влияет на меня?» — размышляла Бесс. Она решила быть справедливой, не допускать предвзятости.

— Приятно наконец-то с вами познакомиться, мистер Лебрэк, — сказала она дружески. — Скажите, это знаменитый Лорд?

— Да. Лучшая лошадь, на какой я когда-либо ездил. — Он повернулся к Джинни и взял ее руки в свои. — Я тебя так давно не видел, моя дорогая! Ты должна убедить отца, добиться его благословения. Твоя подруга могла бы поговорить с ним.

«Он все о том же! Как дятел, долбит в одно место», — прокомментировала про себя Бесс.

— Нет, Жак. Я не могу, чтобы она рисковала: папа может рассердиться не только на меня, но и на нее. Я хочу, чтобы Бесси просто была здесь. Да и что она может сделать? — Джинни всхлипнула.

Жак сердито отвернулся.

— О Жак... — Голос Джинни стал умоляющим.

Он круто развернулся, не скрывая ярости:

— Ты играешь мной, Вирджиния! Я всегда жду тебя часами, а ты не приходишь и не приходишь. Я — игрушка богатой леди. Нет, пора принять решение! Мы вместе пойдем к твоему отцу. Если он не даст согласия на наш брак, мы поженимся без этого. Так должно быть, Вирджиния!

Джинни упала ему на грудь. Гладя ее светлые волосы, он шептал по-французски любовные слова.

Бесс не могла отделаться от ощущения, что Лебрэк ломает комедию. Она стала подозревать, что и Прэнтисы, и Джерид Инмэн правы: жокей обдуманно и хладнокровно завоевывал сердце дочки миллионера.

Не успели Жак и Джинни разжать горячие объятия, а Бесс — вдоволь налюбоваться лошадью, как в конюшню вбежал Вильям Прэнтис и грубо вырвал сестру из объятий жокея. Джинни вскрикнула, слезы потекли по ее щекам.

— Ты что, забыла? Отец велел тебе держаться подальше от этого змея-обольстителя! — прошипел Вильям, вмиг разрушая представление о себе как о бесхарактерном мальчике, привычное для Бесс.

Джинни всхлипнула и, приподняв юбки, бегом бросилась из конюшни. Жак не сделал ни единого движения для своей защиты: либо не хотел окончательно портить отношения с Прэнтисами, либо просто потому, что Вильям был значительно крупнее.

— Держись как можно дальше от моей сестры! — прорычал Вильям и вышел из конюшни вслед за Джинни.

Бесс выскользнула вслед.

— Элизабет! — Вильям повернулся к ней и, сжав кулаки, ждал, когда она подойдет ближе.

— Если бы ты оставил Джинни в покое, она сама бы получила правильное представление о Жаке, — сказала Бесс, не давая ему выплеснуть ярость еще и на себя.

— Моя сестра — наивная дура! Да и ты, видно, не лучше. Это ты притащила ее сюда?

— Нет. Но я хотела увидеть его. А Джинни не дура, Вильям. Она ведь не убежала с этим человеком? Дай ей время разобраться.

Он уставился на Бесс, пытаясь осмыслить, на чьей она стороне.

— Отец говорил, что ты приехала, чтобы вразумить Джинни, спасти ее от этого смехотворного увлечения. Так?

— Я приехала, чтобы быть рядом, Вилли. И не больше.

— А тебе самой Лебрэк понравился или нет? В качестве жениха моей сестры, имею в виду.

Бесс отрицательно покачала головой.

— То, что я видела сегодня, сделало меня твоей сторонницей, а не его.

Вильям улыбнулся:

— Наконец-то у тебя появилось немного здравого смысла, через столько лет!

«Интересно, что он сказал бы, увидев меня вчерашней ночью в объятиях Джерида?» — подумала Бесс.

Она решила погулять в березовой рощице у озера. Джинни надо пока оставить одну после такого унижения. Да и самой Бесс хотелось побыть одной, подумать и о себе, и о том, что она скажет подруге, когда та поинтересуется ее мнением о жокее.

5

Огромная толпа собралась к полудню на берегах Саратоги поглазеть на долгожданную межуниверситетскую регату. Несколько сотен зрителей расположились на лужайке Прэнтисов, но больше всего народу было в имении издателя и энтузиаста гребли Фрэнка Лэсли: он специально для этого события рядом со своим «швейцарским шале» возвел огромную пристань.

Бесс стояла на выступе скалы над озером, вдали от толпы, и смотрела на сверкающие крупные волны. Штормило с раннего утра, и открытие гонок все откладывалось. Ветер раздувал юбки, трепал волосы и даже рюши на глухом вороте лифа и манжетах. Хорошо, что она-таки отказалась от непременных зонтика, шляпки, шлейфа.

Бесс подозревала, что соревнования сегодня не начнутся. Она любила греблю, к тому же регата могла бы рассеять тяжелые размышления о Жаке Лебрэке, Джинни, Вильяме и, конечно же, Джериде Инмэне. Его она сегодня еще не видела.

— Пытаемся выбрать лучшую точку для обзора? — как будто в ответ на ее мысли раздался голос Джерида за спиной.

Вздрогнув, Бесс чуть не упала со своего камня. Джерид поддержал ее за локоть. Она нахмурилась и вырвала руку: